Ребенок от мужа сестры - Анастасия Франц

Тея

От шока замираю, не зная, как повести себя в такой ситуации, что делать. С губ срывается судорожный вздох, когда Ян проводит дорожку лёгких поцелуев вверх.

Что он творит?

Голова кружится от эмоций, что бушуют внутри меня, разгораясь всё больше с каждым движением Бергера. Становится трудно дышать, здраво мыслить, язык немеет, отчего не могу и слово вымолвить. Лишь какое-то мычание.

— Ян, — не узнаю свой голос, похожий на хрип.

Хочу оттолкнуть, сказать, что нам нужно поговорить, но мысли вновь улетают куда-то вдаль, стоит только бывшему любовнику коснуться одной рукой моей талии, второй же он облокотился о спинку дивана, чтобы не придавить меня.

Но вдруг его натиск ослабевает. Распахиваю глаза, не понимая, почему он прекратил свои ласки, но не успеваю ничего сказать, как резко Ян хватает меня за плечи, поднимает, впечатывая в своё мощное тело. От неожиданности ойкаю, хватаясь за сильные плечи мужа сестры.

— Ян, нам надо поговорить, — пытаюсь отстраниться.

Сейчас ни к чему разговоры о нас, когда всё, что меня интересует — это Сашка, которому нужна помощь.

— Да, Тея, нам нужно поговорить. Ты мне всё расскажешь, что с моим сыном, — киваю, соглашаясь с мужчиной.

— Но не в такой позе, — качаю головой, кладу ладошки на грудь Бергера.

— А чем тебе не нравится эта поза? — его ладони скользят по моему телу, останавливаются на бёдрах. Рывок, и меня подкидывают вверх.

Зажмуриваю глаза, цепляюсь за шею собеседника, оплетаю ногами талию Яна. Чёрт тебя подери! Что он вытворяет?

— Открой глаза, Ласточка, — смеётся надо мной, словно над глупым ребёнком.

Распахиваю веки, смотрю прямо в глаза этому чертяке, который насмехается надо мной. Чёртов кот. Но какой же соблазнительный!

Так, Тея, тебя не туда понесло. Ты должна думать сейчас о своём сыне, а не о его папе, который прижимает к себе всё ближе и ближе, не давая выбраться из стального захвата. Словно знает — если отпустит, тотчас же убегу, скроюсь от него подальше, и тогда меня уже не достать. Ян прав. Если будет возможность от него сбежать — я так и поступлю.

— Ян, давай будем серьёзными, — сдвигаю брови вместе, нахмурившись.

— Ты абсолютно права, — говорит, поворачиваясь спиной к дивану, и вместе со мной плюхается на него, но меня не собирается выпускать из своих рук. Только сильнее прижимает, лишая мои лёгкие кислорода. — Рассказывай, — просит серьёзно, прикасаясь к моим волосам, играя с ними пальцами, внимательно смотря в мои глаза.

Делаю глубокий вдох, вспоминая всё то, что мне говорил врач, как в душу снова пробирается адский страх, я боюсь потерять моего малыша. Ян видит это, и его одна рука перемещается на спину, поглаживает, успокаивая.

Всё, что помню, медленно рассказываю Бергеру, не желая ничего упускать. Иногда напрягаюсь, вспоминая детали, вылавливая из памяти всё, что слышала.

Всё это время мужчина внимательно меня слушает, иногда прерывает, задавая вопросы, чтобы лучше понять. Стараюсь ответить на них, хоть это и тяжело, так как я не врач и всего не могу знать. Ян кивает, снова углубляется в свои мысли.

Когда всё рассказано и даны ответы на все вопросы, с тревогой смотрю на мужа сестры, желая узнать, что он думает и поможет ли. Сердце замирает от ожидания, а пульс ускоряется. Я не хочу думать, что этот мужчина откажется помогать своему ребёнку. Может быть, он и вовсе думает, что это не его сын, а Димы? И в этой ситуации я его пойму, если Бергер попросит сделать ДНК-тест, хоть это и займёт определённое время.

Но времени почти нет. Мы должны… Нет, Ян должен сдать необходимые анализы, чтобы мы поняли, сможет ли он стать донором для Сашки.

Но почему он молчит?

Скажи хотя бы слово. Подай знак или просто обними.

И Ян обнимает так, что я утыкаюсь в его шею лицом, прикрываю веки, вдыхая родной запах человека, которого мне так не хватало всё это время. Мои руки оплетают его тело. Его — зарываются в мои волосы, аккуратно массируя голову, его движения плавные, успокаивающие, вызывающие дремоту. Но я не хочу спать. Мне нужно знать, что он думает? Поможет Сашке? Согласится на ДНК?

Все эти вопросы крутятся у меня в голове, но с языка не слетают, только добавляя мне ещё больше переживаний. Кажется, за всё это время я поседела.

— Я всё сделаю, чтобы помочь нашему малышу, котёнок, — шепчет мне в макушку.

От его слов на глаза набегают слёзы. Сдерживаться тяжело. Всхлипываю, позволяя мокрым дорожкам беспрепятственно катиться по моим щекам, падая на кожу Яна.

Мужчина стискивает меня сильнее, шепча успокаивающие слова, от которых действительно становится легче. Нет, это ещё не окончательное облегчение, но моя ноша будто стала не такой тяжёлой.

— А теперь пошли спать. Ты устала, тебе нужно поспать, да и я с дороги, — ничего не отвечаю, потому как понимаю, что он абсолютно прав.

Ян поднимается вместе со мною на руках с дивана и наугад двигается к лестнице, где расположена моя спальня и детская сына. Весь путь не отцепляю свои руки, оплетая его, как коала любимый бамбук, не позволяя никому его забрать. Да и куда меня отпустят, когда так крепко держат.

Отец Саши заносит меня в спальню, шарит одной рукой по стене, пытаясь включить свет, второй крепко удерживает меня. Слышится щелчок, и комната заливается ярким светом.

Комната у меня небольшая: шкаф, стол и средних размеров кровать. Зачем мне большая, если сплю всё равно одна? Ни к чему.

Бергер опускает меня на пушистый ковёр. Всматривается в мои глаза, словно пытается там что-то найти. Качает головой, прикрыв на миг глаза, словно борясь с чем-то, что у него в голове.

— Переоденься, Тея, — его голос хриплый. Всматриваюсь в его лицо и, подчиняясь ему, отхожу подальше. Поворачиваюсь и иду к шкафу, чтобы переодеться в пижаму и лечь спать.

Чувствую на себе внимательный, пронзающий всё моё тело взгляд, от которого не скрыться, пока переодеваюсь в лёгкие шелковые штаны и кофту с короткими рукавами белого цвета. Не замечаю, как ко мне подкрадываются со спины, оплетают талию, наклоняются и шепчут заговорщицки в шею:

— Ты похожа на настоящего Ангела, — смущаюсь от слов Яна. Заливаясь краской, кладу свои тонкие пальчики поверх его сильных ладоней.

Как же я скучала по нему! И только он появился в моей жизни, как я смогла это осознать и, наверное, принять. Но он чужой. Не мой.

Высвобождаюсь из его объятий и не глядя бреду к кровати, расстилаю постель. Мне трудно противиться ему, как и раньше. Так было всегда. Так и останется. Но нельзя быть такой глупой дурочкой, слабачкой, которая по первому зову побежит, стоит её только позвать за собой.

Убрав покрывала, оборачиваюсь назад — хочу пригласить Яна в кровать, но застываю на месте. От увиденного мне становится плохо.