Амелия. Повёрнутое время - Фэн Тезий

– Нет… – слова давались девочке с большим трудом. – Не они… Мистер Макбрайд… сказал, что вся в муке… Надо одежду снять… Меня мыл… Трогал везде… Его тоже мыть должна…

Люсинда всхлипнула и, сжав колени, подвывая, стала раскачиваться из стороны в сторону. Теперь уже Амелии пришлось успокаивать её:

– Не плачь, Люси, не плачь! Ты больше никогда не вернёшься в эту чёртову пекарню. Я заберу тебя с собой!

– Нет! Нет! – затряслась девочка. – Он разозлится! Не будет хлеба!

Амелия прижала её к себе, словно хотела согреть.

– Всё будет хорошо, не плачь. Я всё улажу…

И она, действительно, уладила всё в тот же день: съездила в пекарню, поговорила с мистером Макбрайдом, а затем вернулась в приют за Люсиндой.

– Вы были правы, – сказала она старшей сестре Марии. – Люси не удалось прижиться в пекарне. Я хочу забрать её к себе. Разумеется, на полное обеспечение. Возможно, работа горничной ей понравится больше. Что же касается мистера Макбрайда, то, к сожалению, теперь он не сможет сам привозить вам хлеб. Отныне это будет делать его помощник, но в бо́льших объёмах и не раз в неделю, а дважды. И брать на работу ваших воспитанниц в пекарню теперь тоже не будут. Мистер Макбрайд сказал, что его больше не привлекают молодые девушки… в качестве работниц, а то ведь кто-то может подумать о нём неприличное и распустить слухи.

– Амелия, вы наша благодетельница! – сестра Мария смотрела на девушку с искренним восторгом. – Детям ведь не хватало хлеба! Мы выдавали его по маленькому кусочку на целый день. Кого я только не просила – всё напрасно, а вы смогли решить это за один раз!

– Видимо, вы не так просили, – нахмурилась Амелия, едва сдерживая злую усмешку.

Люси быстро прижилась в доме Ричардсов, как будто всегда там и обитала. Прислуга отнеслась к ней очень доброжелательно, а экономка миссис Карпентер взялась обучать её премудростям уборки и не могла нарадоваться на успехи ученицы. В Люси кипела неуёмная жажда деятельности. Она быстро справлялась с любой работой и тут же просила новую. А сколько у неё было радости, когда ей выделили крохотный чулан, в котором едва помещалась узкая лежанка и сундучок!

Люси оказалась не такой уж и дикой, как показалось вначале. В детстве она не получила любви и ласки, вместо них были только побои и издевательства, и девочка боялась доверять людям. В приюте монахини отнеслись к ней по-доброму. Люси «оттаяла», перестала забиваться в угол, прятаться от всех. К сожалению, дети иногда дразнили её, насмехались, и это не давало девочке поверить в то, что она не хуже других. Ей, как и каждому человеку, хотелось, чтобы рядом был тот, кому можно довериться, кого можно считать родным. И теперь двумя самыми близкими людьми для Люси стали экономка миссис Карпентер и Амелия. Но если с экономкой девочка находилась рядом почти весь день, то с Амелией она могла встретиться только вечером.

Когда вся дневная работа была закончена и слуги отправлялись на отдых в свои комнаты, Люси прокрадывалась на второй этаж и ждала появления хозяйки. Едва Амелия появлялась в коридоре, девочка подбегала, смотрела ей в лицо взглядом преданного щенка, начинала благодарить за то, что её взяли на работу и разрешили жить в этом доме, а потом убегала.

Это продолжалось каждый вечер и выглядело странно, но потом Амелия поняла, что хоть Люси и является уже девушкой, но окружающий мир воспринимает всё ещё по-детски. Она не знала толком, как общаться с людьми, боялась этого и, видимо, замкнулась в себе до такой степени, что продолжала ощущать себя ребёнком. Амелия поняла, что не может оставить это просто так. Раз она взяла Люси в свой дом, то, значит, взвалила на себя и ответственность за неё, как сказал отец. Нужно было помочь сироте выбраться из её придуманного детского мира.

Теперь каждый вечер Амелия занималась с Люсиндой: учила её читать и писать, втолковывала правила этикета, объясняла, как правильно общаться с людьми. Люси оказалась примерной ученицей. Из дикарки она быстро превращалась в молодую барышню. Она уже не чесалась и не плевалась при людях, не забиралась на стул с ногами, держала спину ровно и следила за своей внешностью.

Чтобы девушка скорее привыкла к людям, Амелия стала брать её с собой на прогулки и в церковь по воскресеньям. Единственное, что пока не удавалось исправить – это проблемы с речью. Люси с трудом могла говорить. Особенно с посторонними людьми. Несмотря на разницу в социальном статусе между девушками завязалось что-то похожее на дружбу.

Амелии часто приходилось бывать на званных вечерах, но там она не смогла найти близких подруг. Барышни из высшего общества казались слишком ограниченными в своих мировозрениях и интересах. Как правило, все разговоры на таких мероприятиях сводились к банальным сплетням, рассуждениям о замужестве и моде. Мисс Ричардс было невероятно скучно участвовать в подобных обсуждениях. Пару раз она пыталась завести разговор о политике и изобретениях, но её тут же высмеяли, заявив, что девушке не следует интересоваться подобными вещами. На такие темы мужчины и так постоянно спорят между собой, не хватало ещё, чтобы они продолжали это делать с матерями, жёнами или невестами.

Вот с Люсиндой всегда можно было делиться любыми переживаниями, секретами и новостями. Горничная с жадностью интересовалась и книгами, и научными открытиями. Амелия даже призналась ей в своём умении перемещаться во времени, и горничная восприняла это с интересом.

Пару раз Амелия пользовалась своим даром. Когда тоска по любимому Кристиану становилась совсем невыносимой, девушка отправляла свою душу во времени назад. Она словно отключалась от внешнего мира, переставала чувствовать тело и отпускала своё сознание плыть против течения. Это было сложно, приходилось прилагать много усилий, но беспокойство и жгучее желание увидеть любимого давали ей энергию.

Перед внутренним взором девушки начинали мелькать события последних месяцев, но Амелия чётко знала, куда она стремится. Ей нужно было лишь одно воспоминание, то, которое она запомнила до мельчайших подробностей: Сад Чудес, где произошёл их первый поцелуй с Кристианом. Она снова могла почувствовать прикосновения его рук и губ, увидеть его рядом, обнять. И пусть это длилось всего несколько секунд, но Амелия в эти мгновения ощущала себя невероятно счастливой.

После таких сеансов девушка чувствовала необычайный прилив сил. Даже акварельные пейзажи после таких «встреч» с Кристианом получались у неё яркими и солнечными, а мистер Глор не мог нахвалиться, слушая, как Амелия играет на пианино.

В последнее время он всё чаще стал хвалить девушку и улыбаться, заглядывая в глаза. Его традиционный массаж пальцев теперь переместился и на плечи Амелии. Это было совсем уж неприлично, и девушка ощущала ужасный стыд, но Энтони настаивал. Он говорил, что кровообращение в руках начинается как раз в плечах, и если их не растереть, то конечности останутся вялыми. По его утверждению, все великие музыканты начинали занятия именно с такой разминки рук.

Амелия не знала, как себя вести в подобной ситуации. Она всё больше склонялась к мысли, что занятия музыкой начинают её тяготить. Девушка уже начинала подумывать, как бы сказать об этом отцу, но всё получилось иначе.