В тайге ночи тёмные - Лора Вайс

— Готов, — опустился на стул.

— Тогда ешь быстрее. Мне потом еще возвращаться, а блукать в темноте не очень-то хочется.

— Лиза не выйдет?

— Нет. И лучше не тревожь ее. Как говорится, перед смертью не надышишься.

— Вы ведь понимаете, что я не исчезну просто так?

— А вот об этом мы поговорим в дороге.

Через полчаса вышли. Соколов впервые за все это время оказался за высоким забором:

— Будто и не было дождей, — огляделся.

— Здесь земля хорошо поглощает влагу.

Хвойные леса сильно отличаются от лиственных, здесь действительно другая земля, да и запах особенный — пахнет смолой. Евгений поежился, все-таки с утра зябко, еще раз осмотрелся. У него тоже есть дом за городом, тоже в окружении леса, правда, со всеми условиями для комфортной жизни. Интересно, Лизе понравилось бы там?

До реки шли дольше, чем хотелось бы, а все из-за боли в спине Семена Аркадьевича, из-за которой приходилось останавливаться через каждый километр. Но таки добрались до реки, а как вышли на берег, Соколов обнаружил небольшую заводь, с вколоченными по периметру столбами и натянутым над ними брезентом. В заводи той покачивалась моторная лодка.

— Я всегда плавуны надуваю, они поднимают лодку, если река разливается, — пояснил егерь, указав на резиновые понтоны, что были закреплены вдоль бортов. — Сейчас их снимем и вперед.

Когда-то Евгений любил рыбачить, помнится, ездил в Карелию, на Волгу, но после того, как однажды сдуру взял с собой девицу, дабы удивить, любовь к рыбалке неожиданно пропала, а уж нытья наслушался на полжизни вперед.

Соколов помог Семену вытолкать лодку из самодельного дока, после чего оба забрались внутрь. И как только тронулись с места, Евгений набрал Кирилла, который уже прилетел в Кемерово и дожидался его в одной из гостиниц.

— Кто же тебя встречать приехал? — первым заговорил егерь.

— Младший брат.

— Это хорошо, что брат есть.

— Был бы еще толк от него.

— Так учи его и толк будет, на то ты и старший в семье.

— Семен Аркадьевич, я искренне раскаиваюсь за то, как поступил с Лизой, — будто не услышал его, — и хочу исправиться. Вы же не глупый человек и должны понимать, что с моей помощью у Лизы с Пашей будет совсем другая жизнь. Я могу обеспечить их всем.

— Думаешь, у тебя получится купить мою дочь? — усмехнулся.

— Я не собираюсь ее покупать, — тут же набычился, — и почему сразу покупать?

— Да потому что Лиза только так и воспримет это твоё раскаяние.

— Так, помогите мне, поговорите с ней.

— А тебе что нужно-то? Ты общаться с сыном хочешь или с Лизой наладить отношения? Если с ребенком горишь желанием видеться, так этот вопрос можно попробовать уладить, а если…

— Я хочу вернуть Лизу.

— Ну, здесь я тебе не помощник. Она у меня очень гордая.

- В таком случае хотя бы не мешайте.

— Если бы Лиза хотя бы намекнула мне, что хочет дать тебе шанс, я бы ей и слова против не сказал, в конце концов, это ее жизнь, но она настроена против тебя.

Честно говоря, на этом Соколов исчерпал все свои доводы. Угрожать или давить смысла не имело, прав на ребенка у него все равно нет, да и портить и без того шаткие отношения с Семеном тоже глупо. Тем более, как выяснилось, он понимает, что дочери с внуком в его избушке хорошего мало, а будущего и вовсе никакого. Однако, вопрос с возвращением так и остается открытым.

Время на удивление пролетело быстро. И когда лодка причалила к такой же самодельной пристани, представляющей собой всего-то мостки в полметра шириной, Евгений понял, что даже если отец Лизы скажет утвердительное «нет», он все равно вернется. Один раз уже потерял эту женщину, больше не потеряет.

Дальше был автобус и еще несколько часов пути до города. К концу еще не зажившие ушибы дали о себе знать, что уж говорить о Семене, он вообще еле терпел:

— В общем, — заговорил сдавленным голосом, — ты тут уже не потеряешься, а мне на следующей остановке надо выйти. Вот тебе деньги, — протянул ему десять тысяч.

— Деньги мне не нужны.

— Бери, бери. Не нужны будут, потом на карту сбросишь, она привязана к номеру моего телефона.

— А вы куда?

— А у меня дела есть. Потом еще на рынок надо заскочить. Не зря же с собой притащил, — указал на сумку на колесиках.

- Я вам помогу. И на рынке, и потом вернуться обратно.

— Поезжай-ка ты домой, Соколов. Лизе сейчас надо побыть одной, успокоиться, а уж потом жизнь покажет.

— Нет, Семен Аркадьевич. Я сегодня вернусь с вами.

— Измором решил взять? — усмехнулся, но по глазам стало ясно, настрой Евгения ему пришелся по душе.

— Не хочу уходить от них. Вы же не знаете, Пашка копия мой отец. Такой же целеустремленный, деловой, — а в груди точно обручем все стянуло, к горлу ком подкатил, — короче, делайте что хотите, но я сегодня еду с вами.

— Не трави ты ей душу, — похлопал его по плечу, — дай прийти в себя. Будешь напирать, только хуже сделаешь. И сам передохни, приведи мысли в порядок.

Автобус меж тем подъехал к остановке, а через минуту двери открылись.

— Всё, Соколов. Бывай, — и поспешил на выход.

Но Евгений выскочил за ним следом.

— Вы меня, видимо, не поняли, — в голосе зазвучал металл, — я еду с вами.

— Давай так, ты мой номер знаешь? Знаешь. Позвони через пару часов.

— Если решили нагреть…

— Не решил, не переживай.

На том и разошлись. А отправился Семен Аркадьевич в поликлинику. Еще три недели назад он сдал анализы, прошел ряд обследований, но из-за погоды пришлось надолго отложить визит к врачу. Лизе об обследованиях и вовсе говорить не стал, чтобы лишний раз не волновалась.

У врача был спустя сорок минут. И пока пожилая женщина в белом халате поверх свитера искала его результаты, всё не переставала отчитывать пациента за такое халатное отношение к своему здоровью.

— Вот, нашла, — выудила из папки несколько листов, затем пробежалась глазами по ним, — дотянули вы, Семен Аркадьевич. С правой почкой совсем все плохо, скорее всего, будем удалять, левая тоже задета, и здесь гемодиализ без вариантов, но впору задуматься о пересадке. Долго даже на диализе не протянете.

— Ох-хо-хо, — засмеялся, — пересадка. Да о чем вы? Откуда у меня такие деньги. А в очереди стоять, так не доживу все равно.

— На гемодиализе попробуем дожить, — посмотрела на него строго, — рано сдаваться-то. Вы дяденька еще молодой, бороться надо.