Чувственная ночь с изгнанником - Лиз Филдинг

– Отец влюбился в антураж: красивый старинный особняк с парой коттеджей и сотней акров пастбищ, приносящих скромный доход, словно сошедшая с картинки аккуратная деревенька, лежащие у огромного камина ухоженные лабрадоры. Отец не украл наследство моей матери. Он стал частью ее мира, частью местной общины. Всегда готовый внести щедрые пожертвования на ремонт церкви или крикетного клуба, он был душой компании в местном пабе. Там любили слушать его рассказы о том, какие приключения отец пережил, разведывая для своих клиентов новые месторождения нефти.

– Таким образом он объяснял свои частые отлучки?

Руби кивнула.

– Отец всегда привозил мне маленькие сувениры. Прекрасную пустынную розу, какую-нибудь окаменелость или аметист из Африки, а один раз – даже маленький метеорит из Арктики.

Эти безделушки были для Руби бесценными сокровищами, и лишь позже выяснилось, что они куплены в магазинах, торгующих сувенирами. Все оказалось ложью.

– Ты когда-нибудь сомневалась, что отец тебя любит?

– Нет! Но я была для него лишь частью его идеальной семьи, дочерью его жены, чей род был намного древнее Тюдоров, его маленькой девочкой, скачущей на своем пони в местном манеже. Это была сказка, в которой он, красивый незнакомец, явился ниоткуда и покорил сердце одинокой принцессы.

– Вот только конец у сказки несчастливый.

– Да. Однажды я принимала участие в чемпионате округа по конкуру, и отца узнала подруга одной из обманутых им женщин. Он перекрасил волосы, сбрил бороду, но, когда она увидела, как отец мне улыбается…

Руби запнулась.

– И что она сделала?

– Отправилась в полицию, уверенная в том, что отец обхаживает свою очередную жертву. Ее уверили, что она ошибается, мистер Ховард – уважаемый человек. Тогда та женщина обратилась за помощью к журналистам. Они быстро выяснили, что в нефтяной индустрии никто не слышал о Джеке Ховарде, да и вообще, этот человек словно и не существовал на свете до момента знакомства с моей матерью.

– Знай он заранее, что надолго свяжет с ней свою судьбу, позаботился бы о лучшей легенде, но, скорее всего, после стольких лет он чувствовал себя в безопасности. А его настоящее имя удалось выяснить?

Руби покачала головой. Она и понятия не имела, как на самом деле зовут ее отца. Тот упорно отрицал все обвинения. И несмотря на то, что история получила широкую огласку, никто из его настоящих родных так и не объявился.

– Репортеры тайком следили за ним, выжидая, когда отец подыщет себе новую жертву. Когда это случилось, они рассказали этой женщине, какой опасности она подвергается, и та согласилась подыграть, чтобы вывести мошенника на чистую воду. В ее доме установили скрытые камеры, все телефонные звонки записывались. Собрав достаточно улик, журналисты сначала опубликовали эту историю в прессе и только потом передали все материалы в полицию. Репортеры пытались отыскать и других жертв Джека Ховарда. Кое-кто откликнулся, но, полагаю, многие постеснялись признаться перед семьей и друзьями, что попали в лапы афериста.

– Ты говорила, твои родители умерли…

– Считаешь, я солгала? Уголовное дело отца должен был рассматривать Суд короны, но подготовка подобных процессов занимает много времени, особенно когда у обвиняемого отличный адвокат. Отца отпустили домой под залог, отобрав паспорт и приказав постоянно отмечаться в местном полицейском участке. Когда однажды он пропустил назначенный срок явки, полицейские пришли к нам в дом и обнаружили отца и маму мертвыми. При вскрытии в их телах обнаружили смертельную дозу конского транквилизатора.

– Это было самоубийство?

– Такой вердикт вынес коронер. Но мой отец был социопатом. У него не было совести.

– Я был не прав, когда сказал, что он не ограбил твою мать. Он украл ее жизнь, а теперь крадет твою. – Брэм что-то пробормотал по-арабски. – Так вот почему тебя беспокоило, попадет ли новость о нашей свадьбе в газеты. Ты боялась, что тебя узнают.

Руби пожала плечами.

– По крайней мере, у тебя будет идеальный повод развестись со мной.

Кажется, Брэма рассердило такое предположение.

– Я им не воспользуюсь.

– Никто не осудил бы тебя за это. Впрочем, какая теперь разница? Лори уже, наверное, шлет эсэмэски всем бывшим одноклассницам. Рано или поздно слухи просочатся и в прессу… Спасибо тебе.

– За что?

«За то, что понял и не осудил», – хотелось сказать Руби, но она произнесла другие слова:

– За то, что выслушал. Это для меня много значит.

– Думала, я рассержусь?

– Имеешь на это право. Я ведь сказала тебе лишь о том, что сменила фамилию из-за скандала, связанного с моей семьей.

– Если бы я знал историю целиком, все равно поступил бы так же. Идем. Ты переволновалась. Тебе нужно выпить чашечку чая.

– Чая? – Руби невольно рассмеялась. – Сколько ты прожил в Англии?

– Судя по всему, слишком долго, – усмехнулся Брэм и обнял ее.

Руби прислонилась головой к плечу мужа, и вот так, бок о бок, новобрачные вернулись в отведенные им покои.

Нур за вышивкой дожидалась хозяйку, чтобы помочь ей раздеться, но Руби отослала ее, сказав, что справится сама.

Брэм добавил что-то по-арабски, и служанка, пожелав спокойной ночи, удалилась.

Руби скинула с плеч смокинг мужа и повесила его на спинку стула. Брэм тем временем подошел к столу, на котором стояли электрический чайник и поднос со всем необходимым для чаепития.

Включив чайник и усадив жену на диван, шейх сказал:

– Расскажи, что случилось с тобой потом.

– Ничего. Пока адвокаты разбирались с имущественными вопросами после смерти моих родителей, я жила в Шотландии с няней моей мамы. Она к тому времени была уже совсем старенькой, и скорее это я присматривала за ней. Я поступила в местный колледж под ее именем.

– А что стало с вашим фамильным особняком?

– Его продали. Я уже никогда не смогу вернуться туда.

– Представляю, сколько адвокатов выстроилось в очередь, чтобы получить компенсации в интересах их клиенток, обманутых твоим отцом.

– Мы были не настолько богаты, как они надеялись. Особняк, вся его обстановка, фамильные драгоценности, два коттеджа и квартира в Лондоне – это было унаследовано мамой и после ее смерти перешло ко мне. Но так как я была еще несовершеннолетняя, прибыль от продажи особняка и всего остального была помещена в трастовый фонд до моего совершеннолетия.

– И это правильно.

– Отец, не доживший до суда, был признан виновным. Юристы, представлявшие мои интересы, согласились с тем, чтобы разделить между пострадавшими от мошенничества имущество Джека Ховарда: его банковские счета, машины, личные вещи и… – Руби приложила ладонь к сердцу, чтобы унять всколыхнувшуюся в нем боль, – и лошадей, которых он мне купил.