Красная Шапочка выходит на охоту - Ната Лакомка

— Кто знает, что на уме у этого чудовища, — ответил граф, хмурясь. — Мы отвезем мадемуазель Медхен а замок, а потом прокатимся к ловчим. Хотел бы я знать, чем они занимались ночью, что допустили такое.

"И чем занимался ты, — подумала я, высвобождая пальцы из его руки. — Если вспомнить, ты считал вчерашнюю облаву глупостью".

— Я могу поехать с вами, — произнесла я вслух.

— Исключено, — Лагар сердито посмотрел на меня. — Вы на себя в зеркало посмотрите — похожи на привидение. Я скажу Пульхерии, чтобы она уложила вас в постель. В компании с грелками.

— С чего бы это?! — возмутилась я.

— Рауль прав, — вмешался доктор. — И я рекомендовал бы вам успокоительные капли, у меня как раз есть с собой… — он натянул поводья и полез в чемоданчик, который стоял возле его ног.

— Не надо капель! Я не больна!

— Не надо капель, Жером, — граф снова поймал и пожал мою руку. — А то это дитя сейчас рассвирепеет и загрызет нас не хуже Ардешского зверя.

— Вы что говорите такое! — вспылила я.

Но доктор уже закрыл чемоданчик, обменявшись с графом понимающими взглядами. Я насмерть обиделась, отодвинулась от Лагара и сунула руки под мышки, чтобы он больше не изображал доброго дядюшку при больной сиротке.

Мы доехали до замка в полном молчании, и граф больше не предпринимал попыток взять меня за руку. Передав меня Пульхерии, Лагар и Бужере уехали, а я словно оказалась в плену. Старая служанка не успокоилась, пока не уложила меня в постель (как велел месье граф!) и не принесла три горячие грелки. Саломея тоже зашла к нам, узнать, что произошло. Я вкратце рассказала, что за ночь на счет волка прибавилось еще три жертвы. Анна-Ми принялась ахать и стенать, Пульхерия зашептала молитву, а Саломея вздохнула и перекрестилась:

— Ужасно, — сказала она. — Надеюсь Рауль и месье Бужере будут осторожны. Куда, вы говорите, они поехали?

— К королевским ловчим, — сказала я презрительно.

— Ужасно, — повторила Саломея и взяла Пульхерию под локоть. — Пойдемте, дорогая моя. Пусть девушка придет в себя после потрясения.

Едва они ушли, и Анна-Ми заперла двери, я отбросила одеяло и спрыгнула с кровати, стаскивая ночную рубашку, в которую меня нарядила Пульхерия.

— Старуха из леса что-то знает, — говорила я, надевая нижнюю рубашку, потом платье и туго затягивая корсаж. — Она говорила про жатву! Они все говорят про жатву! Жатву Лагара!

— Люди всегда говорят, — терпеливо сказала Анна-Ми. — Ты взяла у священника списки?

— Нет, не взяла. Да и зачем списки?! Они подождут! Сначала надо разузнать, причем тут первый Лагар и допросить травознаю. С пристрастием! — я начала горячиться. Допросить старуху из леса стало казаться мне задачей первостепенной важности. — Граф говорил, что его предок много путешествовал. Особенно по востоку. Я видела в комнате у графа странный кинжал — на рукоятке противная тварь вроде уродливого дракона. Мы знаем, что черное колдовство пошло из Вавилона. Не принес ли с собой Дирк Лагар что-то поинтереснее кинжала?

— Мне кажется, это глупости, что травознае что-то известно, — пожала плечами Анна-Ми. — Но так и быть, схожу завтра к ней.

— Я сама схожу, — отрезала я. — И вытрясу всю правду из этой хитрой старухи! Зачем еще молодой девице бродить ночью по лесу, так далеко от города? Ясно, что она ходила за приворотными травами.

— Не обязательно. Надо расспросить ее родственников…

— Вот ты и расспроси. И поговори с местными сплетницами, знает ли кто-то из нихчто-нибудь странное о графе. Уверена, дамы Ардеша будут рады побеседовать о нем.

— Дался тебе этот граф, — укоризненно покачала головой Анна-Ми. — Но я все сделаю, можешь не сомневаться. А ты, может, и в самом деле отдохнешь? Мне не нравится, как ты выглядишь.

— На том свете отдохну, — ответила я грубо и отправилась к травознае.

К лачуге лесной ведьмы я пошла через Марсово поле. Днем оно выглядело совсем не так страшно, как при лунном свете — обыкновенная песочная пустошь, поросшая редким кустарником. Я нашла место, где зверь напал на несчастную девушку Софи — песок и камни были закапаны кровью. Песок не оставлял следов, и я не нашла ни отпечатков лап чудовища, ни капель крови за кустами — как будто волк расправился со своей жертвой на месте, не растащив останки. Обычно животные так не поступают, значит, это точно был оборотень. Он мог подкараулить девицу, а мог заманить сюда. Он или… она. Ведь я слышала женский смех.

Очень внимательно я осмотрела сухой дуб — Волосатое дерево, но не нашла на нем ничего подозрительного. Ни волоска, ни клочка веревки. А ведь первый Лагар, вроде бы, подвешивал на этом дереве убитых…

Я нашла оставленный мною арбалет, проверила стрелы и зашагала к лачуге травознаи. На этот раз ведьма не отделается загадочными фразами. Выложит мне все. Даже если придется поджаривать ей пятки.

До меня доходили слухи о допросах с пристрастием, которые проводили старшие шапероны, и я не хотела верить, что на таких допросах людям ломают пальцы или вгоняют иглы в родимые пятна, но сейчас чувствовала силы и необходимость сделать что-то подобное.

Когда происходит столько жестоких смертей, никто не имеет права молчать. Никто!

Наверное, травознае и правда не поздоровилось бы, но когда я ворвалась в ее лачугу, застала там только ветер, гуляющий от одного открытого окна к другому. Я перевернула весь дом, но не нашла ни плаща, ни сапог, ни котелка. Старуха сбежала, прихватив самое необходимое.

Я зло пнула кресло, в котором ведьма сидела в прошлый раз.

Мы не шапероны! Мы — вороны! Проворонили бабку!

Выйдя из хижины, я почувствовала острое желание подпалить эту развалюху. Спалить дотла, чтобы и следа не осталось.

Разумеется, я не сделала ничего подобного. Мне только и осталось, что вернуться в замок, по пути спрятав арбалет в наш с Анной-Ми тайник. Я снова прошла Марсово поле, стараясь не смотреть в ту сторону, где на песке темнели пятна запекшейся крови, и побрела к замку Лагар, раздумывая о том, что проклятые оборотни так уверены в своей силе, что не побоялись прикончить троих под носом у королевских ловчих. Мы с Анной-Ми опасались, что узнав о приезде охотников волки затаятся, но получилось наоборот…

Шорох в кустах заставил меня очнуться от дум. Прижавшись спиной к валуну, я медленно подняла трость, в любой момент ожидая нападения зверя. Одного или двух — мне было уже неважно. Пусть хоть целая стая набросится на меня, я готова была убивать их без жалости, пока не упаду бездыханной сама.

Но никто не нападал, и я, потеряв терпение и забыв об осторожности, бросилась в заросли, держа трость наперевес. Несколько минут я методично обыскивала кусты, но никого не нашла кроме парочки сусликов, которые при моем появленииюркнули в норы.

Я выхватила клинок из трости и трижды ударила по кустам, срубая макушки и давая выход слепой ярости: