Кукла - Дафна дю Морье

Нет, мама не может заболеть. Ну не так же внезапно и не в ночь перед балом! Иногда ей казалось, что мама все устраивает нарочно и по какой-то неведомой причине не хочет, чтобы дочь была счастлива. Неожиданно распахнулась дверь, и в комнату зашел дядя Джон, с разрумянившимся лицом, сильно возбужденный.

— Ну же, не будем терять время, — с таинственным видом обратился он к девушке. — Без кота мышам раздолье…

Он что, был в гостях на коктейле и выпил лишнего? Бедный дядя Джон.

— В чем дело? — удивилась она. — Маме нездоровится, она легла спать, разве вы не знаете?

— Разумеется, я в курсе. Именно потому и пришел. Хочу пригласить тебя на ужин.

Мгновение она смотрела на дядю Джона, ничего не понимая, а потом вдруг улыбнулась. Как мило с его стороны. Вспомнил, что она сидит здесь одна. Догадался, что Рождество прошло ужасно, и теперь хочет развлечь ее, чтобы появился повод надеть вечернее платье и все такое. Дяде Джону ее просто жалко. И потом ему, должно быть, скучно слушать весь вечер болтовню какой-то девчонки, когда можно провести время в обществе гораздо более интересных и приятных людей.

— Куда пойдем? — спросила она, охваченная внезапным приливом счастливого волнения. — А можно надеть вечернее платье? И не сходить ли еще и в театр?

Девушка побежала наверх, своевременно вспомнив, что мимо маминой двери лучше проскользнуть на цыпочках. Разглядывая себя в высоком зеркале, она решила, что выглядит весьма привлекательно, и дрожащей рукой чуть больше, чем требуется, накрасила губы. Дядя Джон ждал внизу в холле и как никогда напоминал сытого домашнего кота, едва не мурлыча от удовольствия и подергивая тоненькие усики.

— Ах ты, маленькая обезьянка! — воскликнул он. — Тебя научили в Париже некоторым штучкам, верно? — Потом он без устали повторял эту фразу весь вечер, рассчитывая выудить откровенное признание. Не сомневался, что девушка понимает, о чем идет речь.

— Да нет же, честно, мы никуда не ходили, — твердила она в десятый раз. — Все время уроки да лекции.

— Ох, только не надо… — не верил дядя Джон и снова наполнял ее бокал. — Я же вижу: ты стала совсем другой.

Какой глупый! И улыбается, как Чеширский Кот из «Алисы в стране чудес»! Может, рассказать, как его назвали котярой? Нет, дядя Джон обидится, а ведь он действительно старается порадовать, и сегодня самый счастливый вечер с тех пор, как она вернулась домой.

Шампанское ударило в голову, и девушка все время хихикала и слишком много болтала. Дядя Джон не возражал и громко смеялся над каждым словом.

— Да-да, понимаю, — повторял он. — Хорошенькой девушке вроде тебя хочется весело проводить время. Собственно, почему бы и нет? В наше время девушки могут поступать, как им заблагорассудится. Ты ведь и сама знаешь, беби, верно? И уж я об этом позабочусь, несмотря на… — Он не договорил, оборвав речь на полуслове, и отвел взгляд в сторону.

Когда выходили из ресторана, девушке казалось, что все ей улыбаются. Люди знают, что она мамина дочь, вот и останавливают дядю Джона с просьбой их представить.

— Я помню вас совсем крошкой. Вы стали настоящей красавицей!

Пожалуй, слишком откровенно и несколько смущает, но все равно очень мило с их стороны.

— Ну как, нравится? — поинтересовался дядя Джон, и она улыбнулась в ответ, вспыхнув от удовольствия.

— Чудесный вечер. Жаль, мамы нет с нами!

Он с глуповатым видом уставился на девушку, приоткрыв рот и слегка склонив голову набок. Но, сообразив, что она, должно быть, шутит, разразился громким надтреснутым смехом.

— Должен сказать, ты несколько наивна для своих лет, да уж!

Но беби уже не слушала дядю Джона, осматриваясь по сторонам, впитывая новые образы и звуки. Мысли летали далеко-далеко, и рядом находился не пожилой мужчина, а красивый молодой незнакомец. Ах, как здорово сидеть в третьем ряду партера, выходить в антрактах из зала и курить сигареты. Во время последнего посещения театра они сидели в тесной ложе вместе с мадемуазель и еще тремя девочками из пансиона и смотрели пьесу «Скупой». А потом наконец позволили угоститься шоколадными конфетами! Как отвратительно по-детски! А в этой пьесе звучит чудесная музыка, на сцене танцуют, и златокудрая девушка кружится на фоне звезд. Стройный темноволосый юноша поет обращенную к морю песню, и скрипка наигрывает западающий в душу лихой задорный мотив, который невозможно забыть.

О Господи! Нельзя все принимать к сердцу так близко! Чудо не может длиться вечно. Сколько красоты и романтичной любви. Как она радовалась, когда в конце спектакля влюбленные воссоединились после бурной ссоры во втором действии! И вот заиграли гимн «Боже, храни короля». Так печально и трогательно. К горлу подступили рыдания, и девушка подумала, что без малейших колебаний с легкостью отдаст жизнь за родину. Но через минуту все забылось. Вместе с толпой они вышли из театра, сели в такси и поехали в потоке других машин по сверкающей огнями Пиккадилли. Резко затормозили у ночного клуба, и швейцар в фиолетовой ливрее распахнул дверь.

Что там бормочет под нос дядя Джон? Кажется, спрашивает, не слишком ли тут спокойно после Парижа. Вот упрямец! Такая настырность начинала надоедать, но, должно быть, подобные странности свойственны пожилому возрасту. Оркестр заиграл мелодию, что весь вечер звучала в голове, и от нетерпения по телу пробежала дрожь. Казалось, из-за переполненных столиков на нее смотрят сотни сияющих лиц. Повсюду мелькают обнаженные руки и белоснежные манишки, блестят серебром вечерние платья, светятся весельем темные глаза. Вокруг стоит шум и гам, слышится радостный смех. Наконец-то они идут танцевать. Свет становится чуть менее ярким, и девушка вертит во все стороны головой, стараясь рассмотреть лица проплывающих мимо пар.

Вот заразительно улыбнулся через плечо партнерши симпатичный юноша, и пришлось ответить на улыбку. Конечно же, они оба думают об одном и том же: «Почему я танцую не с тобой?» Молодые люди не отрываясь смотрят друг на друга. Юноша проводит партнершу за ее спиной и исчезает, словно прекрасный сон. Девушка не слышит, как дядя Джон шепчет на ухо: «Беби, мы должны вести себя крайне осторожно. Если она что-то заподозрит…»

Но когда-нибудь все хорошее заканчивается. Она не знала, который сейчас час, три или четыре утра, совсем потеряла счет времени. Так бы и танцевала целую вечность. Дома в гостиной пожелала спокойной ночи дяде Джону. Душу переполняло счастье, и разговаривать не было сил. А он удивлялся молчаливости девушки, с беспокойством всматриваясь в ее лицо.

— Что случилось? Сердишься на меня? Расстроилась?

Глупенький дядя Джон! Покорный, безропотный старичок, изо всех сил старается доставить радость, а порой ударяется в сентиментальность.

— Вы подарили мне самый изумительный вечер в жизни, — призналась она.

Вдруг наверху открылась дверь, и на лестнице послышались шаги. Дядя Джон вздрогнул и, побелев как полотно, крепко сжал плечо. Перед беби стоял другой человек. Куда подевались вкрадчивое выражение и ласковая улыбка, куда исчез умильный блеск из глазок-бусинок? Лицо сделалось хитрым, губы скривились в коварной усмешке, глаза наполовину закрыты. Настоящий кот, пронырливый и ловкий, припал к земле и знай себе крадется вдоль темной от сырости стены, прячась за собственную тень.