Не женское дело - Елена Горелик

«Я не верила, — думала тяжело дышавшая Галка, мрачно глядя на радующихся канониров. Она вспоминала читанный накануне происшествия файл. — Я думала, всё — фантазия автора. А это просто желание жить…»

Позеленевший Владик, бросив пистолеты, свесился за борт. Отдавал матушке-природе недавно съеденный завтрак.

8

Вы думаете, этим всё закончилось? Фигушки.

Захватив корабль, пираты взяли кроме всякого добра ещё человек двадцать пленных, включая капитана и его семью. На кой чёрт испанец тащил за собой в море жену и троих детей?.. Солдат заставили переносить добычу на «Орфей», а благородного дона с семейством доставили на палубу пиратского корабля. Причард разумно решил не связываться с призовым кораблём — ну его, с таким довеском точно не смоешься. Приз попросту решили затопить, для чего канониры уже закладывали пороховую «мину» в крюйт-камере галеона, где остался «лишний» порох. Капитан приказал вытащить абордажные крючья, а Бертье собственноручно поджёг длинный фитиль. Пятнадцати минут, пока он тлел, оказалось достаточно, чтобы «Орфей» отошёл на безопасное расстояние. Затем последовал взрыв, и галеон упокоился вечным сном в какой-то миле от берега Эспаньолы.

Покажите мне, какому капитану понравится, когда от его команды остаются жалкие ошмётки, а корабль пускают на дно? Вот и дон Алонсо, испанский капитан, был явно не в настроении. Мягко выражаясь. Его матросы и один уцелевший офицер ожидали решения своей судьбы у квартердека, охраняемые пиратами. Его семья — жена, два сына и дочь — находилась там же. Хорошенькое дело. При таком раскладе у него немного шансов поговорить с этим англичанином так, как он того заслуживает.

— Сеньор капитан, — несмотря на «хорошее» настроение, испанец был учтив. — Надеюсь, у вас имеется каперское свидетельство? В противном случае власти любой колонии, даже английской, могут осудить вас за разбойное нападение.

— Разумеется, у меня есть все необходимые бумаги, — Причард знал, что не красавец, и что усмешка делает его похожим на людоеда. — Желаете ознакомиться?

— Верю вам на слово, — процедил дон Алонсо. — Теперь хотелось бы определиться относительно нашего будущего.

— Рад, что наша дружеская беседа перешла в практическое русло, сеньор, — со всей возможной учтивостью ответил Причард. Если с тобой говорят по-человечески, почему бы не ответить тем же? — Давайте обойдёмся без предисловий. Двадцать тысяч реалов выкупа за вас, столько же за ваше семейство.

— У меня нет таких денег, сеньор капитан.

— Дон Алонсо, я настоятельно советую вам их поискать. Ибо в противном случае мне придётся обойтись с вами и вашей семьёй не по-христиански. Вы проиграли бой, и согласитесь, что по всем законам я имею право требовать от вас репараций.

— Выкуп, разумеется, будет выплачен в казну его величества короля Англии? — испанец не удержался от той единственной шпильки, которую ещё мог подсунуть англичанину.

— Вас, дон Алонсо, это должно заботить в последнюю очередь, — Причард стал проявлять признаки раздражения. — Королю Англии всё равно, откуда берётся его законная доля от всех моих деловых операций.

— Разумеется, — ядовито ответил испанец, вкладывая в это слово всё, что думал по поводу столь неразборчивого в средствах короля. Но зарываться не стоило: не он был хозяином положения, а этот пират. — Сеньор капитан, уверяю вас, сорок тысяч реалов для меня неподъёмная сумма. Вы пустите по миру не только меня самого, но и всех моих родственников в Испании.

— Полноте вам прибедняться, дон Алонсо. Неужто вы ещё не успели запустить пятерню в колониальную казну? — хохотнул пиратский капитан. — В жизни не поверю.

— Увы, сеньор капитан. Я не казнокрад.

— Врёт, как сивый мерин, — Владик, навострив уши, прислушивался к этой душещипательной беседе.

— Кто? — Галка старалась не выпускать из виду и сбившихся в кучку пленных, и любезно беседующих капитанов.

— Испанец.

— Это ты с чего взял-то? — Галка удивленно уставилась на него.

— Ну… По роже видно… — Владик вдруг смутился, даже покраснел. — Я с детства сразу определял, когда люди врут. При личном разговоре, понятно, не с экрана. Не знаю, как это получается, но получается, и всё…

— М-да, весело… Значит, на раз брехню сечёшь? Будем знать, — усмехнулась Галка. — Но если испанец врёт, кэп это тоже просёк, хоть и не ясновидящий, как ты. А это значит, что нам нужно быть наготове.

— Ты точно рехнулась, — Владик чуть не перекрестился — соседка по двору его иногда просто пугала.

— Может быть. Но у кэпа сегодня будет трудный день, обещаю…

…Разговор на квартердеке обещал затянуться надолго, однако Причард хорошо знал способ поторопить и самого прижимистого из испанцев. Надёжнее не придумаешь…

— Что ж, дон Алонсо, — он решил подвести итог. — Видимо, к голосу разума вы не желаете прислушаться. Может быть, сердце подскажет вам что-нибудь дельное, а?.. — он подошёл к поручням и обратился к команде: — Парни! Выкупа за пленных не будет! Делайте с ними, что хотите!

Испанец побледнел, схватился за поручень — у него подкосились ноги.

— Сеньор капитан, я…

Причард, однако, его не слышал. Он поначалу не понял, что именно не так. Что мешает ему в должной мере натешиться унижением пленника. Потом сообразил. Сколько он себя помнил, команда всегда отзывалась на подобные слова весёлым гоготом, и начиналась свистопляска. Мужчин либо загоняли в трюм, либо убивали и бросали за борт, а женщин «пускали по кругу». Но сейчас всё было не так. Задние ряды — по большей части, это были новички, набранные в Порт-Ройяле — радостно заржали, но те, кто стоял впереди, почему-то начали переглядываться между собой, шушукаться. Одним словом, непорядок. Капитан присмотрелся… и тихо выругался сквозь зубы. Около пленников с хорошо знакомой ему бесшабашной улыбочкой прохаживалась девчонка. Улыбаться-то она улыбалась, но в глаза посмотришь — и увидишь свою смерть.

— В чём дело? — поинтересовался капитан, начиная медленно сатанеть. Кто-то осмелился поставить под сомнение его авторитет на корабле! — Я отдал приказ.

Кто-то из матросов двинулся было к двум перепуганным испанкам — даме средних лет и её дочери, девчонке лет пятнадцати. Старший брат, видать, ещё не успевший отметить своё семнадцатилетие, храбро заслонил собой мать, сестру, мелкого братишку и приготовился геройски умереть. Но видно ещё не вышел его срок на земле.

Около самого носа непонятливого — или слишком послушного приказам — пирата свистнул клинок.

— Через мой труп.

Галка небрежно помахивала саблей, а левая рука как бы невзначай легла на рукоять ножа, который она теперь носила раскрытым в высоком голенище. Как она его метает, знала вся команда: девушка с полубака попадала в муху, сидящую на грот-мачте. А уж каким тоном она заговорила… В общем, самоубийц не нашлось. Хотя все были в курсе, что на саблях она не дока, и если завяжется бой, то для неё он станет последним. Но оказаться среди тех пяти или шести неудачников, которых она наверняка прихватит с собой — извините, дураков нет. Пусть лучше противник в бою зарубит, чем вот так, по глупости, из-за каких-то двух тощих испанок. Или кэп сам попробует ей голову снять, если больно охота позориться перед командой.