Львовский пейзаж с близкого расстояния - Селим Ялкут

Как-то на базаре он случайно разговорился с крестьянкой из села Вышняя Городица. Это в районе Путилы (нынешняя Ивано-Франковская область), гуцульские места. Спросил, как им там на границе? Далеко? Километра два? И как стерегут?

— Ходят пограничники.

— Часто?

— Когда часто, а когда напьются…

Места эти были Фрицу знакомы по прежним временам. Крестьянка вдруг заговорила по-румынски, глядела понимающе, испытывала. Он договорился подъехать за продуктами, но туда нужен был пропуск, и он не решился.

Потом, когда он уже жил по новому адресу, пришла женщина, совсем безликого вида. Сообщила скороговоркой. Вам привет от вашей сестры… — Где письмо?.. — Письма нет, но можете с ней увидеться… — Как увидеться? Она в Бухаресте… — А вот так. Если хотите, сможете ее увидеть. Завтра с утра подойдете, куда я скажу, ничего с собой не берите, денег не нужно, еду на один раз, и хватит.

Женщина исчезла. Ночью Фриц размышлял. Конечно, это не просто так. Лучше поостеречься. Но ведь сестра. Когда еще? Открывалась какая-то другая жизнь. Он собрался и пошел. Встретились на улице, женщина отвела за угол и показала поджидавшего в сторонке человека крестьянского вида. Велела идти за ним, не приближаясь. Сама исчезла, а мужчина повернулся и пошел, не оглядываясь. Фриц заторопился следом.

Так они прошли километров двадцать, и уже далеко за Черновцами оказались на околице какого-то села. Только тут мужчина остановился, подождал, бросил пару слов по-румынски. Сам чернявый, лицо молодое, неглупое, скорее, городское, бритое. Присели, человек угостил папиросой.

— Хотите границу перейти?

— А ты можешь перевести?

— Смотря кого. Вы кто такой?

— Лейтенант румынской армии. Был в плену. Хочу на родину. Но не выпускают…

Провожатый еще подумал и заговорил более уважительно.

— А что господин лейтенант будет в Румынии делать?

— Это мое дело, твое — меня перевести.

— А если румынские пограничники задержат? Назад отправят. Большие неприятности будут. И господину лейтенанту, и мне.

— Что могу сказать? Рискую.

— А вы надолго туда?

— Не знаю. Ты переведи. Сколько возьмешь?

— Сто долларов.

— Я тебе честно скажу. При мне денег нет. Если вернусь в течение двух месяцев, сам с тобой рассчитаюсь. Если нет, дам тебе адрес в Черновцах (у Фрица по этому адресу жила подруга), я ее извещу, придешь и получишь.

Проводник подумал, внимательно оглядел Фрица. Тот подготовился к походу. Одевались по обе стороны границы одинаково, Фриц легко мог сойти за румына.

— Сразу можете идти? Тогда отойдите с дороги, присядьте, чтобы на глаза не попадаться и ждите. Я вечером буду.

Часа через два, когда совсем стемнело, он появился. Ночь была светлая, хорошо видно. Принес поесть — сало, хлеб. Сам переоделся — сапоги, фуфайка. Через плечо карабин. И пошли сквозь лес. Куда-то в горы. Бродили по лесам целую ночь и целый день. Фриц был настороже. Печальный опыт перехода границы у него уже был. Но теперь (он чувствовал) должно получиться. Чем он рискует? Отправкой в лагерь, новым сроком? Но, если так, его могли арестовать в Черновцах. И пристрелить могли, если бы захотели. Значит, здесь другое. Он твердо решил идти до конца.

В неволе и на свободе Фриц немало времени провел в лесу, умел ходить, и вообще чувствовал себя легко. Проводник тем временем изучал обстановку. Видно было, в лесу он человек свой. Несколько раз осторожно перебирались через дороги и тропы, выжидали, пролежали несколько часов в пустой хате. Наконец, подобрались совсем близко к колючей проволоке. Но и тут проводник не стал спешить, внимательно осмотрелся, и они пошли дальше. Фрицу пояснил — много новой проволоки. Границу недавно укрепляли. Вообще, они разговаривали мало, по-румынски, проводник называл Фрица исключительно господин лейтенант. Выбрали место и улеглись, дожидаясь, пока пройдет пограничный наряд. Метров двести оставалось до полосы и столбов с колючей проволокой. Место было довольно открытое, на верху горы, но, видно, проводник знал, что делал. Патруль увидели издалека — два солдата, без собак. Прошли, негромко переговариваясь, фонариком светили. Следующий дозор — часа через два. Проводник поднял стволом карабина проволоку. Лезьте. Вспаханной полосы не было, камень, немного песка, разровнять следы не составляло труда. Пока выжидали и осматривались, проводник подробно объяснил. Там внизу румынское село. Заходить нельзя, рядом в лесу — сараи, сено сушат. Сейчас там пусто, днем нужно укрыться в сарае, вечером идти дальше. Села по дороге — второе, третье — обходить, стараться дворовых собак не переполошить. У румын вместо пограничников жандармы, ясно, их следует остерегаться, но при встрече — вида не показывать, держаться уверенно. Объясняться, конечно, только по-румынски, по-русски — не понимаю. Из Бухареста приехали за продуктами, родственников ищете. Проводник перечислил названия сел, где, что, как выйти к железной дороге, где станция, все это он знал. Пожали руки, и Фриц переполз на румынскую сторону.

Выполнил все, как нужно. Даже встретил жандарма. На улице села (четвертое, там, где по расчетам проводника, уже было безопасно) проходил мимо, поздоровались, граница осталась далеко позади, и Фриц подозрений не вызвал.

Первый пункт, где Фриц думал остановиться, — Радовицы. Как раз по дороге в Бухарест. В Радовицах жила черновицкая подруга еще с довоенных времен, его тезка — Фрици Фишер, её отец владел крупнейшим в Черновцах магазином — фаянс и тому подобнее. Здешний адрес Гольдфрухт знал.

Сама Фрици и открыла.

— Кто вы такой? — После лагеря Фриц изменился, узнавали его не сразу.

— Фрици, ты со мной целовалась сто раз. Я Фриц, только не Фишер, а Гольдфрухт.

— Боже мой! Откуда ты взялся?

Если Фриц опасался, что бывшая подруга не захочет его знать, то напрасно. Вообще, с женщинами Фрицу везло. Сама Фрици и предложила, чтобы всё было в порядке, он должен пробыть здесь пару дней. Добраться до Бухареста без документов не просто. В поезде ходит патруль, а румыны ещё хуже, чем советские. Но скоро в Бухарест поедет один человек. С ним будет проще.

Два дня Фриц отдыхал. На улицу не показывался. Нужный человек оказался из еврейской организации, которая переправляла евреев в Израиль. Все, конечно, секретно, но люди друг друга знали. Человек часто ездил в Бухарест, имел опыт. Документы в порядке. Фрицу выдали какую-то бумажку, без фотографии, на первый случай. Только, чтобы доехать. Расцеловались. Фрици спросила: — Думаешь возвращаться?.. — Не знаю, как получится…

Адрес, телефон сестры Фриц знал. Немного денег дал новый знакомый. Расспрашивать в Бухаресте, как проехать, он не решался, но все сложилось удачно. К телефону подошел Ноах Лер. Лер — друг отца по масонской ложе, имел в Черновцах большое производство мыла. Успел уехать с семьей за день до советского вторжения, был в Бухаресте состоятельным человеком. Поселил сестру у себя. Помог ей устроиться в аптеку, денег за жилье не брал.