Судьба Томаса, или Наперегонки со смертью - Дин Кунц

Тем не менее ручка ничем не отличалась от настоящей и легко повернулась при нажатии. Петли не заскрипели, дверь плавно открылась, наводя на мысли, что все это происходит со мной во сне, а не наяву.

За дверью лежал коридор, со стенами, полом и потолком такими же серыми, как в гараже и на лестнице. Над головой висели все те же лампы накаливания под колпаками. Когда я пристально всмотрелся в ближайшую, света от нее стало заметно меньше, и не потому, что лампа потускнела. Просто она, и колпак, и цепочка с проводом, на которых она висела, вдруг уменьшились в размерах, словно им не нравилось, что их так внимательно изучают. Возможно, если бы я не отвел взгляда, они бы исчезли совсем. Но я не стал доводить эксперимент до конца, чтобы не остаться хныкающим в кромешной тьме.

По обеим сторонам коридора я видел двери, не отличающиеся от той, что выводила на лестничную площадку. Главная американская школа знаний — кино — научила нас следующему: если мы попадаем в странное и на удивление тихое место со множеством дверей, за одной из них обязательно поджидает психопатический убийца или монстр со сверхъестественными способностями или внеземного происхождения. Разумеется, будь это комедия Адама Сэндлера, за дверью притаился бы придурковатый чувак, дожидающийся наиболее неподходящего момента, чтобы отмочить шутку по части говна, мочи или гениталий. Я знал, что в данный момент не участвую в такой комедии, и меня это вполне устраивало, потому что я предпочел бы иметь дело с психопатом или монстром.

Когда я открыл первую дверь по правую руку, голову мне никто не откусил. Единственная лампа висела над серединой совершенно пустой серой комнаты.

Я подошел к окнам и, к полному изумлению, увидел окраинные районы, полностью погруженные в темноту. Не светилось ни одного окна, не горел ни один уличный фонарь. Далеко за Голливудскими холмами, на юго-западе, над Лос-Анджелесом не светилось зарево, хотя в любую ночь этот оазис цивилизации окрашивал воздух и облака оттенками желтого и коричневого. Над черной землей нависало еще более черное небо, без луны и звезд.

На приличном расстоянии от гаража я увидел три достаточно далеко отстоящих друг от друга озера огня, низкие языки пламени поблескивали и переливались красно-оранжево-синими цветами, зловещие костры диких и воинственных поселений. Они горели, не освещая окрестностей, будто ночной воздух своей тяжестью не позволял свету распространяться вверх и в стороны.

И хотя неестественный мрак заливал землю до них, рядом и за этими озерами огня, мир по ту сторону окон не был чернильно-черным. Я разглядел, что улица перед гаражом исчезла, сменившись голой землей. И внезапно до меня дошло, что окраины и сам город не просто погрузились в темноту из-за какой-то аварии в системе энергоснабжения, а перестали существовать: от них не осталось даже руин. В моей реальности это здание находилось в промышленной зоне, а в Гдетоеще высилось среди черной пустоши.

Ранее я хотел найти окно, чтобы выглянуть наружу. Теперь мечтал о тихом уголке, где я мог бы свернуться в клубок и сосать большой палец, пока не пришла бы фея, моя крестная, и не увела бы из этого враждебного, пустого мира.

В этом проклятом королевстве желания выполнялись, но так передергивались, что лучше бы их и не загадывать. В двадцати футах внизу, там, где когда-то находилась мостовая, что-то двигалось, вертикальная тень по застывшей и аморфной темноте. Сощурившись, я увидел, что это, возможно, человек, но тень эта едва выделялась в окружающей тьме, и я не мог рассмотреть его лица или определить, во что он одет. В одном сомнений быть не могло: никаких крылышек феи.

Если слабый свет в комнате проникал через стекло, он точно не добирался до фигуры внизу, но позволял четко разглядеть мой силуэт. Фигура застыла. Я почувствовал, что неведомое существо смотрит вверх, но не отошел от окна. Все равно меня уже увидели. Незнакомец мог прийти ко мне, а мог и не прийти. Мгновение спустя он направился к зданию, исчез, войдя в него.

С пистолетом в руке я вернулся в коридор второго этажа. Совсем недавно я поднялся по западной лестнице, которая начиналась в гараже, расположенном в задней части здания. Дверь в восточном конце коридора предполагала наличие другой лестницы, которая вела в переднюю часть здания и по которой, вероятно, он сейчас поднимался.

Моя обостренная интуиция, которая так часто спасала меня, шла главным образом от головы, наглядно проявляясь в покалывании на загривке, встающих дыбом волосках на обратных сторонах ладоней и — не очень пристойно, но правда — в затвердении мошонки, хотя эротичности в последней реакции не больше, чем в пункции спинного мозга. На этот раз волны холода одна за другой прокатывались по мне, а я сам, казалось, целиком состоял из туго натянутых струн, которые кто-то немилосердно проверял на прочность.

Любой ценой мне следовало избегать контакта с этой темной фигурой. Я не знал, почему должен держаться подальше от этого человека, если имел дело с человеком, и спросить было не у кого, потому что интуиция — односторонний канал связи с Богом, который никогда не склонен утолять наше любопытство, возможно, по одной простой причине: дай нам шанс, каждый из нас вел бы себя как ребенок во время семейной автомобильной поездки, постоянно спрашивающий: «Мы еще не приехали?» — или что-то в этом роде.

Я повернулся спиной к восточному концу коридора и поспешил к западному. Идти вниз представлялось глупостью, отчасти потому, что покидать здание я не собирался. Выйдя наружу, где меня ждало неизвестно что, я мог обнаружить, что вернуться назад сложно, а то и невозможно. Поэтому я исходил из того, что лучше находиться в самом здании в момент возвращения в мою реальность. Смена реальностей не могла не произойти, но когда? Через несколько минут? Часов?

Проскочив два пролета к верхней лестничной площадке, я потянул на себя дверь, которая открылась так же бесшумно, как и все предыдущие, словно трение в ручке, защелке, петлях отсутствовало напрочь. Застыл, не уходя с лестничной площадки, прислушиваясь.

Когда дверь на лестницу открылась на втором этаже, я не услышал ни звука. И не подул внезапно ветерок, предупреждая меня. Я узнал, что гость из пустоши уже на лестнице, только когда увидел опережающую его тень, которая, извиваясь (я даже подумал, не змей ли незнакомец), легла на площадку между этажами.

Я скользнул в коридор и закрыл за собой дверь, вновь ничего не услышав.

Третий этаж ничем не отличался от второго. Я сомневался, что мне хватит времени добежать до восточного конца коридора, прежде чем мой преследователь поднимется на третий этаж и увидит меня.

Кроме того, бегать по лестницам — не стратегия, такое поведение не тянуло даже на тактику. Не вызывало сомнений, что рано или поздно все бы закончилось нашим столкновением в одной из дверей, и я не уверен, что эта встреча завершилась бы для меня удачно, пусть я и держал в руке пистолет.

По собственному опыту я знаю, что у парня по другую сторону двери оружие может быть и более мощное, чем пистолет: скажем, пулемет или автоматический помповик, а может, разъяренный хорек, которого он бросит мне в лицо. Или он будет с ног до головы закован в броню и держать в руках ракету «земля — воздух», которая, пущенная горизонтально, могла превратить человека в облако обугленных ошметков. Да и мало ли какое оружие могло оказаться к него в руках, способное убить не только тебя, но и твою кошку, если ты захватил ее с собой!