Серебряные осколки - Дейзи Вэнити

class="p1">Уинифред оглянулась на старушку через плечо. Та что-то сердито втолковывала улыбающемуся Теодору. Челюсть ее мелко дрожала. Встретившись взглядом с Уинифред, она нахмурилась и отвернулась.

Бабуля Мисси вся была как ссохшийся, свернувшийся в трубочку осенний лист, чудом удержавшийся на голой ветке. От старости у нее тряслись руки, но цветы на вышивке были безукоризненно ровными и аккуратными, ни единого лишнего стежка или прокола.

– Пожалуйста, передайте ей мои благодарности, – хриплым от смущения голосом произнесла Уинифред, осторожно свернула платок и положила его в ридикюль.

– Прошу тебя, не считай ее грубой за то, что она не подарила его сама. Видишь ли, Мелисса…

– Я знаю, мисс Дарлинг. Я ведь сама такая же. И я очень… тронута ее заботой.

Вечно печальное лицо Кэтрин смягчилось улыбкой.

– Спасибо тебе, Винни. Мы очень рады, что ты станешь частью нашей семьи.

– Я… тоже, мэм, – растерянно отозвалась Уинифред.

Она так долго не могла поверить в одну лишь возможность того, что Теодор сделает ее своей невестой, что слова благословения от его матери казались ей тщательно продуманной шуткой. Этой ночью она проснулась от кошмара и первым делом проверила, на месте ли кольцо. Это ведь был не сон?

Заметив волнение Уинифред, Кэтрин сменила тон на наставительный:

– Обязательно пиши мне, как и обещала. И будь осторожнее, хорошо? Не ищи неприятностей.

– Да, мэм, – послушно согласилась Уинифред и едва не улыбнулась – неприятности обычно находят ее сами.

Кэтрин моргнула, скривила губы и вдруг, обхватив лицо Уинифред ладонями, привстала на носки и поцеловала ее в лоб.

– Береги себя, милая, – тихо произнесла она и, прежде чем ошеломленная Уинифред успела хоть что-то понять, зашагала в дом.

Лоб горел, и она все еще чувствовала прикосновение нежных ладоней Кэтрин к своим щекам. Уинифред подняла руку к лицу, чтобы дотронуться до места, куда ее поцеловала мисс Дарлинг, но вместо этого быстро смахнула выступившие слезы и кашлянула.

Хлынул дождь, и прощания быстро закончились. Мелисса, шаркая и стуча тростью, скрылась в доме следом за Кэтрин. Та вполоборота сидела у окна и бездумно глядела куда-то сквозь них. Неосвещенный темный дом за ее спиной напоминал фон портрета.

Как только экипаж тронулся, шурша гравийной крошкой, Уинифред заметила:

– Не хотела говорить об этом при мисс Дарлинг, но у меня есть чувство, что мы задержимся в Лондоне.

Лаура согласно кивнула.

– Мне тоже так кажется. Как вы думаете, это может оказаться ловушкой?

Презрительно скривив губы, Эвелин отрезала:

– Не может б-быть. Это значило бы подвергнуть себя риску, а рисковать Стеллан привык лишь за карточным столом.

– Думаю, Лаура имеет в виду не его, – поправил ее Теодор. – Вероятно, кто-то решил похитить его, чтобы выманить нас с Винни.

– Сомневаюсь. С чего им думать, что мы решим прийти ему на помощь? – возразила Уинифред. – Они знают, что Стеллан предал нас и примкнул к Уоррену. Скорее всего, его взяли только потому, что за другую ниточку уцепиться не удалось, и сейчас он уже мертв. Или методично скармливает похитителям все, что ему о нас известно, – добавила она, заметив, как исказилось лицо Эвелин.

Теодор прикрыл ладонями уши Лауры и тихо сказал:

– Но ведь может быть, что он сейчас и правда проводит время за… увеселениями.

– Пожалуйста, уберите руки, мистер Дарлинг, – сердито и смущенно пробормотала Лаура. – Я все прекрасно слышу.

– Это вполне возможно, – поддержала юношу Уинифред. – Люди могут неделями жить в опиумных притонах, если у них хватает на это средств.

– Послушайте, не надо убеждать меня, что с ним все в п-порядке! – огрызнулась Эвелин. – Я знаю, что он п-пропал. Если окажется, что это д-действительно всего лишь обыкновенный столичный кутеж, я п-первой утоплю его в бочке с мальвазией[7].

Она перевела дух. Уинифред с интересом наблюдала за ее лицом. На белом лбу от волнения пролегли две тонкие складки. Но сердили Эвелин не намеки на то, что Стеллан может коротать ночи на узких постелях домов терпимости, а сомнения в собственной правоте.

– И тебя это нисколько не тронет? – спросила Уинифред.

Эвелин закуталась в палантин, наброшенный на плечи.

– Если он жив, а вам ничего не угрожает – нисколько. Я никогда не смогла бы его п-полюбить, и он это прекрасно знает. Б-будет он глушить ненависть к себе в выпивке, женщинах или к-картах, мне глубоко безразлично.

– Душою предан низменным соблазнам, но чужд равно и чести, и стыду[8], – пробормотал Дарлинг.

* * *

Сойдя с поезда, они взяли кэб. Уинифред со странным облегчением наблюдала, как извозчик грузит их скудный багаж в экипаж – черный, блестящий, похожий на лакированный бок фортепиано.

Она почувствовала, что вернулась домой, едва ступив на вокзальный перрон. От белого дыма с кислым запахом серы Лаура закашлялась, но Уинифред ощущала его на языке с восторженным отвращением, он был знаком ей так же хорошо, как собственные пять пальцев.

Уже в кэбе, когда они вчетвером расселись на истертых плюшевых сиденьях, толкая и тесня друг друга плечами и кринолинами, она выглянула в окно. Экипаж катил по мощенным булыжником улицам Лондона – привычно серого, тяжело пахнущего, накрытого мутным облаком смога. Каждый раз, когда их подбрасывало на дороге, сердце Уинифред тоже легонько подпрыгивало от восторга.

Эвелин наотрез отказалась ехать к своим родителям, и было решено, что она тоже останется в доме Теодора.

– Может, ты хотя бы напишешь им, что вернулась в город? – предложил юноша. – Наверняка они скучают по тебе!

Уинифред, сидевшая рядом, предостерегающе дернула его за рукав. Ей, пожалуй, единственной не нравилась перспектива делить жилье с Эвелин, но даже она промолчала. Отношения между Эвелин и ее родителями не могли остаться прежними после отказа мистера Саттона разорвать помолвку дочери.

– Нет, – отрезала Эвелин, вздрогнув и распахнув глаза. – Лучше б-будет, если они вообще не узнают, что я в‑вернулась. Сейчас я не х-хочу их видеть.

Причина, по которой Эвелин избегала родителей, могла крыться и в другом. Пылкая, стремящаяся к независимости Эвелин наверняка стыдилась трусости, с которой она пошла у них на поводу. Так кого же она не может простить, родителей или саму себя?

Воспользовавшись благоразумным молчанием Дарлинга, Уинифред сменила тему:

– Сейчас ведь не слишком позднее время для визита, так?

– Полдень еще не пробил, – согласился Теодор, сверившись с карманными часами.

– Судя по тому, что рассказала миссис Акли, вам нужно наведаться домой к мистеру Акли и в клуб, – подытожила Лаура. – Но куда отправиться первым делом?

Поскольку Стеллан во время всех своих поездок в столицу останавливался в клубе, были причины полагать, что там его в последний раз и видели.