Десять великих экономистов от Маркса до Кейнса - Йозеф Алоиз Шумпетер

Скромное величие человека, отдавшего всего себя служению единственной цели, – вот что поражает нас сегодня, когда мы оглядываемся на судьбу Вальраса. Мощь, внутренняя логика и неизбежность всех событий его научной жизни впечатляет нас своей естественностью. Все течение этой жизни определено размышлениями о вопросах чистой экономической науки. Больше ничем. Ничто не нарушает единства ее целостной картины. Никакой иной элемент в ней не имеет значения. Медленно, но верно, будто под воздействием собственной тяжести, достижение труда всей его жизни предстает перед нами во всей его значимости.

Описание внешних обстоятельств этой жизни займет немного времени. Я взял из автобиографии Вальраса[66] факты для скромного обрамления, которое заключает в себе картину столь огромного научного значения. Вальрас родился 16 декабря 1834 года в городе Эвре, что в департаменте Эр во Франции. Ход его научной карьеры показывает, насколько этот мыслитель был не приспособлен к делам практическим: мы видим неудачи, подобные той, которой стоит ожидать всякому, кто готовится к поступлению в Политехническую школу, читая Декарта и Ньютона; отсутствие интереса к проторенным дорожкам, типичное для любого пытливого ума. Вальрас предпринял неудачную попытку учиться в Горной школе. Затем он пробовал себя в журналистике, работал на разных предприятиях, и все это одинаково безуспешно. Для нас, однако, важно то, что уже в первой своей публикации, в 1859 году, при попытке опровергнуть основные идеи Прудона Вальрас озвучил убежденность, что к экономической теории нужно подходить математически. Начиная с этого момента он знал, чего хочет, начиная с этого момента он посвятил все свои силы лишь одной цели. Именно это условие – поиск метода, а не решение конкретных задач, – стало основой его трудов. Он уже чувствовал в себе склонность к определенному пути, но пока еще не знал, как далеко по нему пойдет. Кроме того, ему не хватало свободного времени и необходимого окружения: в своей автобиографии он с горьким сарказмом описывает атмосферу, царившую во французских научных кругах, да и в целом он так и не сумел пустить корни во Франции.

В этот период его жизни случай оказал науке великую услугу. В 1860 году Вальрас принял участие в Налоговом конгрессе в Лозаннском университете – этот конгресс впоследствии вдохновил его на вторую значительную публикацию – и завязал там знакомства, благодаря которым десять лет спустя был назначен заведующим новой университетской кафедры экономической теории. Для науки, как и для Вальраса, это имело большое значение. И каждый, кто ценит труды Вальраса, будет глубоко тронут, читая ту часть его автобиографии, в которой он не без торжественности описывает, как ходил в префектуру за разрешением (необходимым из-за угрозы мобилизации) покинуть страну и как потом отправился в Лозанну 7 декабря 1870 года из Кана через Анжер, Пуатье, Мулен и Лион. Прибыв на место назначения, он приступил к работе и продолжал ее, пока труд всей его жизни не был завершен и пока силы не покинули его.

В 1892 году он оставил кафедру, хотя и сохранил связь с университетом в качестве почетного профессора. Он продолжил работать в своей маленькой квартирке, в доме неподалеку от деревни Кларанс. Там он и скончался 4 января 1910 года.

Из объективных обстоятельств жизни Вальраса мне остается упомянуть лишь одно: то равнодушие к его письменным трудам, которое сильно омрачало последние тридцать лет его жизни. Эта история не нова. Судьба истины, так же как и судьба красоты, в нашем мире часто бывает печальна. А уж когда новшество представляет собой не открытия и изобретения, которые интересны и понятны широкой публике, а новый способ смотреть на вещи, когда, к тому же, этот способ видения вещей так далек от актуальных интересов профессионалов, как в случае Вальраса, то невозможно ожидать быстрого или легкого признания. Принимая во внимание эти обстоятельства, мы не должны быть разочарованы его малыми фактическими достижениями – пожалуй, наоборот, мы должны быть поражены масштабом его успехов. Вальрас основал свою школу, и преимущественно через Маршалла его влияние распространилось и за ее пределы. Уже давно стало очевидно, кому на самом деле был вынесен приговор, когда парижская Академия моральных и политических наук (Academie des Sciences Morales et Politiques) отвергла его работу. И без звуков фанфар влияние его труда глубоко и все продолжает расти. Хотя долгое время у Вальраса не было сторонников, он прожил достаточно долго, чтобы убедиться, что его идеям защитники не нужны, что они вышли далеко за рамки научной моды. Однако эта мысль его не радовала и он так и не оправился от воспоминаний о борьбе и поражении. Его автобиография заканчивается горькими словами, и, похоже, его одолевали горькие мысли, так что над его жизнью, внешне такой тихой, витает элемент трагичности.

Празднование юбилея Вальраса весной 1909 года подействовало на него как луч солнца после дождя. Он увидел расположение и восхищение, которые до того не находили выражения и о которых он раньше и не подозревал. Он получил больше признания, чем когда-либо мечтал получить. Это был знаменательный момент в его жизни.

Теория экономического равновесия – вот заявка Вальраса на бессмертие, великая теория, кристально ясный ход которой осветил структуру чисто экономических отношений светом единого фундаментального принципа. На памятнике, возведенном в честь Вальраса Лозаннским университетом, по праву высечены лишь два слова: «Экономическое равновесие» (Equilibre economique). Безусловно, его основная идея привела его ко многим результатам, имеющим важное практическое значение. Никто другой не сумел так же убедительно выступить в защиту национализации земли, а его вклад в монетарную политику практически не знает себе равных. Но все эти достижения ничтожны по сравнению с тем знанием, которое он открыл нам. Все три тома, в которых он синтезировал основной труд своей жизни[67], принадлежат к числу богатейших книг нашей науки, но aereperennius это ход рассуждений, содержащийся в разделах II–VI первого тома.

Вальрас начал с трудов Курно. Он вскоре обнаружил, как он пишет, что кривая спроса Курно, которая представляет величину спроса в виде функции цены, строго описывает только случай обмена двумя товарами, но показывает примерный результат в случае обмена более чем двумя товарами. Вначале он ограничился вторым случаем и аккуратно вывел кривую предложения одного товара из кривой спроса на другой; затем он получил равновесные цены на оба товара в точке пересечения двух кривых. Из этих кривых, которые описывали общее количество товаров на исследуемом рынке, он вывел отдельные кривые спроса и полезности в отношении количеств каждой отдельной экономической единицы и тем самым приблизился к краеугольному камню своей теории: понятию предельной полезности. На этой стадии развития, в 1873 году, теория была опубликована, и в последующие годы Вальрас продолжал над ней работать. Совпадение полученных им результатов с выводами Менгера и Джевонса поразительно настолько же, насколько поразительно далеки друг от друга их отправные точки и методы. В этих простых теоремах содержится достижение фундаментальной важности.