Десять великих экономистов от Маркса до Кейнса - Йозеф Алоиз Шумпетер

Дальнейшие проблемы следуют из первой по безукоризненно логичной цепочке рассуждений. Вначале обнаружилась проблема обмена более чем двумя товарами, которая с точки зрения научной формулировки куда сложнее, чем представляется непрофессионалу. Затем Вальрас встал перед проблемой производства, сопоставив рынок определенного количества потребительских товаров, который он ранее рассматривал в изоляции, с аналогичным образом устроенным рынком факторов производства. Они были связаны между собой, с одной стороны, через «предпринимателя, не имеющего ни прибыли, ни убытков» (entrepreneur faisant ni bénéfice ni perte), а с другой стороны – через тот факт, что общая выручка от продажи всех средств производства должна в условиях совершенной конкуренции и равновесия равняться общей выручке от продажи всех потребительских товаров. Принимая во внимание тот факт, что полезность должна быть максимизирована для каждого участника обмена, а также так называемые производственные коэффициенты, которые варьируются определенным способом, теория взаимодействия издержек и полезности, а с ней и фундаментальный принцип всего хода экономического процесса приводят к блистательному в своей простоте решению.

Вальрас выдвинул проблему капитализации, предположив, что некоторые продавцы производственных услуг делают сбережения и инвестируют эти сбережения в новые капитальные товары, которые благодаря спросу на них существуют на рынке в определенных количествах. Цена этих новых капитальных товаров формируется на основании ценности их услуг. Эта цена, в свою очередь, становится основанием для определения капитальной стоимости старых средств производства, что решает проблему капитализации, или деривации капитализированной стоимости всех товаров. У такой точки зрения есть свои недостатки. Но мы замечаем их только потому, что сравниваем ее с сегодняшними достижениями Бём-Баверка. Притом что в ней есть некоторые погрешности, как и во многих других, более ранних теориях процента, она все же выгодно отличается от них. Теория процента Вальраса, пожалуй, более всего сравнима с теорией процента Рикардо, причем они соотносятся друг с другом так же, как здание с фундаментом.

Из всех частей системы Вальраса его теория денег претерпела больше всех изменений с течением времени, пока не стала считаться одной из наиболее зрелых в этой области. Значительная доля усилий Вальраса с 1876 по 1899 год была посвящена теории денег. Если в первом издании «Элементов» он еще пишет о «необходимой циркуляции» (circulation à deservir), то впоследствии его денежная теория строится на индивидуальной потребности в «средствах оплаты благ» (encaisse désirée). Эта разница крайне важна. Невозможно говорить о потребности экономики в средстве обращения в том же смысле, в каком мы говорим о потребности человека в хлебе. Однако потребность человека в средствах платежа совершенно аналогична потребности в хлебе; ее можно отнести к проявлениям закона убывающей предельной полезности. Тогда этот принцип используется блестящим образом и из уравнений обращения развивается прекрасная теория определения цены денег. Однако поскольку я не могу сейчас вдаваться в детали, достаточно будет сказать, что подход Вальраса к проблеме биметаллизма близок к классике и будет еще долгое время оставаться оптимальным.

Вся чистая экономическая теория у Вальраса опирается на два условия: что каждая экономическая единица стремится увеличить полезность и что спрос на каждый товар равен предложению. Все его теоремы построены на этих двух предпосылках. Эджуорт, Бароне и прочие, возможно, дополнили его анализ; Парето и прочие, возможно, даже превзошли его по некоторым направлениям; однако это никак не умаляет значения этого анализа. Тот, кто знаком с основами и механизмами точных естественных наук, знает, что их великие достижения сходны по методу и сути с достижениями Вальраса. Находить точные формулы для явлений, о взаимной зависимости которых мы знаем из опыта, сводить эти формулы друг к другу и выводить их друг из друга – этим занимаются физики, и этим занимался Вальрас. Причем Вальрас занимался этим в новой области, в которой он не мог опираться на века подготовительной работы. Он быстро и успешно справился с этой задачей. Он справился с ней, несмотря на внешние и внутренние сложности. Он работал без помощи и без союзников, пока сам не создал их – безо всякого поощрения, не считая того, что черпал внутри себя. Он делал это, хотя знал, не мог не знать, что от своего поколения не дождется успеха и не получит признания ни от экономистов, ни от математиков. Он шел по своему одинокому пути без моральной поддержки, которую обыкновенно имеют и практик, и ученый. Таким образом, его портрет содержит все черты, отличающие истинно созидательный ум от умов созидаемых. Это все, что касается человека. Его работа еще получит заслуженное признание – рано или поздно.

Сила аргумента обыкновенно измеряется тем, можно ли рассматривать его как решающий сам по себе, или он непременно должен стоять в длинной цепи дополнительных аргументов. Аналогичным образом научное достижение человека измеряется тем, можно ли рассматривать это достижение как единый великий прорыв или его можно изобразить только в виде мозаики из многих маленьких частиц. Менгер – один из тех мыслителей, которые могут похвастаться единым знаменательным достижением, которое вошло в историю науки. Его имя навсегда останется связанным с новым объяснительным принципом, который произвел революцию в экономической теории. Значительные или приятные черты его характера, его прочие научные достижения, его преданность преподавательской деятельности и выдающаяся эрудиция – все это меркнет рядом с тем величественным постаментом, на котором возвышается фигура Менгера. Его биограф, разумеется, использует все эти достоинства, чтобы создать полную картину сильной и привлекательной личности. Но важность эта картина приобретает благодаря одному великому достижению, и для того, чтобы покрыть славой имя Менгера, достаточно его одного.

Менгер ушел от нас после двадцати лет строжайшей отставки, в течение которых изучал поле своих интересов для собственного удовольствия. Таким образом, прошло достаточно времени, чтобы мы могли обсуждать плоды его трудов как главу истории экономической науки. Эти плоды и в самом деле впечатляют. История экономической теории до Менгера вкратце выглядела так. Из практических сомнений, из нужд практической политики в XVI веке начал формироваться небольшой фонд знаний по экономическим вопросам; проблемы монетарной и торговой политики с того времени – так сказать, с тех пор, как современная экономика обмена переросла границы деревни и поместья, – породили дискуссии, в ходе которых были примитивным образом связаны между собой причины и следствия выдающихся экономических событий. Параллельно с постепенным развитием индивидуализированной экономики и свободной торговли появился постоянно разрастающийся поток памфлетов и книг, авторы которых были обычно настроены скорее на решение актуальных экономических проблем, чем на размышление о фундаментальных научных вопросах. В XVIII веке сформировалась консолидированная экономическая наука с собственными школами, достижениями, диспутами, учебниками и учеными-экспертами. Это была первая эпоха нашей науки, эпоха, кульминацией которой мы можем считать труды Адама Смита. За ней последовал период анализа и углубления специализации, когда в той области, о которой мы сейчас будем говорить, поскольку именно к ней относится главное достижение Менгера, господствовали классические английские экономисты. Эта эпоха носит имя Рикардо. В это время была создана когерентная система доктрин, претендовавшая на научность и общую состоятельность в широких масштабах; так родилась чистая экономическая теория.