Приключения Мак-Лейстона, Гарри Руперта и других - Майк Гервасиевич Йогансен

— Где его можно найти?

Рабочие снова переглянулись: «Неужели Руперт тоже большевик?» Мимо цеха прошли вагонетки с пиритом и остановились у печей. Никто не отвечал. Вагонетки выбросили пирит.

Смотритель повторил вопрос и ушел.

Он пересек двор и постучался в лабораторию. Мессеби не было, он сидел в своем кабинете. Мессеби не хотел давать адрес Руперта полиции, он хотел сперва переговорить с ним сам и узнать способ производства протеина. Как ни любил уважаемый профессор английскую промышленность, собственную славу и деньги он любил больше всего на свете. Он мог бы продать рецепт Союзу Советских Государств; при одной мысли о миллионах благородное сердце профессора забилось сильнее. Там голод! Он получит миллионы и прославится как спаситель человечества. В конце концов, можно и жить там, в Советском Союзе. Нужно только разыскать Руперта и вытянуть из него рецепт. Он совершенно не желал отдавать сейчас Руперта полиции: чего доброго, его светлость лорд Гексли сам воспользуется формулой…

Вошел смотритель.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Мессеби. — Неужели никто его не знает?

— Никто ничего не говорит, — ответил смотритель. — У нас, однако, записан в книге его адрес…

— Сколько можно? — рассердился Мессеби. — Разыщите какого-нибудь его приятеля. Сделайте что-нибудь, пожалуйста. И как можно быстрее, слышите!

Смотритель пожал плечами и вышел.

Мессеби встал, быстро пересек кабинет, вернулся назад, снова пересек комнату и сел. Он сам поедет к Руперту, сегодня же! Он расскажет ему о постановлении комиссии, о распоряжении его арестовать, пообещает ему спасение и узнает рецепт. В крайнем случае, арестует его прямо на квартире и изучит материалы и реактивы.

На другой день вокруг Тони началось что-то непонятное. Рабочие живо что-то обсуждали друг с другом, заглядывали в какие-то огромные письма (мальчик, как обычно, притащил кипу таких с утра), тыкали в них пальцами, кричали и спорили. Первый отец Тони стоял в углу и что-то спокойно рассказывал. Но чем дольше он говорил, тем беспокойнее становились рабочие. Смотритель суетился вокруг, подталкивал рабочих, но они не обращали на него сегодня никакого внимания. Наконец отец закончил, рабочие разошлись, но вместо того, чтобы выгружать пирит и лезть по лестнице из камеры, вышли в дверь. За секунду завод опустел. К Тони подошел второй отец, Джемс, хлопнул его по плечу и приказал идти за ним. Тони испуганно посмотрел на него и указал на лопату. Но Джемс презрительно плюнул на груду пирита, взял Тони за плечи и повернул его к двери. Потом они оделись и ушли, хотя было еще очень рано для обеда. Это было хорошо: Тони всегда очень хотел есть и вечно не мог дождаться обеда. Они вышли на улицу, догнали первого отца и пошли к нему. В жилище первого отца был еще какой-то молодой человек. Тони заметил, что лицо у него было белое, как у Мессеби или у его господина. Отец вытащил кусок хлеба и дал его Тони. Тони сел у двери на пол и принялся грызть хлеб, громко чавкая.

— Забастовка, — сказал старый рабочий, обращаясь к Руперту, и показал ему газету. — Железнодорожники не работают, мы присоединяемся к ним, — объяснил Джемс. Гарри кивнул.

— Мессеби снова рвет и мечет, — сказал Мартин. — Он, очевидно, не хочет сдавать тебя полиции, — добавил Мартин после паузы. — В общем, думай сам. Мы идем в стачечный комитет.

Мартин поручил Тони соседу, спрятал в карман браунинг и вышел с Джемсом.

Гарри вышел с ними. Ему нужно было наведаться к себе на квартиру — он вылил реактивы из реторт, но Мессеби легко мог провести анализ и узнать их состав. Любой ценой нужно было уничтожить все следы. Гарри спешил, бежал домой.

По лестнице впереди него поднимался какой-то человек. Гарри сразу узнал в нем Мессеби. Услышав шаги, профессор оглянулся и увидел Гарри.

— Доброго здравия, Руперт! — приветливо сказал Мессеби. — Почему вас не было сегодня на работе? Мне очень надо вас видеть.

Гарри овладел собой и дружелюбно улыбнулся.

— Заходите, — сказал он приветливо.

Гарри открыл, и они вошли. Мессеби бросил ястребиный взгляд на пустые реторты и сел. Гарри остался стоять против него перед столом.

— Я буду говорить с вами откровенно, Руперт, — начал Мессеби. — Вы производите «Альбо?»

Гарри кивком головы подтвердил.

— Вы знаете, что комиссия при Высшем королевском институте строжайше запретила, под страхом самого сурового наказания, продавать ядовитый препарат «Альбо»? Нет, вы этого не знаете! Вы не знаете также и того, что выдан приказ немедленно арестовать вас. Химик, разрешивший продажу препарата, привлечен к суду.

Профессор сделал паузу.

Гарри молчал.

— Я желаю вам добра, Руперт, — ласковым голосом продолжал Мессеби. — Мы с вами сойдемся! Я попытаюсь спасти вас от суда и ссылки. Кроме того, с вами что угодно может случиться. Вас могут убить на улице во время ареста. Могут отравить в тюрьме. В таких важных делах правительство не останавливается ни перед чем.

«Вот оно что! — подумал Гарри. — Ты хочешь выманить у меня рецепт!»

— Очень вам признателен, господин профессор! Не знаю, как вас и благодарить. Но как вы собираетесь меня спасти? Ведь правительство, как вы сказали, в таких важных делах способно применить любые средства.

Мессеби внимательно посмотрел на Гарри. На лице у того была написана наивная трусость (он действительно чувствовал себя неважно).

— Как же вы наивны! — сказал Мессеби. — Я сам имею отношение к комиссии. Я мог бы сказать, что ошибся с анализом, что протеин, как оказалось, просто органического происхождения. Как вы понимаете, мне нелегко будет это сделать. Я рискую своей научной репутацией. Чтобы защитить ее, возьмите меня в компаньоны, будем вместе производить «Альбо».

Пауза. Гарри задумчиво осматривает комнату; комната на четвертом этаже — выскочить в окно нет никакой возможности. Наконец, он говорит:

— Если вы можете мне обещать наверняка, что я не пострадаю, я согласен.

— Клянусь вам, чем хотите!

— Тогда, господин профессор, подождите две секунды. Я принесу из кладовой реактивы.

Гарри взял реторты и вышел из комнаты. Когда дверь закрылась, профессор вскочил со стула и стал потирать руки. Он едва сдерживался и готов был пуститься в пляс.

— Готово! готово! — торопливо бормотал он, бегая по комнате, хватая зачем-то книги, швыряя их обратно на место, садясь на стул и вскакивая снова.

Вдруг в двери повернулся ключ, щелкнул еще раз, и Мессеби услышал, как кто-то сбежал вниз по лестнице…

Тони надоело сидеть на полу без дела, он вытянулся и хотел заснуть, когда услышал в лесу какой-то шум. Он подбежал к большой дыре в стене, через которую можно было смотреть, но нельзя было выйти, даже