Потаенное зло - Барбара Картленд

— Но… но почему? — спросила Шина.

Курьер угрюмо взглянул на нее.

— Это не должно вызывать у вас никаких беспокойств, — ответил он. — Письмо, видимо, готово? Моя услуга обойдется вам в один луидор.

Мэгги уже держала деньги наготове. Шина взяла их у нее и отдала курьеру до того, как передать ему письмо. У нее возникло странное нежелание расставаться с написанным.

Затем, понимая, что ее чувство совершенно абсурдно, Шина протянула курьеру письмо, и тот спрятал его в складках своего камзола.

Не сказав ни слова, он повернулся на каблуках и пошел по коридору. Шина заметила, что его ноги были слегка кривыми, словно он большую часть жизни провел в седле.

— Кто он? — спросила Шина, когда вернулась в комнату и закрыла дверь. — Что ты знаешь о нем?

— Говорят, ему можно доверять, — ответила Мэгги.

— Надеюсь, — резко сказала Шина. — Мне бы очень не хотелось, чтобы это письмо попало в чьи-то руки.

Мэгги не ответила, и Шина знала, что они обе думали об одном и том же. В чужой стране трудно разобраться, кому можно доверять, а кому нет.

Словно боясь говорить дальше, Шина подошла к начищенному до блеска зеркалу и посмотрела в него на себя. На ней было еще одно платье, которое подарила ей королева, из голубого атласа, отделанное серебристыми лентами. В нем она выглядела очень молодой, и ее кожа казалась на удивление прозрачной.

Какое-то мгновение она рассматривала свое отражение. Но вместо себя Шина видела лицо отца, раздраженное и сердитое, с нахмуренными бровями. Она представила, как он пытается прочитать между строк ее послание и найти ответы на вопросы, которыми соратники и старейшины наверняка его закидали, узнав, что он получил известие из Франции.

» Я подвожу его «, — в ужасе подумала Шина и под влиянием момента повернулась к двери.

— Куда вы? — спросила Мэгги.

— Я попытаюсь встретиться и поговорить с Его Величеством королем, — ответила Шина. — Мне давно следовало это сделать.

Она выскочила в коридор, зная, что в это время короля скорее всего можно найти в одном из больших залов, где он принимал послов и французских вельмож. Там с ним не переговорить, думала Шина, но позже он непременно отправится на площадку для игр, и тогда появится возможность перехватить его. Но и в этом случае, и Шина это понимала, будет очень трудно, если не невозможно, остаться с ним наедине.

— Куда вы направляетесь с таким гордым и пренебрежительным видом? — услышала она голос сзади и, обернувшись, увидела, что, погруженная в свои мысли, она прошла мимо маркиза де Мопре, который спускался в коридор по другой лестнице.

— — Мне… мне интересно, где… где все.

Маркиз улыбнулся. Он выглядел, как ей казалось, еще красивее, еще добродушнее, чем обычно, в белом бархатном камзоле с косыми вставками из алого атласа, украшенным бриллиантами и рубинами.

— Полагаю, вы найдете» всех «, как вы выразились, в парке, — ответил маркиз. — Король играет в мяч через полчаса, а ваша королева также вызвала дофина на игру.

— Я обязательно должна это посмотреть! — воскликнула Шина.

— Не переживайте, — улыбнулся маркиз. — По-моему, лишь я заметил ваше отсутствие.

Шина печально засмеялась.

— Не похоже на комплимент, — пожаловалась она.

Шина кокетничала, поскольку со дня прибытия во Францию успела понять, что женщинам полагалось флиртовать, а не разговаривать. Она взглянула на маркиза из-под ресниц, не осознавая, что делает.

Он наклонился к ней.

— Вы обворожительны, — шепотом произнес маркиз.

— Убеждена, вы говорите это каждой женщине, — механически ответила Шина, размышляя, почему ее сердце не трепетало, ведь маркиз был неотразим.

— Я говорю правду, — возразил он. — Но, увы, не могу надеяться стать единственным мужчиной, который восхищается вами. Есть кто-то, кто всегда восхваляет вас, от чего я ревную, как никогда ранее.

— Не верю ни единому вашему слову, — ответила Шина, но все равно ее это заинтересовало.

Поначалу ее раздражали неискренние комплименты придворных, но теперь она к ним привыкла и достаточно откровенно призналась самой себе, что довольно забавно, когда тебе льстит такой красивый мужчина. Кроме того, невозможно остаться равнодушной, когда говорят, что ты привлекательна, не один раз, а по сто раз на дню. Говорят это глаза французов, которые научены смотреть на женщину так, словно действительно видят в ней единственную на всем белом свете прекрасную и желанную женщину.

Как часто она видела, что ее отец бросал на нее сердитый взгляд, когда она входила в комнату? Как часто она замечала, что он и его друзья прекращали разговор или меняли тему из-за ее присутствия? Что касается комплиментов — они были слишком озабочены национальными проблемами и военной стратегией, чтобы у них оставалось время на такую фривольность, как комплименты.

— Разве вам не любопытно?

Шина поняла, что маркиз смотрит на ее рот таким взглядом, который ясно сказал ей, о чем он думал, поэтому она инстинктивно шагнула в сторону от него и быстро спросила:

— Любопытно что?

— Кто этот человек, который восхищается вами больше, чем я, и который в ваше отсутствие делает вам столько галантных комплиментов, что ваши щечки и ушки пылают по дюжине раз в день.

— Не представляю, кто это может быть, — ответила Шина. — Мало людей знакомы со мной достаточно хорошо, чтобы даже заговорить обо мне.

— Тогда позвольте мне открыть вам эту тайну, — сказал маркиз.

Он протянул к Шине руки и прижал ее к себе. Затем он прошептал ей в самое ухо:

— Это король!

Шина взглянула на него скептическим взором и от осознанной ею неопределенности искренне рассмеялась.

— Теперь я знаю, что вы дразните меня, — сказала она. — Король едва ли обратил на меня внимание за все это время.

— Это вы так думаете, — возразил маркиз. — Его Величество король очень застенчив. Вы не представляете, насколько он сдержан с самого детства, когда его бросили в испанскую тюрьму и надсмотрщики так грубо с ним обращались.

— Я слышала, в каком ужасном состоянии он находился, — призналась Шина.

— Поэтому он не может открыто выразить своих чувств, — продолжил маркиз, — за исключением тех случаев, когда он остается наедине со своими старыми друзьями, к которым я себя отношу. С женщинами он неразговорчив и замкнут.

— По-моему, король замечает лишь одну женщину, — сказала Шина.

— Вы имеете в виду герцогиню де Валентинуа? — спросил маркиз. — Она стара. Разве вы не знали, что ей было уже восемнадцать лет, когда король только появился на свет? Хотя он и любил ее многие годы, теперь она стала лишь привычкой. Она делает все для его комфорта. Какой мужчина не оценит этого? Но его сердце свободно. Мне это уже давно известно.