Тень иракского снайпера - Александр Грич

— Вот почему я тревожу вас в столь ранний час, — сказал Потемкин дружески. — И вот почему, профессор, ваша помощь может оказаться бесценной…

* * *

«Хреновато вели дело коллеги из Третьего участка, — думал О’Рэйли. — Протокол осмотра места происшествия составлен небрежно. Фотографии удушенного сделаны так, что определить четко причину смерти возможным не представляется. И заключение медэксперизы написано, что называется, левой ногой. Причиной смерти названо удушение. И — никаких подробностей».

При первом просмотре дела Лайона эти бумаги устраивали — чего там, дело раскрыто, обвиняемый сознался, все в порядке. А сейчас, когда способ удушения оказался неясным, выясняется, что далеко не все в порядке…

К тому же Лайон не был по‑настоящему знаком с полицейскими экспертами, которые занимались делом Линка. То ли дело привычный Лос‑Анджелес, незаменимый Глетчер в своей неизменной кепочке… На него посмотришь — и уверен, что будешь иметь всю полноту информации — не сегодня, так завтра. Глетчер если и ошибался, то очень редко… А уж записать в графу «причина смерти» удушение без всяких подробностей — сотрудник, который позволил бы себе такое, на следующий день уже занимался бы поисками новой работы. Эх, Глетчер, эх, Лос‑Анджелес…

Хорошо, что он сразу настроился на трудный разговор. Во‑первых, было непросто найти врача, производившего вскрытие год назад. Тот, кто подписал заключение, уже в лаборатории не работал. Но, как оказалось после долгих выяснений, он и не проводил вскрытия. Проводила его молодая дама из интернатуры, которая тогда права подписи не имела. Зато теперь она уже была полноправным патологоанатомом. Лисси Маклеод (так ее звали) встретила звонок Лайона не особенно любезно.

— Если вы думаете, что я могу помнить все трупы, с которыми я работала год назад, то это ошибка…

О’Рэйли заранее настроился на миролюбие и ледяное спокойствие.

— Дело тогда было довольно громкое, может, вы вспомните все же… Удушение, связанное с известным художником.

— А, это… — Лисси хмыкнула. — А что, есть какие‑то претензии к написанному мной?

— Мы вернулись по ряду обстоятельств к этому делу. И очень важно знать подробности удушения. В протоколе об этом, к сожалению, ничего…

— Честно говоря, я тогда в детали особенно не вникала, — сказала Лисси с обескураживающей простотой. — У полиции особенных вопросов не было. Мне тогда Тодд, знаете, тот офицер из Третьего участка, который этим делом занимался, так вот, Тодд мне прямо сказал: «Ты не ломай себе голову, крошка. Убитого задушили, убийцу мы взяли, как говорится, тепленького… Он раскололся сразу, все признал… Так что беспокоиться не о чем. Пиши побыстрее, чего ты там видишь…»

Лисси сделала паузу. Молчал и О’Рэйли на другом конце провода.

— Даже не знаю, что я должна была сделать еще, — сказала Лисси виновато. И тут же добавила воинственно: — Дело давно закрыто. Чего вы вдруг?

— Скажите, Лисси… — Лайон не ответил на вопрос патологоанатома. — Скажите, может быть, вы помните, какого рода странгуляционная полоса была на горле убитого? То есть душили его струной, веревкой, удавкой, голыми руками?

— Очень трудно вспомнить, — проговорила Лисси сокрушенно. — Честное слово, я очень хочу вам помочь, но тогда я была еще совсем зеленая, и, повторяю, никто мне не говорил, что нужно обращать внимание на детали. Сказали — простое дело. Сейчас мне кажется, что у него на шее оставались следы пальцев. Но не поручусь…

Следующий звонок О’Рэйли сделал в Лос‑Анджелес, Глетчеру. Выслушав неизбежное вступление о том, что времена меняются к худшему, что все отделы обслуживания самых крупных американских компаний перемещены или в Индию, или на Филиппины, или еще в какую‑то тьмутаракань… А поэтому когда возникает необходимость решить что‑то или получить какие‑то элементарные разъяснения — разговаривать совершенно не с кем, на том конце провода говорят «спасибо» и «пожалуйста», но дать грамотные ответы эти заморские работники просто не в состоянии… А все — погоня за прибылью! Далее шли сетования на то, что профессиональный баскетбол в Калифорнии теперь очень далек от былой славы. И еще что наши политики все мельчают и мельчают…

Выслушав этот джентльменский набор недовольств, Лайон смог наконец перейти к тому, что его интересовало.

— Послушайте, Глетчер, вы для меня мэтр в области экспертизы, сами знаете. Поэтому я и не оставляю вас в покое… Поможете?

— Давай, — прозвучало в трубке, — что там у тебя?

— Во‑первых, привет от Потемкина. Он сейчас во Фриско. Я попросил его помочь по нынешнему делу.

— И ему приветы, — протянул Глетчер. — Ну как он, все такой же — неостановимый и неустрашимый?

— О да! Теперь к делу. Скажите, есть ли возможность — теоретическая хотя бы — определить метод удушения, если убийство произошло год назад? Степень сохранности тела мне неизвестна.

— То есть стоит вопрос об эксгумации? Так?

— Вы же помните, что с несерьезными случаями мы к Потемкину не обращаемся…

— Значит, так. Слушай меня внимательно, Лайон! — это вступление обычно означало, что Глетчер включился в работу. О’Рэйли эту формулировку не любил, она, на его вкус, звучала уж очень провинциально… Но не станешь же учить Глетчера общаться. — Если покойничек ваш похоронен в Дели‑Сити, — продолжал Глетчер, — то там, насколько я помню, фильтрация хорошая, есть шанс, что даже кожный покров сохранился. Но вполне может быть и обратное. Так что с этим неясно. Но вот косточки‑то у нашего покойника сохранились наверняка. Тебя, насколько я понимаю, интересует характер удушения, верно?

— Все вы знаете лучшие всех, — подтвердил Лайон. Глетчер нуждался в похвалах, Лайон это помнил.

— Да, косточки расскажут точно, душили его руками или чем‑то еще, — сообщил Глетчер. — Но ты еще не знаешь, что самое радостное. Я тебе рекомендую человека, живущего во Фриско, который именно по скелетным делам и специализируется. И тебе хорошо, и у меня голова болеть не будет. Ты ведь меня собирался просить приехать, правда?.. Так вот — приезжать мне не понадобится, потому что во Фриско живет уникальный специалист по скелетам. Бумага у тебя под рукой? Тогда записывай…

После разговора с Глетчером, не откладывая, О’Рэйли позвонил в «Утренний лес», чтобы подготовить встречу с Джоном Линком. Лечащий врач Джекинс, беседуя с Лайоном по телефону, деликатно осведомился о характере предстоящего разговора.

— В общем, я хотел бы поговорить о некоторых аспектах совершенного преступления, — сказал Лайон. — Доктор, мой шеф мне о вас сказал много лестного. Так что о подробностях разговора, если хотите, расскажу вам после беседы с Линком. Не возражаете?

— Будьте осторожны, — проговорил Джекинс после паузы. — Запрещать вам затрагивать эту тему я считаю себя не вправе: очевидно, все очень серьезно, раз вы к нам снова едете. Но об осторожности предупреждаю самым настоятельным образом. И если разговор примет нежелательный оборот, просто поднимите руку. Я попрошу санитара незаметно сопровождать вас, он поможет…