Города Красной Ночи - Уильям Сьюард Берроуз

Я несу свои пожитки в комнату на втором этаже, и Ганс представляет меня парню-американцу из Миддлтауна, который также живет в его комнате. Имя парня Динк Риверс. Его невероятно ясные и прямые серые глаза выражают удивление и узнавание, словно когда-то где-то мы знали друг друга: на секунду я оказываюсь в сухом русле реки, и он говорит:

– Если я всё еще тебе нужен, лучше подбери меня поскорее.

В следующую секунду я снова в комнате в Порт-Роджере, мы жмем друг другу руки и он говорит:

– Рад тебя видеть.

Когда я осведомляюсь о его профессии, он говорит, что изучает физическую культуру. Ганс объясняет, что он студент и инструктор по контролю над телом.

– Он умеет останавливать пульс, прыгать с двадцати футов, проводить под водой пять минут и, – ухмыльнулся Ганс, – ходить по рукам.

Когда я попросил парня продемонстрировать это, он очень выразительно посмотрел на меня без улыбки и сказал, что он сделает это, когда придет время.

Здесь есть четыре туалета: два на верхнем этаже и два на нижнем, с унитазами, которые промываются из бачка, наполняющегося дождевой водой с крыши. В патио растет много фиговых, апельсиновых, манговых и авокадовых деревьев, по нему ходит целый зверинец кошек, игуан, обезьян и странных нежных животных с длинными мордами. На первом этаже общая столовая, кухня и баня, где кипяток таскают в тазах. Это арабская баня, она называется хаман.

Танцующие мальчики расстилают матрацы под портиком, зажигают свои трубки с гашишем и готовят сладкий мятный чай, который они постоянно пьют. Китайские юноши курят опиум. Здесь поселилась вся команда «Сирены». Это весьма пестрая компания: англичане, ирландцы, американцы, голландцы, немцы, испанцы, арабы, малайцы, китайцы и японцы. Мы прогуливаемся взад-вперед, болтая и знакомясь друг с другом среди этого вавилонского столпотворения.

Возобновляются старые знакомства, выясняется общность языков и происхождения. Здесь есть несколько ребят из Нью-Йорка, которые были речными пиратами, и выясняется, что они знают Гая, Билла и Адама. Пятеро огромных нубийцев, освобожденных Норденхольцем с корабля работорговцев, говорят на языке, известном только им самим. А вот Келли и Хуанито-Шут пустили слух, что Норденхольц будет развлекать нас всех за обедом в своем доме.

Ганс смотрит на меня с многозначительной улыбкой. Frauleins[5]. Он засовывает палец в кулак и водит им туда-сюда. Это слово эхом повторяется по всему патио на многих языках. Ганс объясняет, что на банкете будет много женщин, которые придут туда с целью забеременеть.

В сумерках мы направляемся к дому шкипера Норденхольца, который находится за пределами города и стоит на холме с видом на залив. Он принимает нас в большом внутреннем дворе, закрытом сверху решеткой и сеткой от москитов. У него худое аристократическое лицо, зеленые глаза, медленная ироничная улыбка и уклончивая манера беседовать, рассматривая кончик собственного носа…

– Добро пожаловать в Порт-Роджер. Надеюсь, квартиры пришлись вам по вкусу… – Его английский почти идеален, за исключением легкого акцента. – А сейчас… – Он смотрит на свой нос и улыбается, указывая жестом на стол в двадцать футов длиной, уставленный едой: рыба, устрицы, креветки, индюшатина, оленина, мясо дикой свиньи, дымящиеся котлы с рисом, бататы, кукуруза, манго, апельсины и бурдюки с вином и пивом: chacun pour soi[6].

Все угощаются, а шкипер Норденхольц рассаживает всех по местам. Меня сажают рядом с капитаном Строубом, рядом сидят близнецы де Фуэнтес, или Игуана, как их здесь называют, Опиум Джонс, Берт Хансен, Клинч Тодд, Ганс и Келли, и еще какой-то Доктор Бенвей.

Я постараюсь передать беседу за обеденным столом настолько точно, насколько позволит моя память. Беседа касалась оружия и военной тактики, но на таком уровне, который я и представить себе никогда не мог в своих одиноких юношеских мечтах – ибо я всегда был бумагомарателем, и долгими зимами взаперти исписывал тетрадь за тетрадью зловещими историями, в которых присутствовали пираты с других планет, половые акты с инопланетянами и атаки Лучистых Мальчиков на Цитадель Инквизиции. Эти тетради, с иллюстрациями Берта Хансена, хранятся у меня, запертые в маленьком сундучке. Беседа за обеденным столом создала у меня впечатление, будто мои тетради ожили.

– Ради вас, ребят с «Великого Белого», – шкипер Норденхольц бросил взгляд на стол, и в его глаза блеснула ирония, – я хотел бы подчеркнуть, что нашим врагом в этих краях является Испания, и наше самое мощное оружие – это мечты о свободе, которые питают порабощенные народы, в настоящее время обращенные испанцами в рабов и пеонов. Но одного этого оружия недостаточно. Прежде всего, мы должны изобретать более эффективные ружья и пушки. В осуществлении этой задачи мы полагаемся на наших умелых оружейников. Мы не должны также забывать, что существует много различных видов оружия. Опиум Джонс, нам интересно послушать твой доклад.

Опиум Джонс встал, извлек на свет карту около шести футов в длину и заговорил своим мертвым опиумным голосом.

– Как вам известно, мы ввезли большое количество маковых семян. В этих краях у нас уже есть целые поля. Многие другие районы подходят для культивации. Мы рассылаем повсюду людей, предлагающих опиум. Миссионерская работа, как мы это называем.

– А в чем, по-твоему, перспектива этого братского проекта? – спросил Норденхольц.

– С коммерческой точки зрения, мы можем продавать восточный опиум дешевле и взять в свои руки торговлю опиумом в Америках, Канаде и Вест-Индии. Конечно, неизбежен известный рост процента наркоманов в районах культивации…

– Какими достоинствами и недостатками обладают наркоманы с военной точки зрения?

– Мы можем обеспечить лояльность путем контроля над урожаем опиума. Наркоманы лучше, чем не наркоманы, переносят холод, голод и лишения. Благодаря мощному иммунитету, у них большая сопротивляемость простудам, бронхитам и другим респираторным заболеваниям. С другой стороны, они выходят из строя, если перестать снабжать их опиумом.

– Вы также распространяете и гашиш?

– Разумеется. Одна мерка зерен бесплатно при любой покупке в наших традиционных торговых точках. В отличие от опиума, он растет везде. – Джонс сделал широкий жест. – Тут его везде полно.

Доктор Бенвей поднялся с места.

– Болезни погубили больше солдат, чем все войны в истории. Если твой враг болен, а ты здоров, то победа твоя. Здоровые стервятники могут убить больного льва. К примеру, мой ученый коллега Опиум Джонс отметил иммунитет наркоманов к респираторным заболеваниям. А я могу добавить, что периодически употребляющие опиум, которых не следует считать наркоманами, также обладают иммунитетом. Представьте, какие преимущества в случае эпидемии смертельной испанской инфлюэнцей.