Ибо сильна, как смерть, любовь… - Инна Карташевская

Ну, а теперь я хочу дописать то, о чем я никому никогда не говорил, но чем действительно кончилась та история. Наверное, вы будете меня осуждать, но единственным оправданием мне может служить только то, что я тогда был очень молод, и во мне жил неистребимый дух авантюризма, жажда необычного и желание испробовать свои силы.

Мне уже давно хотелось найти место, где мой хозяин прятал свои деньги. Сидя в своей комнате, я иногда слышал, как Беллочка переворачивала всю комнату, пытаясь их найти, но у нее ничего не получилось, я знаю это точно, потому что слышал, как она говорила это своему Жене. Но неужели этот старик умнее, чем я? Такого просто не могло быть, и я тоже немало времени посвятил поискам. Когда я точно знал, что он у Марины и до позднего вечера не придет, я простукивал стены, рылся в шкафу, поднимал диван, но все было безуспешно. Тогда я решил мыслить логически. Деньги не могли быть спрятаны в кухне или в коридоре, так как на них могли случайно наткнуться соседи. Они точно были в комнате, и к тому же в таком месте, чтобы больной старик, у которого одна рука почти не действовала, мог легко до них добраться. Самой большой и вместительной вещью в комнате был, конечно, шкаф. Внутри не было ничего, это я знал точно, так как не раз устраивал там обыск. Потайных ящиков там тоже не было, это я проверил и не раз. Шкаф был без всяких ножек и плотно стоял на полу. Однажды я стал внимательно осматривать низ шкафа и заметил, что с левой стороны самая нижняя планка какая-то чуть-чуть кривая. Я посильнее нажал на нее, она поддалась и отвалилась. Между шкафом и полом открылось пространство. Я сунул туда руку, и вот она. Заветная коробка была у меня в руках. Чтобы взять что-нибудь оттуда и речи быть не могло. Я думаю, Юрий Давыдович часто пересчитывал свой капитал и точно знал, сколько там было. Да я вовсе и не нуждался так отчаянно в деньгах, чтобы воровать их и нарываться на неприятности. Меня гораздо больше привлекала идея обдумать и совершить какую-нибудь хитроумную авантюру, чтобы почувствовать себя умнее всех и втихомолку посмеяться над всеми. Даже, если старик умрет, я не смогу взять эти деньги просто так, так как тогда они все начнут их искать, и Борис точно уж найдет тайник. И подозрение все-таки падет на меня, а как я уже говорил, я в деньгах не очень нуждался, и главным для меня были не сами деньги, а чувство превосходства, которое я мог испытать. И однажды мне пришло в голову, что, если мой хозяин умрет, пока я живу здесь, хорошо бы заставить их поверить, что это он забрал свои деньги с собой. Лежа по ночам в постели я от нечего делать обдумывал эту идею, и, в конце концов, составил основательный план. Правда, я был уверен, что мне никогда не придется воплотить его в жизнь, но сам план мне нравился. Самым слабым местом там был, конечно, трезво мыслящий Борис, которого не так уж легко было напугать и заставить поверить в ожившего мертвеца, но в том-то и была вся прелесть этой авантюры. Без риска и без трудностей было бы совсем не так интересно. Когда Марина позвонила мне и, плача, сообщила, что Юрий Давыдович умер, а Борис в командировке, мне как будто в голову что-то ударило. Сейчас или никогда я должен был испробовать свои силы, иначе я бы всю жизнь жалел об этом. И я, проклиная себя за то, что так рискую и, возможно навлекаю на себя большие неприятности, чуть ли не помимо своей воли выдал Марине заранее подготовленную историю, о том, как ее отец только что приходил домой. Потом, когда я попросил ее дать мне десять минут, чтобы собрать вещи и подняться к тетке, я вытащил коробку с деньгами, надел старые пальто и шляпу Юрия Давыдовича и, взяв одну из его запасных тросточек, прошел по коридору, шаркая левой ногой и немилосердно стуча этой тросточкой по полу. Я слышал, как соседки отворили двери и даже как одна из них позвала меня, но только пошел быстрее и, выйдя на улицу, сразу же запер за собой дверь. Во дворе я все также подражая походке своего хозяина, направился в дальний угол и там, в темноте закопал коробку в заранее выбранном месте. Потом я снова прошел через двор к выходу, снял под темной аркой пальто и шляпу и прокрался через подъезд в свою комнату. Там я бросил его вещи и побежал к тетке как раз вовремя, чтобы успеть ответить на Маринин звонок. Когда я поехал к ней, в кармане у меня лежала спрятанная баночка от горчицы, наполненная водой и тщательно завинченная. Тогда горчицу продавали в таких наглухо завинчивающихся баночках. У Марины, пользуясь тем, что она осталась стоять у лифта и побоялась войти вместе со мной в квартиру, я легонько обрызгал на вешалке его пальто и шляпу. После того, как я отвез Марину к свекрови, я вернулся в свою комнату и, не зажигая света, включил обогреватель и высушил возле него его одежду, я имею в виду, ту, которую надевал я. Он всегда носил пальто и шляпы только серого цвета, и я не сомневался, что никто из соседей не рассмотрел, были это старые или новые вещи. Ну, а дальше вы уже знаете. Обе Фани и баба Дуня подтвердили, что видели тем вечером Юрия Давыдовича и тем самым помогли мне убедить Бориса. Через два месяца я пришел в этот двор ночью и выкопал коробку. Единственное, чего я не могу понять, это кого видела и с кем говорила Мария Семеновна. Я уж точно не встречался с ней в подъезде и, конечно же, не говорил. Но Мария Семеновна это не баба Дуня. Все знают, что она кристально честный и очень интеллигентный человек. И если она говорит, что видела его и говорила с ним, значит так и было. Значит, он действительно приходил сюда после смерти за своими деньгами? И сказал, что ему плохо, потому что не нашел их? Но как он мог прийти, мертвые не ходят, это я точно знаю. И в тоже время Мария Семеновна не могла соврать. Так все-таки приходил он домой после смерти? Или нет?

Портрет вошел в мою жизнь, когда мне было двадцать лет. С тех пор я часто думал, что было бы со мной, если бы наши пути с ним не пересеклись, как бы я прожил все эти годы. Скорее всего, я так бы и остался нищим рыбаком в маленькой деревушке на юге Италии. Потому что я родился именно в такой рыбацкой деревне, в бедной семье, где заработка отца едва хватало на хлеб и самое необходимое.

В нашей деревне все испокон веков занимались рыбацким промыслом. В любую погоду мужчины уходили в море на своих лодках и часто оставались там навсегда. Тогда в море уходили их сыновья, а женщины все также продолжали ждать их на берегу и молиться о том, чтобы они вернулись. Мы все с малолетства знали, что такое тяжкий труд, умели чинить сети и лодки и могли мгновенно на глаз определить стоимость улова. Проходили годы и десятилетия, а в нашей деревне почти ничего не менялось. Вот только в домах появились телевизоры, о приближении шторма стали узнавать не по приметам, а по прогнозам погоды по радио, а паруса и весла на лодках сменились моторами. Некоторые особо удачливые счастливчики стали выходить в море на катерах, но наша семья к таким богачам не относилась. Наоборот, дела у нас шли все хуже и хуже. Все началось с того, что однажды в холодную погоду отец сильно простудился и заболел воспалением легких. Его долго лечили, но кашель не проходил, а наоборот, усиливался. Он перестал выходить в море, и мне как старшему сыну пришлось заменить его. Но я с детства мечтал о другом. Я был уверен, что я то уж точно вырвусь из этого мира нищеты и убожества, получу образование и стану юристом. Я часто представлял себе, как после университета я приеду сюда в роскошном автомобиле, одетый в дорогой костюм и с элегантным кейсом в руке. Учителя поддерживали во мне уверенность, что я смогу добиться этого, так как я учился блестяще, и они уже проверяли возможности добиться для меня стипендии.