Предел - Сергей Лукьяненко

Уолр щелкнул челюстями.

– Обычно достается только гнездо. Но оно вкусное, из свежих листьев, склеенных пикантным пометом. И яйца, когда идет сезон гнездования. Но если птица спит…

– О, Боже, – сказала Лючия. – Что ты делаешь? Ты меня выводишь из зоны комфорта? Уолр?

– Скорее себя, – вздохнул Уолр. – Меня огорчило то, что рассказала Прима.

– Про войну на Соргосе? Или то, что мы туда летим?

– О нет, нет… – Уолр развел руками. – Выправление реальности цивилизацией Ракс.

– Ты жалеешь миллионы миров, которые развивались, а потом были стерты? Миллиарды жизней, миллиарды разумных существ, которые мечтали, любили, творили, а потом исчезли из реальности – и все их надежды, радости, слезы и сомнения превратились в ничто?

– Как красиво! – восхитился Уолр. – В тебе дремлет поэт, моя милая! Нет-нет. И не это даже. Я в ужасе, Лючия. Я всю жизнь был горд тем, что мы – мирные. Ну не только мы, остальные виды тоже… Да, мы порой деремся между собой в брачных играх. Случаются убийства. Молодь, как положено, с аппетитом пожирает друг друга и прячется от взрослых, которые тоже не прочь полакомиться безмозглыми личинками. Но мы мирные! У нас давным-давно нет войн! И вдруг оказывается – это не наше достоинство, это результат… селекции? Контроля? Прямого вмешательства! Мы тоже могли совершать массовые убийства, завоевывать другие миры!

– А я ничего ужасного в этом не вижу, – сказала Лючия, начиняя птицу дольками яблок. – Вот, скажем, ребенок – он тоже не понимает, что хорошо и что плохо. Родители ему объясняют. «Джордж, не бей Питера!» «Энн, не дергай за косичку Натаниэля!» «Сэмми, не мучай собачку!» И постепенно дети понимают, что хорошо, а что плохо. Вот и у цивилизации есть такой период, когда она еще не разобралась, как себя вести. Ракс нам всем помогали? Ну и спасибо им.

– Меня смущает их мощь, – задумчиво сказал Уолр. – Интеллектуальная, прежде всего. Рано или поздно наши ученые поймут, как работает движитель Ракс. Но как можно предвидеть последствия, устраняя из реальности какую-то мелочь? Взорвать звезду – легко! Пуфф! Даже Халл-один на это способны. Но как изучить историю, понять, какое событие или какая особь опасна – и устранить ее точечно? Немыслимо, Лючия, немыслимо! Вычислительная мощь превосходит мое понимание.

– Но они же это делают… – рассеянно сказала Лючия, отправляя уток в духовку. Ввела программу приготовления. – Вкусно будет. Наверное. Я так скоро научусь готовить, мама обрадуется…

– Делают, – признал Уолр. – Но кто же они все-таки такие? Если пестуют все остальные цивилизации, то как сами преодолели порог развития? Откуда у них столько знаний? Почему они остановили свое развитие, собственную экспансию во Вселенной? Понятно, зачем – чтобы иметь возможность безбоязненно править реальность. Но почему, почему судьба иных видов для них дороже собственной? Это неправильно! Члены Соглашения дружны, и это прекрасно, но мы имеем разные интересы и спорим о них!

– Ну… – Лючия вытерла руки и села напротив крота. – Может быть, они – ангелы?

– Чего? – Уолр ошарашенно уставился на нее. – Ангелы… мифические существа, помощники и слуги Бога – мифического существа, создавшего Вселенную?

– Угу, – Лючия кивнула.

– Ты веришь в Бога?

– Я католичка, – обиделась Лючия.

– Ты вроде как итальянка.

– Это одно и то же!

Уолр воздел лапы к потолку.

– Как можно! Летать к иным звездам и верить в создателя Вселенной!

– Очень легко, – обиделась Лючия. – Ты допускаешь, что разум может развиться настолько, что переживет сжатие Вселенной и новый Большой Взрыв?

– Допускаю, – ответил Уолр, подумав. – Я верю в разум.

– Ну вот. Тогда этот разум может контролировать процесс создания Вселенной и опекать иные разумные виды.

Уолр вздохнул.

– Оказывается, я очень мало знаю про католиков… Хорошо, то есть ты хочешь сказать, что Ракс – агенты существа или существ, существующих с начала времен, с предыдущего цикла Вселенной?

– Ага.

– Возможно, – согласился Уолр. – Я заморю червячка?

Лючия кивнула.

Уолр извлек из кармана шорт пакет с серыми высушенными ленточками и стал задумчиво их жевать. Мелкие крошки падали ему на подбородок.

– Древний разум… его слуги… Да, твое поэтичное сравнение с ангелами оправданно. Интересная версия, я ее обдумаю.

– Ты специально ко мне пришел, да? – спросила Лючия. – Тебе нужен кто-то, слушающий тебя и говорящий всякие глупости, чтобы дать толчок к размышлениям?

Уолр довольно заурчал.

– И ты не склонен делиться своими догадками с кем-то поумнее. Поэтому выбрал меня.

Халл склонил голову на плечо, что при его короткой шее было не так-то просто. Посмотрел на Лючию внимательно.

Глаза у девушки были покрасневшими, веки чуть припухшими.

– Кто тебя обидел, милая? Алекс?

– Да ну их обоих! – выпалила Лючия.

– Матиас, – кивнул Уолр. – Ты влюбилась в красавчика-старпома, а он увлечен… ангелом.

Лючия промолчала.

– Я бы не грустил на твоем месте, – сказал Уолр. – Как говорят у нас – Ниалл хэн’гги гредег ун гюфлюм. Что означает… в общем, что он от тебя не уйдет.2

– Я знаю ксено, – пробормотала Лючия.

– Ракс не высаживаются на планеты, – продолжал Уолр. – Ракс не задерживаются на кораблях. Ксения вернется в свой мир, и они с Матиасом больше никогда не встретятся.

– Ну и что? Он ее любит!

– Любовь лечится расстоянием и временем, – фыркнул Уолр. – Не переживай, детка. Если тебе так нужен этот молодой человек – ты его добьешься.

Лючия порывисто вскочила, подбежала к Уолру и чмокнула его в щеку.

– Спасибо, Уолр! Ты… ты такой добрый!

– Я такой, – горделиво сказал Уолр. – Я умный, добрый и веселый.

* * *

Горчаков жестом указал Матиасу и Ксении на кресла. В малой кают-компании они были втроем, впрочем, тут нечасто собирались в большем составе. Сам командир отправился к бару, налил себе и старшему помощнику немного коньяка в бокалы.

– Можно и мне, командир? – спросила Ксения.

Валентин удивленно поднял бровь.

– Коньяк?

– Вино я пробовала, почему бы не расширить свои знания, – ответила Ксения.

Валентин налил коньяка и ей. Сел напротив.

– Простите, что отвлек вас друг от друга, – сказал он.

Ксения глянула на Матиаса.

– Вы же не думаете, что ваши отношения являются тайной для командира корабля, – сказал Валентин. – Я ничего не имею против. Вы взрослые разумные особи, не связанные никакими обязательствами и не находящиеся в прямом подчинении друг другу. К тому же – простите за прямоту, ваши отношения продлятся лишь до конца полета.