Дорогами илархов. Книга вторая. Персидский поход - Сергей Анатольевич Шаповалов

похитителей. Он свалился. Но второй все же дотащил упиравшегося Софита к кромке воды и кинул в лодку.

Почти очистили мол от врагов. Осадные башни одна за другой с шипением рухнули в море, подточенные огнем. Вдруг Исмен заметил триеру, спешащую на помощь уплывавшим лодкам. На носу столпились лучники. Стрелки не пускали стрелы наугад. Они приметили Александра, целились в него. Исмен бросился к гегемону и закрыл его щитом. Тело пронзила острая боль… Он потерял сознание.

* * *

Исмен тяжело приходил в себя. Как будто качался на волнах сознания, то проваливаясь в бездну, то всплывая на поверхность. Кошмары, фантастические видения, ощущения, как будто он летит в пропасть. Вдруг резкая боль обрывала падение, и он уже легко парил среди облаков…

Наконец, он почувствовал, что находится в реальном мире. С большим трудом разлепил непослушные веки. Разглядел высокий шатер из прочной дорогой ткани. Ветер чуть колыхал полог, отчего солнечные лучики игриво заглядывали внутрь. Лежал на чем-то мягком. Приятно пахло лавандовым маслом. Это не мужской запах. Чуть скосив глаза, увидел сидевшую рядом девушку лет тринадцати-четырнадцати. Сначала подумал, что это Томирис: такая же тонкая, смуглая и черноволосая. Но потом понял, что ошибся. Девушка сидела на ковре, поджав под себя ноги, и занималась вышиванием. Ее тонкие пальчики так и мелькали, перебирая множество иголок, за которыми тянулись разноцветные нити. Одета она была в расшитую серебром длинную рубаху без ворота и тонкие шаровары. Грудь украшало золотое ожерелье. Лицо слегка вытянутое, очень красивое. Темные, почти черные глаза, прямой маленький нос и пухленькие губы.

Исмену очень хотелось пить. Надо бы подняться. Но почему-то тело не слушалось его. Он попытался приподнять голову. Тут же страшная боль заставила его застонать. Девушка отложила рукоделье, склонилась над ним, улыбнулась и быстро вскочила на ноги.

Вскоре появилась вновь, уже не одна, с Барсиной.

– Вот и хорошо, – прошептала женщина. – Воин очнулся. Теперь быстро пойдет на поправку.

– А мне можно сидеть с ним рядом с открытым лицом? – спросила девушка.

– Можно, Сатира. Исмен – благородный воин, а не простолюдин. Оттого, что он смотрит на тебя, красоты твоей не убудет. Принеси ему воды и осторожно напои. А я приготовлю свежие повязки и мазь для ран.

Исмен вновь остался один. Он почувствовал, как кто-то осторожно пробрался в шатер и подползает к нему. Пахнуло псиной. Вскоре возникла лохматая голова Репейника. Пес положил голову на грудь Исмена, тихо проскулил. Девушка подбежала с чашей. Репейник тут же напрягся, зарычал, обнажая клыки.

– Успокойся, лохматый! Я всего лишь принесла воды, – испуганно запричитала девушка, отступая назад.

– Репейник, на место!

В шатер влетела Томирис и выгнала пса. Она встала на колени возле Исмена. Лицо ее просияло. Томирис взяла из рук девушки чашу и очень осторожно напоила Исмена. Он глотал с трудом. Каждое движение отдавалось болью во всем теле. Но стало легче. Он вновь провалился в забытье. Уже, как из далека, до него донеслись слова Барсины:

– Я хотела ему сменить повязки.

– Пусть спит, – попросила Томирис.

Второй раз Исмен очнулся вечером. Под пологом сгущалась темнота. Где-то в другом углу шатра трепетал язычок масляного светильника. Женщина рассказывала сказку об отважном воине, который сражался с огромным змеем, чтобы вызволить из неволи свою возлюбленную. Детские тонкие голоса иногда задавали глупые вопросы. Женщина прерывала повествование и терпеливо, неспешно объясняла.

Вошла Томирис. Устало расстегнула боевой пояс, скинула кожаную куртку, оставаясь в тонкой льняной рубахе и анаксиридах. Женщина предложила поесть. Томирис отрицательно покачала головой, устало опустилась на ковер рядом с Исменом. Осторожно потрогала ему лоб: не горячий? Облегченно вздохнула, легла и сразу же провалилась в сон. Исмену было очень приятно, что Томирис заботится о нем. Он чувствовал нежное тепло, исходящее от ее тела, дыхание ровное и спокойное, жгущее его плечо, запах волос, смазанных ароматным маслом. Он мог чуть протянуть руку и коснуться девушки, но не решался тревожить ее сон.

Проснулся днем и почувствовал себя намного лучше. Ужасно хотелось есть. Живот так и бурлил. Исмен осторожно приподнял голову, превозмогая боль. Терпимо. Попытался сесть. Получилось. Что с ним? Он оглядел свое тело. Грудь туго стягивали повязки. Левое бедро тоже было перебинтовано.

Снаружи раздался топот копыт. Репейник радостно заскулил перед входом. Всадник спрыгнул с коня, и в шатре появилась Томирис. Глаза ее расширились от ужаса.

– Ты почему поднялся? Ложись немедленно!

Она подскочила к Исмену и левой рукой уложила его обратно на мягкие подушки. Правая была забинтована от кисти до самого плеча и подвязана платком к шее.

– Что у тебя с рукой? – спросил Исмен, еле разжимая губы.

– Ерунда, – отмахнулась она.

– Я в шатре Барсины?

– Да. Госпожа узнала, что ты ранен, сразу же велела принести тебя. Заботилась: сама лично перевязывала, промывала раны …

– Что с Александром? – беспокойно спросил Исмен.

– А что ему будет? Он же – сын Зевса. Сейчас отправился с отрядом агриан в горы. Местные племена напали на наших лесорубов.

– Город не взяли?

Томирис безнадежно покачала головой.

– Софит. Что с ним? – вспомнил Исмен.

Томирис только пожала плечами.

– Ничего не знаю.

– Мне надо перебраться в палатку Уархага, – решил Исмен. – Не подобает соматофилаку жить в шатре Барсины.

– Палатка Уархага занята, – хмуро сказала Томирис.

– Кто в ней?

– Фидар с Колобудом. Тоже все перевязаны. Не тревожься, – поспешила успокоить она его. – Легкие ранения.

– А что с ними случилось?

– Неарх вызвал добровольцев на ночную вылазку. Конечно же, Фидар и Колобуд первые пошли. Снарядили корабль горшками с горючей смесью и ночью прокрались в Северную гавань, подожгли несколько вражеских триер. Правда, сами еле унесли ноги. Такая свалка была! Я все стрелы израсходовала…

– Постой! И ты с ними пошла? Кто же тебя пустил? – возмутился Исмен.

– Никто. Меня бы не взяли. Я тайком пробралась на корабль.

– Томирис! – негодовал Исмен. – А если бы с тобой что-нибудь случилось? Если бы тебя убили? Ты подумала, каково было бы мне?

– А ты представляешь, каково было мне видеть тебя в луже крови, напичканного стрелами? – закричала она, и слезы обиды выступили на глазах.

– Извини, – отошел Исмен. – А что произошло со мной? Я плохо помню.

– Ты закрыл собой Александра. Все воины восхищаются твоим подвигом. Одна стрела бедро пробила, вторая вошла в бок. Но тебе повезло: наискось вышла из живота. Стоял бы чуть по-другому, – и пробила бы печень. Третья стрела вскользь в спину попала, уперлась в лопатку. Почему ты не надел линоторакс? – теперь она его упрекала, а слезы уже катились прозрачными бусинками по щекам.

– Не успел. Все рванули в