Пламенные эвкалипты - Элизабет Хэран

— Ваш сын сказал, что у повара нынче пост, но я все же не могу понять, почему он не хочет стряпать для вас?

— Этот индус постится чуть ли не целую неделю, такая у них вера, — с явным раздражением заметила Сибил.

— Но ведь стряпня входит в его обязанности, не так ли? Или, может, он ничего не ест?

Сибил повернулась к Эбби.

— Сабу человек непростой и в хозяйстве очень полезный. Советую не указывать ему на его обязанности.

— Я и не собиралась. Да и не мое это дело, — спешно поправилась Эбби. — Просто мне хотелось понять, почему он отказывается готовить.

— Сегодня наваратра, священный день у индусов. Вам не понять, а обсуждать это с вами я не желаю, — раздражаясь, отрезала Сибил. И, надменно отвернувшись к окну, уставилась на палисадник.

— Ну, хорошо, — смирилась Эбби. Тем более что обсуждение, во что верит Сабу, было для нее не самым интересным. — Но я думаю, ваш сын здорово проголодается после тяжелой работы, так почему бы вам самой что-нибудь не приготовить? — предложила Эбби, как ей казалось, из самых добрых побуждений.

Сибил же восприняла ее слова как укоризну. Она резко повернула голову и удивленно заморгала.

— Мне? Готовить? Да я не занималась стряпней с тех пор… — Она запнулась, словно вспоминая, как же давно это было. — С тех нор… как Джек с братьями еще под стол пешком ходили. Да и тогда стряпуха из меня была никудышная. Покойный мой супруг и тот мог запросто дать мне фору на кухне. Артистическим натурам не пристало заниматься черной работой.

То же самое она не раз говаривала и Джеральду, когда он просил ее заняться готовкой или уборкой, пока у него не лопнуло терпение и он не нанял кухарку-домработницу.

Ее слова привели Эбби в изумление. Она сочла, что это полный вздор, но предпочла смолчать.

— Может быть, у вас есть для меня какое-нибудь задание? — осведомилась она.

— Мне нет до вас никакого дела, главное — избавьте меня от ваших забот, — огрызнулась Сибил. — Да не вздумайте стянуть что-нибудь ценное из дома, я не спущу с вас глаз… и с моих драгоценностей тоже.

Эбби пошатнулась, словно от пощечины. Неужто Сибил Хокер и правда держит ее за воровку? Она изо всех сил пыталась сдержать слезы, но не смогла и отвернулась к двери, чтобы Сибил не увидела, как больно ее задела. Выйдя в коридор и сделав шаг-другой, она остановилась и припала к стене, вконец сраженная отчаянием. Она так затосковала по отцу, что у нее защемило грудь. Эбби хотелось кричать от боли, терзавшей ее сердце, но ни в коем случае нельзя было давать волю чувствам.

— Я не сдамся, папа, — прошептала она. — Ни за что!

Почувствовав, что успокоилась, Эбби двинулась в глубь дома, где царила абсолютная тишина. Она уже собиралась переступить порог кухни, но остановилась. В кухне не было ни души, и она быстренько огляделась. Там было большое окно, выходившее в садик позади дома. Эбби увидела, как Эльза возле веревки для сушки белья о чем-то оживленно разговаривала с другой девчушкой, должно быть, Марией. Эбби решила, что они, наверное, перемывают ей косточки: она же новенькая. Бельевая веревка была натянута посреди лужайки, рядом, вдоль изгороди, размещалась псарня.

Снова оглядев кухню, Эбби заметила, что она порядком захламлена, хотя довольно просторна. Над рабочим столом висели на крючках всевозможные кастрюли и сковороды. Рядом, на полках, громоздились емкости со странного вида содержимым — ничего подобного Эбби раньше не видывала. Ей вспомнилось, как последние три года она пыталась что-нибудь приготовить папе в очаге у них в землянке, где у нее и было-то всего ничего горшок да сковородка. А стряпать в такой просторной кухне, где столько всякой утвари, пожалуй, и впрямь настоящее удовольствие.

Тут Эбби пришло в голову, а что, если ей самой приготовить что-нибудь на обед. Джек наверняка вернется домой голодный как волк и, конечно же, обрадуется. К тому же Сибил в ней совсем не нуждалась, так что лучше сделать что-нибудь полезное, чем сидеть сложа руки.

Эбби заглянула в кладовую. Там тоже было полно всякой заморской всячины, о которой она по большей части не имела ни малейшего представления: какие-то порошки и пасты, чудные с виду коренья и сушеные листья. Там же нашлись здоровенный окорок, разнообразные овощи и яйца. Рядом Эбби наткнулась на масло, сметану, хлеб и сыр. Она запросто могла бы приготовить сытный обед даже из малой части всего этого изобилия.

Эбби сполоснула руки и принялась чистить да шинковать овощи и нарезать ломтиками ветчину. Она все еще занималась готовкой, когда в кухне объявились Эльза с Марией.

— Эбби, что вы здесь делаете? — в тревоге и замешательстве спросила Эльза, застав ее за стряпней.

— Вот обед готовлю, правда, не знаю, на сколько человек.

— Зачем вы полезли в припасы Сабу? — ужаснулась Мария. Это была хрупкая рыжеволосая девчонка в веснушках, с загрубелой смуглой кожей. Выглядела она года на два старше Эльзы. — Кстати, меня Марией зовут.

— Я так и подумала, — сказала Эбби. — А меня Эбби Скоттсдейл. Но зови меня просто Эбби. А что до пряностей Сабу, залезать в них я и не собиралась, но ведь утварь и овощи с прочими припасами разве не из Бангари?

— Ну да, тут все из Бангари, из лавки, — с большой опаской ответила Эльза. — Вы даже не представляете, Эбби. У Сабу такой нрав, что перед ним сам черт робеет, он так злится, если кто сдвинет с места чашку, что хоть святых выноси. А увидит, как вы тут хозяйничаете, такое закатит!

Эльза, похоже, боялась повара как огня, но Эбби отнесла это к ее пугливой натуре.

— Не понимаю, с чего бы. Ну да ладно, где этот ваш Сабу?

— Молится в амбаре, — объяснила Мария. — Только не вздумайте его отвлекать. Он терпеть этого не может.

— И что вы так его боитесь? Он всего лишь слуга. Кто сказал, что он тут хозяин?

Девчушки воззрились на Эбби с таким видом, будто подобное им и в голову не могло прийти.

— Конечно, в доме он не хозяин, зато здесь, на кухне, главней его нет, — возразила Мария.

— Когда он вернется? — спросила Эбби, пожалев было, что затеяла всю эту стряпню. Ну да пусть себе приходит, тогда она ему со всей почтительностью растолкует, чем здесь занимается, хотя при всем том ей просто не верилось, что без его особого дозволения к кухне и на пушечный выстрел нельзя было подойти.

Юные служанки переглянулись и только пожали