Пиранья. Звезда на волнах - Александр Бушков

– Что, он там? – спросил Мазур, проследив занаправлением ее взгляда, – она смотрела аккурат на шхуну.

– Ага. Это темный человек Джонни, значит, вы будетеобсуждать серьезные дела... Я пойду приготовлю угощение, отец велел...

И упорхнула, прелестница, Мазур какое-то время думал надхарактеристикой, данной его супругой этому неизвестному Джонни. На пиджине,собственно, это звучало не «темный», а скорее уж «небелый парень-человек, но неотсюда, а из-других-мест».

Так и не уловив, в чем тут секрет, развернул ситец,откупорил бутылку давешней отравы и сделал приличный глоток. Этой пальмовойводкой приторговывал китаец, дрянь была редкостная, но за неимением гербовой...

«Хорошо устроились здешние мусульмане», – подумалМазур, сделав еще глоток и завинтив пробку. Старикашка Хазинг, здешний мулла,четыре дня назад свершивший над Мазуром и Лейлой какой-то обряд (такоевпечатление, наполовину его собственного изобретения), Корана уж точно не в состояниибыл читать, Мазур в этом уверился, видя, как духовный пастырь что-то очень ужбыстро переворачивает страницы в полном несоответствии с бормотаньем,долженствующим изображать вдумчивое чтение вслух. Однако кто-то его определеннопросветил, что Коран запрещает крепкие напитки, полученные из забродившеговинограда. Вот только водка, в том числе и пальмовая, не имела ни малейшегоотношения к винограду, которого здесь не произрастало отроду... Так что истароста частенько прикладывался к бутылочке, и сам Хазинг, лениво порывавшийсявсе-таки сделать Мазура истинным мусульманином, но из-за здешней неистребимойпривычки к безделью так никогда и не доводивший даже до середины своипроповеди.

Поразмыслив, он позволил себе третий глоток и принялся залонтару. Он уже наловчился обращаться с этим фруктом: вскрывается твердаяскорлупа, в мякоть втыкается расщепленная палочка, несколько раз ее крутанув,получаешь пенистую массу, по вкусу похожую на кисленькое абрикосовое варенье.Довольно вкусно, а как закуска к пальмовой водке – вообще выше всяких похвал...

Выдвинув антеннку и включив приемник, он лениво наблюдал зашхуной – точно, она держала курс прямиком на бухточку, намереваясь тампристать. А вот только попутный ветер мешал как раз косым парусам – тем, из-закоторых и ценится шхуна, – а потому тамошние матросики сноровисто опустилипаруса на обеих мачтах, убрали стаксель и кливер, шли на одном бом-кливере. Новсе равно это должно было занять немало времени, а...

Он прислушался. В череду произносимых приятным женскимголоском мяукающих слов явственно вплелось:

– ...пай ма килари маси Леонить Прешшьнефф...

«Вот она, истинная популярность нашего уважаемогоГенерального секретаря, – подумал Мазур, ради торжественности момента лежапо стойке “смирно”. – Даже в этих экзотических местах, даже на этомтарабарском наречии помянут. Неужели и местные откликаются на очередные мирныеинициативы Советского Союза или комментируют новый гениальный труд генсека? Недай бог, это они “Малую землю” декламируют...»

Лениво повернув колесико, он наткнулся на новый вариантфамилии пятизвездочного вождя:

– Леванить Брежьнов... Каи раттачайти мортаса...

Мазур вертел ручку настройки, все более изумляясь: как сцепи сорвались, честное слово! Леванити Прешнефф, Леванить, Леонить, ну, славабогу, кто-то почти без ошибок выговорил «Брешшнев»... Вроде не намечалось у насочередного партийного съезда...

Охваченный смутным предчувствием, он переключился на длинныеволны. И почти сразу же поймал твердый немецкий говор:

– ...тропофф, нойе генераль-секретар коммунистишепартай дер Советише Унион...

С немецким у него обстояло скверно – но настолько-то онразобрал. Новый? Генеральный... Что еще за Тропофф?

Уже целеустремленно и настойчиво он вертел колесико, ищаАделаиду, Сингапур или еще что-нибудь англоязычное... ага!

Приятный женский голос:

– ...комментаторы еще не выработали устойчивой точкизрения, какое направление примут события после того, как бывший глава советскойтайной полиции Юрий Андропов стал преемником скончавшегося два дня назадЛеонида Брежнева...

Вот те и на... Надув щеки, Мазур длинно просвистел что-тоблизкое к похоронному маршу. А ведь за это надо выпить, пожалуй что. Нет, нунадо же... Сколько мы над Ленькой смеялись, сколько анекдотов выслушали, а то исами сочинили, тоскливо и стыдно было смотреть, как водят под слабы рученькиэту марионетку, – а вот поди ж ты, на душе пустовато как-то...

Сделав пару добрых глотков, он благодаря наработаннойпривычке к анализу и логичному препарированию доискался до разгадки: дело все втом, что Ленька был в жизни Мазура в с е г д а. Слишком давно. Он взлез натрон, едва Мазур пошел в первый класс, Мазур учился, взрослел, закончил школу,попал во флот, потом в училище, потом болтался с ножом в зубах по разным экзотическимместам в качестве призрака из плоти и крови – и все это время, все эти годы б ыл Брежнев. А теперь его вдруг не стало. Жизнь Мазура лишилась чего-топривычного с детства, как светофоры, дожди и Финский залив. Мазур попросту незнал, как это – жить с д р у г и м вождем. Всегда был один и тот же.

Не по себе как-то, если откровенно. Не то чтобы жалко, не точтобы скорбишь – с чего бы вдруг, честно говоря? – но имеет местобыть определенная пустота, не имеющая аналогов в богатом жизненном опыте...

Андропов – это сурово. Крепко не забалуешь, пожалуй что...Что, взяли реванш товарищи чекисты за пятьдесят третий год? А ведь похоже...

Шхуна, наконец-то, достигла берега, метрах в двадцати отнего с грохотом опустила якорь. И тут же на мелководье стали прыгать люди, одинза другим двинулись к берегу, вздымая радужные брызги. Деревенские мужчины,стряхнув всегдашнюю сонную одурь, уже стянулись к берегу – ну разумеется, немогли упустить такой случай. Новых впечатлений масса...

Ага, вот и тесть... Остальные четверо, сразу видно, неместные – никаких саронгов, только шорты и закатанные до колен парусиновыебрюки. Впереди шел несомненный гаваец, высокий и грузный, с физиономией явнонадменной и неприятной, следом два батака и, похоже, белый. Пятый, опять-такибатак, остался на судне. Он угнездился на бушприте, ловко обвив его обеиминогам, извлек флейту и принялся упоенно дудеть.

Так-так, сказал себе Мазур. У каждого из четверыхнезнакомцев болтался на поясе паранг – малайский тесак вроде мачете, только сболее загнутым концом. Человека распластать такой штукой можно оченькачественно, ежели умеючи, а у гвавайца вдобавок на поясе красуется потертаяжелтая кобура специфической формы – для револьвера Кольта образца девятьсотпятого, тут и гадать нечего, – и у одного из батаков имеется кобура, нопоменьше, под средний «Вальтерок» или что-то аналогичное. По здешним меркам –явная примета «джентльменов удачи» – но не организованных в нехилую армиюподданных мадам Фанг, а кустарей-одиночек, морских единоличников... Ну тесть,проказник старый...