Моя чужая дочь - Сэм Хайес

Почта Эрин не дала ровным счетом ничего интересного, зато продемонстрировала Роберту, как нелегко ей управлять в одиночку магазином. Нелегкий бизнес для женщины, а Эрин справлялась, и великолепно справлялась. Восхищение женой, однако, Роберта не остановило. Он продолжал копать, прочесывая все подряд — системные файлы, программные файлы, документы, созданные Эрин, историю ее блужданий по Интернету. Пригубил виски, распустил галстук. На верхнем этаже было жарко, он встал, чтобы открыть люк стеклянной крыши, и оцепенел: кто-то поднимался по лестнице. Глянув на часы, Роберт в панике выдернул вилку компьютера из розетки, и компьютер со вздохом отключился, монитор погас. В кабинет вошла Руби.

— Ой. — Она остановилась на пороге. — А я думала, это мама. Услышала, что тут кто-то есть. — Девочка нахмурилась, пораженная присутствием Роберта во владениях матери. Реакция Эрин в мягком варианте.

— А это всего лишь я.

Роберт наконец выдохнул. От него уже прилично попахивало спиртным. Объяснить девочке свое появление здесь, решил он, будет несложно, а вернее всего, и полезно.

— Ты что тут делаешь? — с вызовом поинтересовалась Руби.

Даже интонации материны, усмехнулся про себя Роберт. Однако нежелательно, чтобы она передала все Эрин.

— Ищу твое свидетельство о рождении. — Умение быстро соображать — как-никак часть работы Роберта. — Без него паспорт тебе не выдадут. А ты ведь хочешь попасть в Вену?

— Спрашиваешь! — Подозрение на лице девочки сменилось ликующей надеждой.

— А у тебя вообще когда-нибудь был паспорт?

Она дернула плечом:

— Понятия не имею. Я ж еще не летала на самолетах.

— Ты что-то сегодня рано, — заметил Роберт, скрывая разочарование, что не удалось завершить начатое.

— Теннисный матч отменили. Ребята из другой школы не смогли приехать, нас и отпустили по домам, готовиться к экзаменам. Я на маршрутке доехала, прямо к дому, — прибавила Руби, переминаясь с ноги на ногу.

Взбучки боится, догадался Роберт, — за то, что общественным транспортом воспользовалась, а может, и вообще пешком домой топала. Он решил опустить этот момент — в надежде расположить Руби к себе и добиться помощи.

— Ну а где может быть твое свидетельство о рождении, ты не в курсе?

— В глаза его не видела. Зато я знаю, где мама держит нужные бумажки и всякое такое.

К удивлению Роберта, девочка направилась к столу Эрин, — с виду он выглядел как старинный французский письменный столик, но его конструкция позволяла разместить и стационарный компьютер. Руби полностью вынула средний ящик и, присев на корточки, сунула руку вглубь, до самой задней стенки. Пошурудила секунду-другую, с довольным видом достала обшарпанную черную жестяную кассовую коробку, положила ее на круглый коврик, прикрывающий крашеные половицы, затем вытащила из-под коврика ключик и открыла коробку.

— Ты ведь маме не расскажешь? — Глянув на него, Руби подняла крышку. — Я просто однажды случайно увидела, как она достала эту коробку и что-то туда положила. Мама меня тогда не заметила. Еще подумает, что я специально подглядывала, и рассердится. — От волнения у Руби задергалось левое веко. — А я ведь не нарочно. Я вообще не сую нос куда не надо.

Роберт опустился на коврик рядом с дочерью. Взгляд его был прикован к коробке, словно Руби только что раскопала неизвестную гробницу фараона.

— Не волнуйся. — Он потрепал девочку по плечу. — Пусть это будет наш с тобой секрет, идет?

— Ага. Гляди-ка, точно! Куча бумажек. Между прочим, и мамин паспорт тут. У нее есть, а мне, значит, нельзя?

Руби обиженно потрясла паспортом: очень нечестно со стороны мамы запрещать ей экскурсию в Вену!

— Что ж, считай, начало положено, — как можно спокойнее проговорил Роберт и открыл паспорт Эрин на странице с фотографией.

Срок действия паспорта истек не так давно — первое, что он для себя отметил. Пролистав страницы, понял, что документом почти не пользовались: лишь две выцветшие марки свидетельствовали о давнишних визитах в Испанию и Грецию. В отпуск, должно быть, ездила, подумал он, возвращаясь к снимку юной Эрин. Несмотря на тревогу, поселившуюся в душе, по лицу Роберта расползлась улыбка. А Эрин-то в свои двадцать с хвостиком была просто серой мышкой, да еще и с надутой недовольной мордочкой, как будто необходимость сфотографироваться ее достала. Эрин, которую он знал, не носила длинные волосы, а тем более челку, и благодаря регулярным походам в салон стильная стрижка, пшеничная с пепельным отливом, стала ее личным фирменным знаком. Пухлые щечки и многослойная косметика тоже остались в прошлом его жены. Сейчас Эрин весила килограммов на восемь меньше, чем — судя по фото — в те годы, а косметики, как правило, вообще избегала.

Впрочем, объективности ради надо признать, подумал Роберт, что и он на паспортных снимках сам на себя не похож. Усмехнувшись, Роберт вернул паспорт в коробку. Толку от него в данном случае никакого.

— Что мы тут еще имеем? — произнес он шутливо, хотя к опасению, что Руби не выдержит и проговорится матери о том, как они копались в ее личных бумагах, добавлялось беспокойство насчет самой Эрин: вдруг она тоже придет пораньше и застукает его на месте преступления?

Не обнаружив в коробке метрики Руби, он решил, что разумнее продолжить расследование в другой раз, когда дом будет в полном его распоряжении. «Продолжить расследование», — с отвращением беззвучно повторил он, невольно вспомнив Луизу и их совместную утреннюю пробежку в Мартоке в прошлые выходные. Позвонить ей, извиниться? А смысл? В их отношениях никогда не было места всяческим «прости» и «виноват». Они так часто расставались и так редко были вместе, что любые напряги и неясности забывались. И каждый раз они начинали с чистого листа. А не поможет ли Луиза в розысках загадочно пропавшего свидетельства о рождении? Она ведь частный сыщик, если на то пошло, у нее связи.

Роберт проследил, как Руби закрыла коробку на замок, сунула ключ под коврик, аккуратно пристроила коробку в глубине ниши стола и вернула ящик на место. Ему не понравилась собственная мысль попозже проскользнуть в кабинет жены и как следует изучить содержимое коробки, но он твердо решил это сделать — невзирая на то, что свидетельство там не нашлось, а остальные бумаги, судя по тайнику, были личного характера.

— А не выпить ли нам чего-нибудь холодненького у Луиджи? Да и от булочки я бы не отказался. Ты как? Я угощаю.

Роберт сам себя ненавидел в этот момент, но Руби согласно ухмыльнулась, и они отправились в кафе «У Луиджи», всего в квартале от дома. С полчаса учеба Руби могла и подождать.

Заняв столик на улице, Роберт заказал два клубничных коктейля и датские пирожные. Сам он чувствовал, что от него несет виски, хотя Руби, похоже, запаха не уловила.

Солнце, немыслимо палящее, несмотря на ощутимый смог, казалось, довело угрызения совести Роберта до кипения, одарив его безумной головной болью. Уж слишком его предстоящее копание в бумагах Эрин смахивало на то, как все начиналось в первый раз. Признайся он в своих нынешних подозрениях Луизе… их дружбе, пожалуй, придет конец. Моргнув, Роберт с трудом поднял набрякшие веки и отхлебнул из бокала с коктейлем.