Кадавры - Алексей Валерьевич Поляринов

Ну, попала я впросак! Нет мышей и полный мрак. Ведь без окон сделан слон. Хорошо, что это сон!

И это странно, но его голос будто развеял панику, песня сработала — теснота в груди отступила, через минуту Даша снова могла дышать.

— Что это было? — спросила она.

— Меня мама так успокаивала, когда я боялся. Пела колыбельную.

— Это колыбельная?

— Не знаю, на колыбельную не очень тянет, но это первое, что пришло в голову. Стишок про кошку. Ты как? Получше?

Даша прислушалась к ощущениям: боль в спине не ушла, но теперь хотя бы можно дышать.

— Да. Спасибо.

— Ты любишь аниме? — вдруг спросил он.

— Что?

— Аниме. Японские мультфильмы.

— Я не знаю. Я только «Дисней» смотрела. «Черный плащ» или «Мишки Гамми».

— «Мишки Гамми» — это не «Дисней», — серьезно сказал Лешка.

Даша чуть отвела от него фонарь, его левый глаз совсем заплыл и был похож на выпирающий из-под опухшего века багровый пузырь, смотреть на него было невыносимо.

— Аниме — это типа «Призрак в доспехах» или «Акира». Не видела? «Акира» клевый. Даша, говори со мной! — громче сказал он и закашлялся. — Когда ты молчишь, мне кажется, ты умерла, а это очень страшно.

— Я тут.

— Хорошо. Хочешь, расскажу тебе про аниме? Есть такое аниме «Юки». Оно про девочку, которая упала в колодец и напоролась на железную арматурину. Штука в том, что она не может умереть, и метровый железный прут теперь все время торчит у нее из груди. И там…

— Почему?

— Что?

— Почему она не может умереть?

Лешка замолчал, стало тихо, только журчание льющейся с потолка воды.

— Леш?

— А? Я просто думаю. Башка болит. Думаю, у меня сотрясение. Я не помню, почему она не может умереть. Это как-то по сюжету будет важно. Кто-то умер вместо нее, и она теперь ходит с железным прутом, понимаешь? И там, короче, очень смешно бывает. Потому что арматурина доставляет ей кучу неудобств. Например, она всегда ходит пешком, в машине для нее нет места, торчащая из нее железка слишком длинная. В одной из первых серий мультика есть сцена, где Юки осторожно пытается сесть за руль, но ничего не выходит, — Лешка хрипло засмеялся. — Это очень смешная сцена. Юки чихает и случайно выбивает арматуриной лобовое стекло. Общественный транспорт тоже не для нее, она боится нанести кому-нибудь травму. Вся жизнь Юки — это попытка приспособиться. И еще дети — соседские дети бегают за Юки и хватаются за арматурину, им кажется, это весело.

— А почему она не сходит к врачу, например? Арматурину не могут просто удалить?

Лешка снова замолчал, затем закашлялся — тихо, надрывно. Силы оставляли его.

— Я не знаю. Не помню. Кажется, это как-то объясняют в мультике, я не помню. Типа, если железку удалить, она умрет, или вроде того. Ну, понимаешь, это же аниме, они там не ищут легких решений.

Они помолчали какое-то время.

— Ты слышишь что-нибудь?

Даша прислушалась — только журчание воды.

— Нет. Почему они не идут? — жалобно спросила она. — Мы уже сколько тут лежим — час, два? Матвей давно добрался до взрослых. Где они?

— Я не знаю, — сказал Лешка. Даша тихо заплакала. Рассказ Лешки про аниме хоть как-то отвлекал ее, теперь же, после паузы, к ней вернулось осознание, что они в западне, а вслед за ним вернулась и теснота в груди, и паника, стискивающая горло.

— Даша, Даша, не плачь, пожалуйста. Не надо. Они нас найдут, слышишь? Я уверен, спасатели уже прокладывают путь через катакомбы. Мне кажется, я их слышу…

— Ты врешь, это неправда.

— Все будет хорошо. Я уверен, все будет хорошо. Лучше расскажи мне что-нибудь. Какой твой любимый мультфильм? Я бы сам рассказал, но я чего-то не могу, голова болит, и говорить трудно. — Он и правда говорил все медленнее и тише, каждое слово теперь требовало огромных усилий.

Даша знала, что по-хорошему нужно как-то подползти к нему и попытаться помочь, но не могла себя заставить. Боль в спине не отпускала, и даже смотреть на его искалеченное падением лицо было страшно.

— Я недавно посмотрела «Аладдина», ты видел? Это диснеевский мультик про мальчика, который нашел волшебную лампу…

Когда пришли спасатели, Лешка был уже мертв. Их достали лишь спустя двенадцать часов. О том, почему так случилось, Даша узнала много позже, от мамы. Оказалось, сбежавший Матвей, вернувшись домой, никому ничего не сказал. Даша с Лешкой лежали там, в темноте, а Матвей весь день делал вид, что ничего не случилось. Когда перед ужином мама спросила, где Даша, и попросила сходить поискать сестру во дворе, Матвей запаниковал и, заикаясь, стал лепетать, что у него плохое предчувствие и что он понятия не имеет, где Даша, но вчера — вообще-то подслушивать нехорошо, но он случайно услышал их разговор — он слышал, как Даша с Лешкой Поляковым хотели сходить в штольни. Я не уверен, говорил Матвей, но, возможно, там что-то случилось, и, вероятно, стоит послать туда спасателей.

Обо всем этом Даша узнала гораздо позже, спустя годы — мама случайно проговорилась на семейном ужине. С тех пор Даша то и дело возвращалась к этой мысли, к воспоминанию, и пыталась понять, что она чувствует к брату: он был напуган, да, он был в панике и боялся наказания, но Даша все равно не могла уложить все произошедшее в голове: он затащил ее в катакомбы, уронил в темноту и оставил там с трещиной в позвоночнике и переломанными ребрами, рядом со своим искалеченным другом; с другом, который в итоге погиб.

>>>

Даша потом часто думала, что это очень по-матвеевски: заманивать людей в свои авантюры, сбрасывать в темноту и говорить,