Боевая эвтаназия - Сергей Васильевич Самаров

class="p1">Однако у самого командира роты это в самый тяжелый момент не получалось. Видимо, где-то проходила грань между возможным и невозможным, тонкая и малозаметная грань. Он до этой грани добрался, перешагнул ее, не обратил на это внимания и оказался один на один с невозможным. Теперь ему оставалось только одно – терпеть боль, не показывать ее никому. Даже самым близким людям, своей семье.

Хотя бывали случаи, когда он срывался. Это происходило только дома. Там такое было возможно. Нервы не выдерживали, и он, обычно всегда спокойный и уравновешенный человек, мог даже накричать на жену.

Когда-то, еще перед поступлением в Рязанское гвардейское высшее воздушно-десантное ордена Суворова дважды Краснознаменное командное училище имени генерала армии В. Ф. Маргелова на факультет военной разведки, то есть в знаменитую девятую роту, он проходил психологическое тестирование и по состоянию своей нервной системы был признан годным к службе в спецназе ГРУ. То есть имел нервную систему, вполне пригодную к психическим перегрузкам.

Но в последнее время боль так измотала его нервы, что он мог позволить себе дома сорваться, даже перейти на крик, чего никогда не допускал на службе. Там Собакин всегда умел обуздать себя, понимал, что в его бедах никто не виноват. А уж что случилось, то случилось. Но и дома, после вспышки гнева, Виктор Алексеевич научился быстро брать себя в руки, улыбался и извинялся перед женой и дочерью, сетовал на громадную накопившуюся усталость и повседневные заботы, но не жаловался и никогда не упоминал про свою боль.

Раздумывая об этом, командир роты на бегу вызвал на связь начальника штаба сводного отряда майора Крашенинникова, коротко, чисто по-армейски обрисовал ему ситуацию и сообщил, что просто не успел написать промежуточный рапорт, чтобы передать его с ранеными бойцами.

– А что с теми парнями на первом перевале, со снайпером, корректировщиком и двумя автоматчиками? – сразу поинтересовался начальник штаба, постоянно проявлявший заботу обо всех бойцах.

– Пока еще отстреливаются, товарищ майор.

– А что будет, когда бандиты все же поднимутся на перевал?

– Думаю приказать им отступить. Пусть идут на соединение со мной.

– Может, лучше в противоположную сторону? Тогда они будут представлять для бандитов серьезную опасность.

– Я еще точно не решил, товарищ майор. Но, скорее всего, прикажу им отступать туда, где идти будет легче. На противоположной от меня стороне скал больше.

– Смотри, тебе виднее. Но я бы приказал им закрепиться на противоположной стороне.

– Я буду действовать по обстановке, товарищ майор. Конец связи?

– Конец связи.

– Готовим линию обороны! Окопы опять копать в полный профиль. От вашего старания зависит ваша безопасность, – распорядился старший лейтенант Собакин, когда вывел взвод на перевал, посмотрел в бинокль и убедился в том, что банду еще не видно.

Сам он начал работу первым, но перед этим отключил систему внутренней связи, чтобы никто не слышал тяжелого дыхания и стона, который готов был из него вырваться. Здесь, наверху, почва была куда более твердой, чем внизу, камни встречались чаще, да и были они несравненно большего размера. Некоторые из них старший лейтенант просто выламывал и сбрасывал по склону вниз, другие обходил стороной. После этого они просто высовывались из земляных стен в виде полочек или даже ступенек.

Виктор Алексеевич включился во внутреннюю связь только тогда, когда работу закончил.

– Опять камень. Да тут целый валун громадный попался, – услышал он ворчание одного из солдат.

Но Собакин хорошо знал, как солдаты не любят рыть окопы, поэтому на ворчание особого внимания не обратил, сказал только с усмешкой:

– Копай-копай. Это твоя безопасность. Хромов!

– Я!

– Почему двое не работают?

– Я их надумал на скалы посадить. Тут сразу две прямо как столбы воротные стоят. Как раз у выхода на хребет. Оттуда, сверху, стрелять удобно.

– Хорошо. Я согласен, пусть наверх лезут. Думаю, по паре бойцов на каждой скале поместится, – ответил Собакин, притянул ближе ко рту микрофон шлема и сказал: – Майор Феофилактов! Слышите меня?

– Минутку, товарищ старший лейтенант, – ответил ему командир второго взвода лейтенант Пустовалов. – Товарищ майор сейчас только шлем сменит. Он в своем родном со своими бойцами общался. У нас разные системы связи. Я ему сказал, что ты вызываешь.

– Слушаю, старлей, – тут же отозвался и Феофилактов. – Что там у тебя? Докладывай! Я тебя недавно вызывал, ты отключен был.

– Я со своим начальником штаба беседовал. Короче, товарищ майор. Мы на перевале. Роем окопы в полный профиль. Будем готовы встретить противника. Что у вас?

– У нас вообще все прекрасно. Кажется, дело приближается к благополучному завершению. Банда миновала половину склона. Значительную часть ее мы уже уничтожили. Шакалам теперь будет чем полакомиться. Расстреливали из подствольников прямой наводкой. Бандиты на склоне практически не имеют возможности отстреливаться. Это значит, что мы в относительной безопасности. Но у нас есть проблемы. Вернее сказать, разногласия. Старший лейтенант Корытин требует вести преследование бандитов. А я говорю, что если мы поднимемся и пойдем следом за боевиками, то у них останется только один путь к спасению, через твою позицию. Они впадут в отчаяние и готовы будут по вашим трупам пройти. Думаю, проще их минометами прямо сверху сбивать. А потом и авиацию вызовем. Пусть вертушки ударят.

– Товарищ майор, я полностью поддерживаю старшего лейтенанта Корытина. У бандитов в любом случае, вне зависимости от того, будете вы их преследовать или нет, есть только один выход. Им придется прорваться через нашу позицию, то есть, как вы сказали, по нашим трупам пройти. Не вы в данном случае решаете, что делать. Бандиты вас вынуждают. Они диктуют вам свою волю.

– Все это так, старлей. Только еще не диктуют, а лишь намереваются. Но у меня есть собственные контраргументы.

– Я готов вас выслушать внимательно.

– Мы заставим бандитов разделиться на две группы. Так их можно будет ликвидировать с меньшими потерями с нашей стороны. Бандитов и без того осталось меньше двух сотен. Это те, которые до верха добрались. Из них несколько человек ранены, которые, в отличие от наших, воевать не любят. У меня четыре человека ранены, но все в строю остались. Из четверых только у двоих раны легкие, сквозные, в мягких тканях тела. А бандиты по логике должны разделиться. Первая группа, как я полагаю, двинется в твою сторону. По дороге ко второму перевалу мы попробуем их минометами накрыть и лавину создать. Но это как повезет. Сила взрыва может просто в снег уйти, в глубину, и лавина тогда не получится. Мина просто яму в снежном покрове выроет и даже осколки не сможет с прежней силой выбрасывать. Снег