Формула Бога. Возвращение - Юрий Витальевич Яньшин

вдруг остановился. Посреди приемной стояла девочка-секретарь и как-то робко прижимала к своей груди что-то белое и прямоугольное. Обернулся. Этим прямоугольным оказалась его фотография, которую она протягивала к нему.

— Что?!

— Автограф, если можно, — пролепетала та.

Хмыкнул. Он никогда не подозревал, что может являться местной знаменитостью, поэтому даже несколько растерялся. Навыков дачи автографов у него не было.

— Ручку…, — начал было он, но она уже протягивала ему световую авторучку, которая писала не чернилами, а испускала фотоны. Перевернув фото тыльной стороной к себе начал выводить: «На добрую память…

— Имя, — бросил он ей отрывисто.

— Моё?

— Свое я вроде бы еще не забыл, — с сарказмом заметил он.

— Ирия.

«На добрую память Ирии от случайно зашедшего в гости путника темпоральных дорог» слегка высокопарно написал он и поморщился от самого себя. «Павлин ты и есть павлин, Захарушка, но какие у нее оказывается большие и красивые глаза» подумал он вновь. Но возвращая фото, вслух произнес сухо и официально совсем другое:

— Скажите лейтенант, служба информации и контроля находится, как и прежде в левом крыле на втором этаже?

Та поспешно закивала.

— Не подскажете, кто там сейчас руководит? Раньше там был, насколько я помню, Герард …Публиевич, — с заминкой произнес он, ибо не сразу вспомнил отчество руководителя информатория. — Все-таки почти тридцать лет минуло…

— Да-да. Он самый, — опять поспешно закивала она и при этом улыбка осветила и без того светлое личико девушки. — Только он не любит когда его называют с отчеством Публиевич. Он предпочитает Петровича.

— Отчего так? Вроде бы не замечал за ним раньше такого.

— Да его однажды пригласили в школу, прочитать детишкам начальных циклов несколько лекций по теме краткого курса общей историографии Земли от сотворения мира до настоящего времени. Сами понимаете, тема хоть и интересная, но в его изложении выглядела довольно скучновато. А дети… они такие непосредственные. Вот и стали его дразнить то «Бублиевич», то «Бубликович», — прыснула Ирия в подставленную ко рту ладошку. — Только вы все равно его на месте не застанете.

— Почему?

— Он взял творческий отпуск на пять лет для написания своего эпохального труда «Применение глобальной хронологии как способа уточнения исторически значимых событий». — Охотно и без малейшей запинки выдала пояснения на его вопрос секретарша.

— И кто же вместо него?

— Левушка. Заместитель. Он у нас не так давно, но тоже хороший, — еще больше расцвела улыбкой словоохотливая девица.

Лейтенант продолжала еще что-то щебетать своим милым голоском, но мысли полковника уже уносили его в глубины памяти. Несмотря на то, что по местным меркам их знакомство было совсем недавним и контакты носили спорадический характер, Захария сразу вспомнил этого высокого и нескладного парня, вечно поправляющего спадающие с носа очки в толстой роговой оправе и такими же толстыми линзами. Как и у любого ангела из «обращённых» у него была возможность устранить этот физический недостаток, стоило только захотеть, но он почему-то пренебрег такой возможностью и по не вполне понятным причинам предпочел остаться близоруким. Он попал в Рай не так давно. Почти что вчера по местным меркам. Из блокадного Ленинграда. Будучи студентом физтеха и белобилетником, он остался в институте, отказавшись от эвакуации, где продолжал работу по размагничиванию кораблей Балтфлота. Умер от голода в феврале 42-го, отдав свою пайку дошедшей до крайней степени истощения девочке, соседке по квартире, оставшейся сиротой. Весь его вид, как нельзя соответствовал его имени. «Бессребреник» от науки, мало обращающий внимания на свой внешний вид, мечтательно-созерцательный характер, которого вкупе с неуемной жаждой познания глубинных законов Вселенной, лишенный каких бы то ни было амбиций, составляли основную черту его характера. Часто забывающий поесть, и вечно теряющий свои очки, он обречен был на коллективное шефство женского персонала службы информации над собой, ибо не вызывал к себе никаких иных чувств со стороны «слабого» пола кроме как материнских. Такие как он никогда не становились взрослыми. Из поры своего юношества невообразимым образом проскакивая возраст мужества и зрелости сразу в старость. Захария сразу подумал, что Петрович руководящий информационной службой, уходя в отпуск, нисколько не ошибся, назначая на свое место Левушку. Такие не подсиживыют. Воспоминания о Левушке наполнили его положительными эмоциями. Возвращаясь в действительность, он широко улыбнулся. Широко и искренне, едва ли не впервые за все утро:

— Так значит, говорите, вас зовут Ирия?!

Она слегка отпрянула, вскинув свою хорошенькую головку, словно молодая лошадка перед неожиданно опустившимся шлагбаумом и округлив глаза, еле слышно проговорила:

— Да. Ирия.

— Ирия, — повторил он. — Какое красивое имя. И сами вы очень красивая.

— Спасибо, — чуть слышно произнесла она. При этом лицо ее залилось краской, будто ее окунули в кипяток. Озадаченная неожиданным комплиментом, она никак не ожидала, что знаменитый герой, полковник и кавалер множества наград обратит на нее свое внимание, восхитившись ее прелестными чертами лица. А уж о том, что он поинтересуется ее именем, не могло присниться даже в самом заветном сне.

— Ирия, я запомню ваше имя. И мы обязательно с вами встретимся. Правда, ведь?! — проговорил он, глядя ей в самые зрачки.

— Вы, правда, этого хотите?! — в ее глазах светились одновременно удивление и надежда.

— Да. Я, правда, этого хочу, — повторил он.

После этих слов он так резко повернулся, что лежащие на столе бумаги, испуганной стайкой белых голубей, попыталась взмыть вверх.

IV

Выйдя из приемной, он не стал повторять экспериментов по пешему хождению в коридорах учреждения, а просто нашел глазами ближайший оранжевый круг телепорта и направился к нему. Встав в круг и закрыв глаза, мысленно представил себе конечный пункт назначения. Уже через мгновенье он стоял перед огромной стеклянной двойной двухстворчатой дверью с табличкой «Служба контроля. Операторская № 1». Шагнул к двери. Та, при его приближении, послушно разъехалась в стороны. В ушах сразу послышался монотонный на грани восприятия гул от работающей аппаратуры. Это было большое и светлое помещение с полами, автоматически всасывающими пыль. Все пространство помещения, кроме узких проходов, позволявших передвигаться в некоторых местах только бочком, было заставлено пультами, стендами, компьютерными столами со стоящими на них «навороченными» ЖК-мониторами. Пульты моргали разноцветными огоньками и издавали пощелкивания. За столами сидели в застывших позах и прильнувшие к бинокулярам сотрудники. Кто-то интенсивно возил «мышкой» по столу, не отрываясь от экранов. «Как это наверное скучно, проводить целые дни, подглядывая за чужой жизнью. Чесс слово, Дом-2 на выезде» — с какой-то внутренней неприязнью подумал он. На него никто не обращал внимания. Полковнику было нелегко со своими крыльями протиснуться в этом пространстве, но вздохнув и поплотнее