На родной земле - Валерий Пылаев

Я обновил отыгравшие баффы и вместе со Всеволодом снова направил каменецких дружинников в бой, который «Топорам» было уже не выиграть. Они еще отбивались, пытались хоть как-то выровнять строй, щетинились копьями и клинками, но понемногу уступали. А некоторые, похоже, не собирались отправляться к Владычице Хель и просто разлогинивались. Система уже не справлялась и не могла отвести глаза всем, так что пару раз я видел, как здоровенные воины сначала на несколько мгновений замирали с поднятыми мечами — а потом просто растворялись в воздухе.

Есть! Победа!

Я уже видел князя Мстислава в десятке шагов — и между нами стояло все меньше и меньше «Топоров». Но я опустил копье, только когда последний из них рухнул на землю.

— Славный бой, княже! — Я отер пот со лба тыльной стороной ладони. — Чего скажешь — сослужил я тебе службу, как обещал?

— Сослужил, боярин, — отозвался Мстислав, стаскивая с головы шлем. — Крепкое твое слово — одолели Саврошку-гада!

— Одолели, да только дружину каменецкую повыбили знатно. — Я указал на детинец. — Защитник городу нужен… Да только кто ж теперь княжить будет?

— Уж не про себя ли думаешь, боярин? — усмехнулся князь.

— Я служу конунгу. — Я поклонился. — Как настанет весна — уплывем мы обратно домой, на север. Гоже ли мне в Каменце княжить? Ты лучше Люта Вышатича спроси — он, поди, не откажется.

Ни мне, ни Рагнару измученный город ни к чему — а вот так изящно подмазать первого после самого князя в Вышеграде человека…

— Чего скажешь, Лют Вышатич? — Князь потянул поводья, разворачивая коня к строю дружинников. — Желаешь в Каменце сесть, как Ратша старый сидел?

Ничего себе — а Лют-то, оказывается, здесь… Вряд ли боярин в последние годы часто лично принимал участие в сражениях — не тот уже возраст, но сегодня все-таки решился вести своих дружинников сам. И справился — он сидел на огромном вороном жеребце в полном комплекте тяжелых лат, но вовсе не выглядел измученным. Разве что слегка запыленным и помятым.

— А чего тут говорить? — проскрипел Лют. — Княжье дело — не только в хоромах сидеть, но и дружину в бой водить. Стар я стал для такого, Мстислав Радимич. Но советом завсегда помогу. А вот ежели не меня, а сына моего старшего Вышату Каменцем править…

— Княже! Княже!

Женский голос звучал из-за спин дружинников, но с легкостью перекрыл негромкую речь боярина.

— Злата… — пробормотал Мстислав, разглядывая мчавшуюся через поле перед детинцем крохотную фигурку. — И чего ей неймется, сестре твоей, боярин?..

Особого недовольства князь, впрочем, не выказал — слишком много боли и тоски было в крике Златы. Даже самый черствый и бестолковый из дружинников понял, что неспроста она кричит, будто подстреленная птица, расталкивая плечистых воинов маленькими ручками. Случилось что-то страшное. Непоправимое.

— Кня… — захлебнулась Злата — и тут же бросилась ко мне. — Братик! Братик, там…

— Чего там? — Я прижал сестру к себе, приглаживая всклокоченные волосы. — Что случилось?

— Там… там… — Злата всхлипнула, вытягивая дрожащую руку. — Конунга вашего убили!

— Да что ж ты такое говоришь?! — Мстислав сердито сдвинул брови. — Вот только же рядом был! Пешим бился, как предки завещали…

И конные, и безлошадные дружинники и хирдманны оглядывались, выискивая глазами рослую фигуру Рагнара — но не находили.

— Веди! — Я дернул сестру за рукав. — Показывай, чего случилось… Да кликните Молчана… И гидью, ежели сыщете! Всех зовите!

Не мог же он вот так нелепо погибнуть в бою, который мы выиграли без каких-то запредельных усилий! Рагнар никогда не прятался за спинами своих воинов, но и не лез на рожон без надобности. И каждый из хирдманнов готов прикрыть его. Пусть даже ценою жизни — ведь без конунга никто из них больше не увидит Эллиге. На нем лучшие доспехи из тех, что мы отыскали в Вышеграде — как могло случиться такое?!

Мы нашли Рагнара в полусотне шагов от места, где я проткнул копьем последнего из уцелевших «Топоров». Похоже, его сразили уже почти в самом конце сражения, когда конница добивала каменецких свеев. А Рагнар с пехотинцами шагал следом… и не заметил, что один из врагов еще дышит. Обезглавленный труп, лежавший рядом с конунгом, еще сжимал руке обломанное копье. От древка осталась едва ли треть, но и этого хватило, чтобы вогнать острие Рагнару в шею. Игрок бил уже с земли, и смертоносная сталь прошла под щитом, скользнула по пластинам брони и вонзилась под челюсть. Рагнар уже давно обзавелся местным шлемом с кольчужной сеткой, но от удара снизу тот его не защитил. Острие погрузилось в плоть почти целиком и вышло из щеки. Кровь еще сочилась из раны, и натекло ее столько, что истоптанная трава рядом с телом пропиталась насквозь. Такое вряд ли лечится и в современном реальном мире, а уж здесь…

— Никак, дышит еще. — Мстислав поднес лезвие меча к окровавленным губам Рагнара. — Да только недолго осталось. Вон кровь как хлещет… Как вся выйдет — тут и конец ему.

Погоди, княже! — Злата рухнула на колени. — Можно унять… Помогу!

Она заводила руками над неподвижной грудью Рагнара и зашептала что-то — и через несколько мгновений кровотечение прекратилось. Но сестренке заговор дался непросто. Она побледнела и сама бы свалилась рядом с раненым, если бы Ратибор не подхватил ее за плечи. Я украдкой кольнул себя чьим-то мечом в палец и начертил на щеке Рагнара Беркану — больше мне помочь нечем. Если его еще возможно спасти, то это работа для специалиста уровня Молчана или…

— Гидья… — пробормотал кто-то из хирдманнов за моей спиной. — Хвала богам, она здесь!

Катя не говорила, что собирается в игру — но все-таки зашла. Знала, что раненых после боя с «Топорами» будет много, и появилась. И вовремя! Она уже успела сменить темно-синюю мантию на местное одеяние, но северяне без труда ее узнавали и почтительно расступались. Даже шагавшему следом за Катей Молчану досталось меньше внимания.

— Приветствую тебя, гидья! — Я вскочил на ноги и склонился перед Катей. — Вижу, дурные вести мчатся быстрее ветра. Конунг ранен, и без твоей помощи он умрет!

Катя молча кивнула и склонилась над Рагнаром. Похоже, «докачивала» как могла — его гаснущая аура стабилизировалась и стала чуть поярче — зато Катина выцвела. Что-то похожее я видел, когда она пыталась спасти гонца, прискакавшего из разоренного Черным Копьем Барекстада… и тогда не получилось. Все ее умение лишь продлило агонию умирающего — и даже чудодейственное кольцо Эйр оказалось бессильно. А сейчас?..

— Дурное дело, ярл. — Катя покачала головой. — Рана тяжелая. Конунг еще дышит, но если вынуть копье — он тут же умрет.

— Совсем в нем крови не осталось, — проскрипел Молчан. — Да не то беда, боярин…

— Ты знаешь, как ему помочь? — Князь оглянулся на бояр. — Конунг бился отважно. Разве гоже моему гостю помирать за Каменец?