Хрупкая душа - Джоди Пиколт

— Какой еще Шарлотте? — пробормотал Роб, отвечая на поцелуй.

Раз в месяц мы с Шарлоттой непременно выбирались в кино, а после — в задрипанный бар под названием «Прокладка Макси», название которого всякий раз смешило меня своим гинекологическим намеком. Впрочем, уверена, сам Макси этого не понимал. Он был матерым морским волком из штата Мэн и на заказ бокала шардоне отвечал: «У нас такого не наливают». Даже когда в кинотеатрах показывали сплошь ужастики с расчлененкой и молодежные комедии, я все равно вытягивала Шарлотту силком. Если же это не удавалось, Шарлотта могла по несколько недель сидеть дома безвылазно.

Больше всего в этом заведении мне нравился внук Макси — Муз, футболист-полузащитник, которого выгнали из колледжа в разгар скандала со списыванием. Три года назад он устроился к деду барменом, когда вернулся домой подумать о будущем, да так тут и остался. Мускулистый блондин под семь футов росту, он обладал интеллектом кухонной лопатки.

— Пожалуйста, мэм.

Муз подал Шарлотте кружку светлого эля, но она лишь мельком на него взглянула.

В тот вечер Шарлотта вела себя странно. Она попыталась было отделаться от нашей традиционной встречи, но я не позволила. Когда же мы встретились, ее словно постоянно что-то отвлекало, не давало погрузиться в разговор. Я списала это на проблемы с твоим здоровьем: уколы памидроната, переломы бедер, операция по вживлению стержней… Шарлотте было о чем подумать. Но я настроилась во что бы то ни стало развеять эти невеселые мысли.

— Он тебе подмигнул, — заявила я, как только Муз обернулся к другому клиенту.

— Ой, да брось ты! Я уже слишком старая, чтобы со мной флиртовали.

— Сорок четыре — это новые двадцать два.

— Да? Ну, повторишь это, когда доживешь до моих лет.

— Шарлотта, я всего на два года младше тебя! — рассмеялась я, прихлебывая пиво. — Господи, какое жалкое зрелище… Он, должно быть, думает: «Бедные старушки! Хоть порадую их, притворюсь, будто они могут еще кого-то возбудить».

Шарлотта подняла кружку.

— Выпьем же за то, чтобы не выходить замуж за парней, которым еще не дают машины напрокат!

Это я познакомила твоих родителей. Наверное, человеческая природа такова, что особи, нашедшие себе партнеров, не успокоятся, пока их собратья тоже не разобьются на пары. Шарлотта никогда не была замужем: отец Амелии был наркоманом, который пытался завязать во время ее беременности, но потерпел крах и уехал в Индию с семнадцатилетней стриптизершей. И когда меня за превышение скорости остановил красивый полицейский без обручального кольца на пальце, я тут же решила пригласить его на ужин и познакомить с Шарлоттой.

— Я не хожу на свидания вслепую, — сказала мне тогда твоя мама.

— Так вбей его имя в «Гугл».

Через десять минут она перезвонила мне и в ужасе рассказала, что недавно выпущенного на поруки совратителя малолетних зовут Шон О’Киф. Через десять месяцев она вышла замуж за другого Шона О’Кифа.

Я смотрела, как Муз расставляет стаканы за барной стойкой, но внимание мое все больше приковывала игра света на его мускулах.

— Так что там Шон? — спросила я. — Тебе удалось его уговорить?

Шарлотта вздрогнула, едва не опрокинув свое пиво.

— На что?

— На операцию для Уиллоу. Эй, как слышно?

— Да, точно… Я и забыла, что рассказывала тебе об этом.

— Шарлотта, мы разговариваем каждый день, — Я внимательно всмотрелась в ее лицо. — Ты точно в порядке?

— Мне просто нужно хорошенько отоспаться, — ответила она, глядя не на меня, а в стакан. Одним пальцем она водила по ободку. — Знаешь, я в больнице читала один журнал… Там была статья о семье, которая подала в суд на больницу, где у них родился мальчик с кистозным фиброзом.

Я покачала головой.

— Вот такое отношение — переложить с больной головы на здоровую — меня просто бесит. Все они просто хотят свалить вину на других, чтобы самим не чувствовать себя виноватыми.

— Может, кто-то из этих «других» действительно виновен?

— Это дело случая. Знаешь, что говорит акушер, когда у женщины рождается ребенок с кистозным фиброзом? «Не повезло ей с ребенком». Это не ее личное мнение, это констатация факта.

— «Не повезло с ребенком», — повторила Шарлотта. — Мне, по-твоему, с ребенком тоже не повезло?

Иногда я элементарно забываю подумать, прежде чем заговорю. Я слишком поздно поняла, что интерес Шарлотты носит не только теоретический характер. Лицо мне обдало жаром.

— Я не Уиллоу имела в виду… Она-то…

— …идеальна? — с вызовом закончила за меня Шарлотта.

Но это была правда. Ты смешнее всех пародировала Пэрис Хилтон; ты могла пропеть алфавит задом наперед; у тебя было лицо сказочной принцессы, эльфа, ангела. О твоих хрупких костях я и не думала.

Шарлотта смутилась.

— Прости. Не надо было так говорить…

— Да это ты меня прости. Мне нужно отключать речевой аппарат, когда мозги перестают работать.

— Я очень устала, — сказала Шарлотта. — Пора, наверно, закругляться. — Когда я привстала с табурета, она покачала головой: — Нет, ты оставайся, допивай пиво. А я пойду.

— Давай я хоть провожу тебя до машины…

— Я взрослая девочка, Пайпер. Правда. Забудь все, что я тебе наговорила.

Я кивнула. И действительно же забыла, идиотка.

Сидела я, значит, в школьной библиотеке — одном из немногих мест, где можно притвориться, что не вся моя жизнь зависит от твоего ОП, — и вдруг наткнулась в журнале на фотографию женщины, точь-в-точь похожей на тебя. Очень странная штука, вроде тех фэбээровских фоток, на которых они искусственно старят похищенных десять лет назад детей, чтобы люди смогли узнать их на улице. У нее были твои растрепанные шелковистые волосы, твой острый подбородок, твои кривые ноги. Я повидала много детей с ОП и знала, что вы все между собой похожи, но не до такой же степени.

А еще страннее было то, что эта женщина держала на руках ребенка, а рядом с ней стоял великан. Обняв ее за плечи, он лыбился в объектив, и лыбился довольно жутко.

«Элма Дюкинс, — гласила подпись, — ростом всего три фута два дюйма. Рост ее мужа Грэйди — шесть футов четыре дюйма».

— Чего делаешь? — спросила Эмма.

Эмма — это моя лучшая подруга, мы дружим уже лет сто. После всех этих ужасов в Диснейленде, когда мои одноклассники узнали, что я ночевала в приемной семье, она а) не относилась ко мне как к прокаженной; б) грозилась вырубить любого, кто так ко мне отнесется. Сейчас она подошла ко мне со спины и уткнулась подбородком мне в плечо.

— Ого, как похожа на твою сестру!