Ножевая атака - Валерий Шарапов

Скрепя сердце Веня выдавил из себя улыбку:

– И в самом деле! Я сегодня почему-то так закрутился, что сам до этого не додумался. Эрмитаж – это просто здорово, а уж что говорить про театр оперы и балета… Отличный план, главное, чтобы билеты были…

– В случае чего попробуешь купить с рук. Ты ведь один пойдешь! А одному купить билет всегда проще!

Веня сделал вид, что просматривает заметки, потом покачал головой и направился на кухню. Он уселся за стол и накинулся на блины, при этом убеждал сам себя, что с гормонами шутки плохи и лучше с ними не шутить. Макая очередной блин в сметану, Веня судорожно решал, как же ему поступить. Ни в какой Ленинград он, конечно же, не поедет и обязательно придумает, что сказать Кате. Про театр Кирова и про Эрмитаж можно будет без труда найти нужную литературу и, не посещая Ленинграда, найти способ убедить жену, что он все же там был. Когда он расскажет супруге обо всех красотах и прелестях Эрмитажа и еще чего-то там, Катя будет в восторге и быстро угомонится. А в Смоленск он поедет через Сычевку, так быстрее и менее хлопотно.

* * *

Утром Веня не поехал на работу, а сразу же отправился на вокзал. Прибыв на место, он занял очередь в кассу и, отстояв примерно полчаса, наконец-то оказался у заветного окошка. Тут-то он засомневался в правильности своего решения не ехать в Ленинград.

– Скажите, на ленинградский поезд билеты еще остались? – спросил Веня, втайне надеясь на отрицательный ответ, ведь тогда ему даже не придется врать жене.

– Вам верхние полки подойдут? – поинтересовался кассир.

– Верхние подойдут! – все еще гадая, как быть, ответил Веня и тут же опомнился. – Постойте! А до Сычевки есть билеты?

Женщина посмотрела на него с укором.

– Так вам до Сычевки или до Ленинграда?

– До Сычевки!!! Да-да… до Сычевки!

– Есть. Тоже только верхние…

– Ничего страшного. Дайте одно верхнее до Сычевки.

Женщина покачала головой и оформила ему билет. Выйдя из здания вокзала, Веня ощутил облегчение. Подул ветерок, набежали тучки, и Веня поспешил на остановку, потому что начался дождь.

Вернувшись домой, он застал Катю возле одежного шкафа.

– Ты чего делаешь? – спросил он, глядя, как жена рассматривает два его галстука.

– Думаю, что красный больше подойдет, – сказала Катя и бросила красный галстук на диван.

Только сейчас Веня увидел лежавший там же большой чемодан, который уже был наполовину уложен.

– Ты что делаешь?

– Не видишь? Вещи тебе собираю. Тут носки, две чистые рубашки, полотенце и бритвенный станок…

– Подожди! Ну станок – это понятно, а галстуки с рубашками мне зачем?

– Как это зачем? Ты же в музей пойдешь, неужели хотел в Эрмитаж в этой грязной рубашке идти? Наденешь костюм, ну и галстук соответственно. Про театр я уж и вовсе молчу. Туда вообще, по-моему, без галстука не пускают.

Веня задержал дыхание и ушел на кухню. Через два часа Катя вручила ему зонт и приказала на такси ехать на вокзал.

– Дождь же на улице. Не хватало еще, чтобы ты простудился!

– Очень тронут твоей заботой, – процедил сквозь зубы Веня, схватил зонт и чемодан, быстро поцеловал жену в щеку и открыл дверь. Тут Катя ошарашила его новым требованием:

– Приедешь в Ленинград, отправь мне телеграмму.

– Это еще зачем?

– Чтобы я не волновалась.

– Хорошо, я тебе из Смоленска весточку пришлю.

– Ну уж нет! – Катя задумалась, а потом добавила: – Точнее – да! Одну телеграмму пришлешь из Ленинграда, а другую из Смоленска! Так мне будет спокойнее!

Веня нахмурил брови и вышел в коридор.

– Хватит и одной телеграммы. Делать мне больше нечего, как десять раз на почту бегать.

Губы Кати стали надуваться. Она схватила Веню за рукав и потянула к себе.

– Ты чего? – выкрикнул Веня.

– Иди сюда и поцелуй меня по-настоящему – в губы!

– Хорошо, – сказал Веня и, переступив через порог, вышел в коридор.

– Ты чего делаешь? Зачем вышел? Через порог не целуются!

– Хорошо, тогда я вернусь, – Веня подался было вперед, но Катя удержала его.

– С ума сошел?! Возвращаться – плохая примета! Я все поняла, ты специально это сделал!

– Что?

– Вышел в коридор!

– Ну, вышел, и что с того?

– Специально вышел, чтобы не целовать меня на прощание? – Катя скрестила руки на груди и отвернулась.

Веня процедил сквозь зубы:

– Хорошо! Если я не могу войти в дверь, то выйди сюда сама.

– Вот еще! Я не стану целоваться в коридоре! Мне уже давно не семнадцать, так что я уже вышла из этого возраста!

– Ну и ладно. Тогда я пошел, а целоваться будем, когда я вернусь.

Не став дожидаться очередной выходки Кати, Веня сбежал по лестнице и выскочил из подъезда. Дождик все еще шел, Веня обернулся и увидел, что Катя вышла на балкон.

– Ты меня расстроил! – крикнула она на весь двор.

Веня помахал супруге рукой и побежал к остановке, ворча про себя: «Боже мой! Да пусть пропадут пропадом эти ее треклятые гормоны!»

* * *

Заскочив в управление, Веня столкнулся на пороге с дежурным и тут же получил распоряжение самого Корнева явиться к нему на инструктаж. Оставив чемодан и мокрый зонт в дежурке, Веня поднялся в приемную. Там он просидел не меньше двадцати минут. Когда Корнев наконец-то освободился и от него вышел раскрасневшийся начальник отдела кадров, Веня вошел в кабинет. Корнев встал, вышел из-за стола и, подойдя к Вене, осмотрел его с ног до головы. Ощутив себя так, как ощущает себя новобранец на плацу, Веня стиснул зубы. Корнев тем временем хмыкнул и, видимо, оставшись довольным результатом осмотра, строго спросил:

– Знаешь, с кем тебе предстоит встретиться?

– Знаю, Степан Ефимович! Чего уж не знать? Зверев меня проинструктировал. Разрешите, я пойду, а то мне кое-какие вопросы решить нужно.

Корнев поморщился и одернул китель.

– Успеешь решить свои вопросы. И по поводу Степана Ефимовича… Это я у вас такой добрый, а ты у нас сегодня едешь не куда-нибудь, а к начальнику МГБ соседней области. Так что вольностей себе не позволяй.

– Каких таких еще вольностей?

– А таких, которым ты у Зверева своего научился. С начальником смоленского МГБ обращаться не по имени-отчеству, а по званию. «Товарищ полковник госбезопасности»! По поводу твоей встречи с Ермаковым сам Егоров договаривался. Понял? – Корнев погрозил Вене пальцем.

– Да понял я, понял! Разрешите, я все же пойду?