Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики - Адам Туз

Все это означало поражение Министерства вооружения. Налеты не прекращались. Крах промышленного производства в Германии стал вопросом времени. Однако осенью 1944 г. военные действия были прерваны последней из тех пауз, которые сыграли такую роль в способности гитлеровского режима сплачиваться и снова и снова убеждать себя в том, что еще не все потеряно. В сентябре 1944 г. наступление союзников по Франции остановилось на границах Рейха. Далее последовали месяцы изнурительных оборонительных сражений, сопровождавшихся мучительно медленным продвижением, когда в полной мере дала о себе знать превосходная боевая выучка вермахта. На востоке Красная армия стояла на окраинах Варшавы. В течение следующих месяцев боевые действия на Восточном фронте происходили главным образом на флангах. Германская группа армий «Север» была отрезана и заперта на балтийском побережье. На юге, после того как Красная армия с ходу взяла Румынию, ее продвижение по Венгрии было намного более медленным. В конце ноября вермахт все еще удерживал Будапешт. Таким образом, год непрерывных военных катастроф завершился, а границы Рейха, как и предсказывал Альфред Йодль, остались в неприкосновенности. Наконец, 16 декабря осуществленная Шпеером мобилизация танковой промышленности позволила Гитлеру преподнести последний большой сюрприз войны: наступление в Арденнах[2073]. В абсурдной попытке повторить успех, достигнутый в мае 1940 г., 1800 танков, не имея никаких резервов топлива кроме того, что было залито в их баки, устремились через бельгийские холмы к Мёзу и гигантским топливным складам союзников в Антверпене[2074]. В канун Рождества 1944 г. они вышли к переправам в Динане, которые стали поворотным пунктом четырьмя годами ранее. Однако на этот раз дальше немцам пройти не удалось. Американские части, застигнутые врасплох наступлением, хотя и находились в численном меньшинстве, упорно оборонялись, выигрывая время для Эйзенхауэра. Как только небо очистилось от зимних туч, дало себя знать превосходство союзников в воздухе, а на выручку американцам поспешили подкрепления. Как выразился Паттон, стояло «холодное и ясное Рождество – отличная погода для охоты на немцев»[2075]. Однако в реальности союзники лишь к концу января 1945 г. отвоевали захваченное вермахтом в ходе последнего тщетного наступления. В ставке фюрера по-прежнему царил оптимизм[2076]. Шпеер уверял Геббельса, что несмотря на потерю всех оккупированных территорий, производство вооружений может продолжаться по крайней мере еще год. Но после того как Красная армия в конце января 1945 г. заняла Верхнюю Силезию – первую важную зону немецкой индустрии, доставшуюся врагу, – Шпееру пришлось пересмотреть свою оценку. Тем не менее он был полон решимости, как он заявил Геббельсу, «сделать все, что только можно сделать». Более того, он потребовал от Гитлера последнего расширения своих административных полномочий, желая контролировать всю транспортную систему Рейха с тем, чтобы недовольство граждан, в ужасе бегущих от Красной армии, не сказалось на приоритетном положении армии и промышленного производства.

В начале марта Шпеер в последний раз посетил Рур с целью проинспектировать работу своих важнейших сотрудников из числа германских промышленников – Альберта Феглера и Вальтера Роланда, возглавлявших чрезвычайный штаб, принимавший меры к тому, чтобы в Руре продолжалось военное производство[2077]. Под впечатлением от этого визита Шпеер составил доклад, направленный им Гитлеру 15 марта. В этом меморандуме содержится знаменитый призыв Шпеера к тому, чтобы вермахт отказался от полномасштабной стратегии выжженной земли и не уничтожал промышленных предприятий на западе страны, а лишь принимал меры к тому, чтобы временно вывести их из строя. Такой подход оставил бы немецкому населению хотя бы минимум средств к выживанию. Однако недавно в архивах был обнаружен второй меморандум, поданный Шпеером Гитлеру спустя три дня, и в этом документе Шпеер выступает за совершенно противоположную стратегию в отношении территорий, все еще находившихся под германским контролем. Возможно, Шпеер был против бессмысленного уничтожения промышленности на западе. Но 15 марта вермахт все еще удерживал оборонительные позиции на восточном берегу Рейна. В то же время Красная армия остановилась на Висле. Согласно предложению Шпеера, внутреннюю часть Германии между Рейном и Вислой следовало оборонять до последнего человека. Эта часть страны не была экономически самодостаточной и Шпеер признавал, что «экономический коллапс» отныне неизбежен. Тем не менее он все еще полагал, что производство вооружений можно будет продолжать еще два месяца. Всех имеющихся солдат нужно было собрать на берегах обеих рек ради последней бойни. Даже теперь Шпеера не оставляла надежда на то, что Германия все еще способна повлиять на исход войны. «Упорная оборона нынешней линии фронта в течение нескольких недель, – писал он, – все еще может потребовать уважения со стороны врага и все еще может позитивным образом сказаться на итогах войны».

Не следует недооценивать последствий подобного мышления, присущего политическому руководству Третьего рейха. Вторая мировая война закончилась в Европе отнюдь не всхлипом. Последние битвы войны оказались самыми кровавыми за все время конфликта. Вполне ужасающими были потери одного только вермахта, не говоря уже о потерях, понесенных русскими, американцами, британцами и их союзниками из стран Содружества. Поражения 1944 г. обошлись Германии в 1,8 млн погибших[2078]. За первые пять месяцев 1945 г., пока Шпеер все еще призывал своего фюрера сопротивляться до последнего, с жизнью рассталось 1,4 млн германских солдат, в том числе 450 тыс. в одном только январе. И эта цифра не включает десятки тысяч гражданских лиц, павших жертвами союзных бомбардировок. Описывать разрушение Германии в 1945 г. на языке холокоста было бы и оскорбительно, и неточно[2079]. Все же это была война, а не избиение невиновных. Возможно, погибавшие и чувствовали себя жертвами бойни, но это был результат использовавшихся средств, а не поставленной цели. Западные союзники не нарушили ни одного закона войны, который не был бы сотни раз нарушен вермахтом. Красная армия порой вела себя варварски на оккупированных ею территориях, но советские власти не занимались геноцидом. Нацистская Германия бросила вызов трем сильнейшим промышленным державам в мире. И для того чтобы их индустриальная мощь в полной мере дала о себе знать, потребовалось пять долгих лет. Но теперь их военные машины работали на полном ходу и на протяжении первых пяти месяцев 1945 г. они прорывались вглубь Германии, оставляя поистине ужасающий след. Союзники обрушивали на врага такую огневую мощь, какой не видела ни одна из прежних войн. Это имело самые кошмарные последствия, которые могли бы быть еще более чудовищными, если бы не тот факт, что благодаря принципу «сначала Германия» с нацистским режимом было покончено до того, как была готова к использованию первая атомная бомба.