Хроники Империи Ужаса. Гнев королей - Глен Кук

– Прошло уже немало времени с тех пор, как погиб Норат.

– Да. И я этого даже не ожидал. Я не думал, просто действовал. Потом у меня долго не было никакого плана, пока я не решил, что могу найти необходимое в Аль-Ремише. Теперь я здесь, и размышляю – что дальше?

– Гм…

– Душа моя проклята, Белул. Но я жив. И я очень хорошо умею оставаться в живых. Возможно, мне удается это лучше всех на свете, не считая Старого Пройдохи. Но что мне делать с жизнью, которую я столь преданно сохранил? Решения, которые я принимал и которые сделали меня невольным гостем тервола, стоили мне всех моих претензий на все остальное. Королем я снова стать не могу. Мегелин – король. Я сделал его королем, чтобы освободиться самому.

– Ты прав. Мегелин – король. И он – плохой король. Лишь те паразиты, что жиреют благодаря его неспособности править, возразят, если ты потребуешь назад корону.

– Я не желаю этого. Хочешь сказать, я должен так поступить?

Дверь открылась словно сама по себе. Снаружи наступила ночь, но несколько строений, различимых в дверном проеме, подсвечивало розоватое сияние. Обернувшись, Гарун подумал, что, скорее всего, где-то на окраине Аль-Ремиша устроили представление с фейерверками.

Лалла по-кошачьи скользнула к выходу, вооружившись массивной саблей, на которую Гарун до этого не обратил внимания. Наверняка она была опасным созданием. Однако, хотя старик и упомянул ее имя, Гарун так и не расслышал его до конца.

Дверной проем осветила мощная вспышка. Смертоносная женщина вскрикнула и выронила саблю, которая испускала ярко-красное сияние.

В дверь шагнул чародей Вартлоккур. Он переступил через раскаленный клинок, держа перед собой поднятые руки ладонями вперед.

– Я никому не причиню вреда, – произнес он со странным акцентом и интонацией.

Естественно, он говорил на диалекте своего детства. Все диалекты Хаммад-аль-Накира происходили от языка, которым пользовались в Ильказаре. Письменность осталась неизменной.

Белул узнал чародея, тоже показав руки:

– Чему я обязан подобным непрошеным вторжением?

– Этот человек нужен в другом месте. Дело не терпит отлагательства. Я пришел, чтобы забрать его, прежде чем тот, кого больше нельзя называть, не явился сюда, чтобы покончить с угрозой. – Таковой вполне могли быть взрывающиеся вдали фейерверки. Чародей оглянулся. – Отвлекающий маневр. Слухи обвинят мастера-шагуна, уничтожившего мерзкого Магдена Нората. Он здесь и намерен восстановить справедливость. Это всех отвлечет.

– Но ведь это я… – начал Гарун.

– Я видел. Генерал, пусть ни для кого не будет тайной, что этот человек здесь был и ты отослал его прочь. Пусть страх перед ним охватит нечестивцев. Пусть они тратят время и средства на охоту за призраком.

– Его никто не сможет обнаружить? – спросил Белул.

– Он будет пребывать с живыми мертвецами.

– Не слишком-то вдохновляет, – заметил Гарун.

– Ты встретишь таких же чужаков, как и ты сам, – ответил Вартлоккур. – Большинство из них вполне дружелюбны.

Гарун понял, что у него путаются мысли. Чародей каким-то образом ослабил его волю. Его даже не особо мучило любопытство, хотя он успел удивиться, каким образом чародею удалось столь легко подчинить его себе.

Женщина переложила кинжал в левую руку с гибкостью готовой к смертельному прыжку пантеры. Кожа на ее правой ладони покрылась волдырями. Она слегка присела, напружинив ноги. Генерал едва заметно покачал головой.

Гарун заметил их обмен взглядами, но не Вартлоккур. Еще мгновение, и чародей мог разделить судьбу Магдена Нората, но это полностью ускользнуло от его внимания.

Нерожденный добрался до высокогорий Капенрунга в Тамериции, неся двоих человек, когда его вдруг охватила необъяснимая усталость. Он едва успел опустить их на землю, избежав катастрофы.

Почти сразу же начала вырисовываться катастрофа иного рода. Вартлоккур и бин Юсиф, ворча, разбили лагерь, пока тошнотворный кроваво-оранжевый шар Нерожденного парил в воздухе, дрожа словно от холода. Существо внутри него впервые за все время, насколько помнил чародей, закрыло глаза. Вартлоккура крайне раздражала возникшая задержка. Старый Пройдоха мог не заметить волнений в Аль-Ремише, только если бы впал в спячку. Цель их заключалась в том, чтобы привлечь внимание злодея и разжечь его любопытство, заставить Пройдоху выдать себя в надежде, что его легче будет выследить. Тем более что его наверняка заинтересовало, почему происходящее в Фангдреде вдруг стало невидимым для его шпионского взгляда. Вартлоккуру предстояло еще многое сделать, чтобы превратить свою крепость в идеальную смертельную ловушку.

Но теперь чародей застрял в очередной глуши, столь же холодной, как и у него дома, вместе со спутником, которого пока не удалось убедить, что ему обязательно нужно участвовать в предстоящей схватке.

Стоило Вартлоккуру отвлечься, и Гарун мог ускользнуть. Он мог даже попытаться перед этим избавиться от угрозы в лице чародея, который знал о случившемся с принцем Гайя-Ланге и принцессой Каролан. А может, у них просто не получится сбежать от медленно окружавших их местных жителей, которые вовсе не отличались дружелюбием, свойственным марена-димура в горах Кавелина.

Несмотря на уединенный образ жизни, эти люди кое-что знали о современном мире – в частности, о том, что означал розовый шар в небе. Им было известно, что тем, кому дорога жизнь, следует быть крайне осторожными поблизости от Разрушителя Империи. Однако они не настолько испугались, чтобы держаться от него подальше. Молодым воинам хотелось проявить отвагу. И, как это свойственно молодым, они с презрением относились к россказням о Разрушителе Империи, считая их преувеличением.

В их племени тоже были колдуны, которых они видели каждый день. Старые мошенники никого не пугали – они едва могли заставить молоко скиснуть, и даже на это в холодную погоду требовалось время.

В итоге десяток юношей лишились всех волос, включая бороды и брови, попытавшись напасть на чужаков. Мальчишкам повезло, что они встретили отпор со стороны Вартлоккура раньше, чем со стороны Гаруна, который не упустил бы возможности поучаствовать в массовых похоронах.

Старейшины отозвали всех назад. С тех пор чужаки больше не обращали внимания на местных, пока те поступали так же.

Нерожденному потребовалось два дня, чтобы восстановить силы. Дальше он переносил их по одному на пятьдесят миль зараз, из одной дикой местности в другую, но во время привалов они устраивали общий лагерь. Вартлоккур пытался объяснить Гаруну свой план, не вдаваясь в подробности и лишь говоря, что есть некое зло, столь же старое и мерзкое, как черная оспа, которое нужно искоренить. Имени зла он не называл. В конце концов бин Юсиф согласился подождать с решением до того, как пообщается с другими заговорщиками.

Личность неназываемой цели он определил достаточно быстро.