Пять минут прощания - Денис Драгунский

Я, конечно, вежливо поблагодарил и отказался.

А книжечка куда-то потерялась.

Когда на даче делали ремонт, выбросили, наверное».

Много лет назад я работал в Вашингтоне, в «Институте мира». Там была внутренняя электронная почта. Бывало, тенькает в компьютере, и выплывает письмо:

HEY EVERYBODY!

FREE FOOD ON THE FIFTH FLOOR!!!

(«Эй, народ, халявная жратва на пятом этаже!»)

Значит, кончился какой-то семинар или конференция, и осталась куча пиццы и тарталеток.

И сразу слышится топот по лестнице. Народ бежит за фри-фудом. Причем вполне солидные люди бегут, пи-эйч-ди и всё такое.

Я поначалу брезговал. Континентальное воспитание. Но потом пару раз ходил, чтоб не отрываться от коллектива. Тем более какой там фуд? Ухватишь пиццы ломтик или колбасу с оливкой на шпильке, и все дела.

И вот на днях мне приснился сон.

Сначала снилось то, что было на самом деле. Я пошел на семинар в Центр Карнеги. Сижу, слушаю, вопросы задаю. Потом легкий ланч – та же пицца и тарталетки. Ну, салат. Чай, кофе, пепси.

Стою у стола, закусываю. Подходит какой-то незнакомый дядя.

То да сё, вы откуда? «Из России». А здесь что делаете? «В Ю-Эс-Ай-Пи работаю».

И он вдруг говорит с гадкой улыбкой:

– You came here for free food?

То есть пришел поесть на халяву.

Я сухо отвечаю:

– Меня пригласил NN, – называю фамилию важного человека. – Мы с ним давно знакомы. Он у меня не раз бывал в Москве.

Дядька сказал «Оу, оу» и стушевался.

Так все кончилось в реальности.

А во сне – продолжение:

– Ну да, – говорит он. – NN пригласил вас на фри-фуд.

– Вы что? – говорю я. – Зачем мне этот фри-фуд?

– Как зачем? – смеется он. – Вы сэкономили десять долларов. Вы же сегодня не пойдете на ланч?

– Послушайте, – говорю. – У меня очень хорошая стипендия. Мне оплачивают страховку. Я ничего не должен банку. Что мне эти десять долларов?

А он не может успокоиться:

– Десять долларов тут, десять долларов там, к концу месяца сто долларов, к концу года – тысяча… Великое дело – фри-фуд!

Беру вилку, пробую целую пиццу – ура, она не разрезана! Подхватываю ее и с размаху надеваю на голову этому дяде. Начинкой вниз.

– Вот тебе фри-фуд!

Топленый сыр вперемешку с красным перцем и кусочками ветчины сползает по его серому пиджаку. Он протирает очки и говорит:

– Ваша ярость только лишний раз доказывает, что вы действительно пришли сюда ради бесплатной еды. You really came here for free food!

Дело не во фри-фуд, конечно. А в том, что если человек уперся, его не переспоришь.

Однажды писатель Кабаков подвозил меня из Останкина. Мы там вместе снимались в какой-то программе.

Машина у него была «Волга».

А я помнил, что у него раньше был «Форд» или что-то в этом роде. Я спросил, почему он машину сменил.

Писатель Кабаков сказал:

– Я раньше пил виски и коньяк, разъезжал на иномарках, ел всякие пиццы-пасты, а как только оказывался за границей, тут же норовил завести романчик с какой-нибудь Джулией или Франсуазой. А вот примерно год назад я понял: я русский человек. А русский человек должен ездить на «Волге», пить водку, есть щи да кашу и жить с русской женщиной.

– Обязательно церковным браком? – спросил я.

– Тебе бы все смеяться, – сказал он. – Тут, понимаешь, какая-то национальная биохимия. И в смысле выпивки-закуски, и в смысле женщин тоже.

– А в смысле машины «Волга»?

– Тут биофизика, – сказал Кабаков. – «Волга», она трясет по-нашему.

– Это полезнее? – спросил я.

– Это привычнее, – сказал он.

Джой Дэвис и Энн Таффин дружили с первого курса. Они изучали политические науки. У них были комнаты рядом.

Энн часто заходила к Джой. Она покупала особые подарочные коробочки – всего на две большие конфеты, с тройным орехом и золотой обсыпкой. Специально для чаепития верных подруг.

Они их медленно ели, отрезая мягкий шоколад тонкими ножиками, нежно выколупывая орехи всех трех сортов, подбирая обсыпку облизанными пальцами. Посматривая друг дружке в блюдечки. Чтоб не оказалось, что Энн уже съела свою конфету, а у Джой осталось больше половины. Потом стали есть конфеты на счет раз-два-три. Чтоб закончить одновременно.

Они были красивые, но не очень. Обыкновенные. Джой была высокая и темноглазая. Энн поменьше и светленькая.

У них почти не было парней. У Джой был испанец, но они потом расстались. А Энн нравилась робким мальчикам, которые боялись назначить свидание. Они с Джой это обсуждали и смеялись.

Однажды Энн призналась, что переспала с принцем Генри, который учился с ними вместе. Джой сказала, что это мило, но бесперспективно. Энн сказала, что все понимает. Потом он ее бросил, конечно же. Но через полгода объявился и сказал, что помолвлен. Потом его невеста разбилась на машине. Он уехал служить в армию. Написал ей четыре письма из Афганистана.

Джой и Энн тем временем получили дипломы и стали работать. Энн часто заходила к Джой с двумя бутылками пива. Они пили из горлышка, косясь друг на дружку, чтоб закончить одновременно. Иногда Энн оставалась у нее ночевать.

Три года прошло. Однажды Энн пришла и сказала, что принц Генри сделал ей предложение, свадьба через год, и теперь она леди Анна. Она торопилась и быстро убежала. В гостях у Джой была ее соседка. Они выглянули в окно, увидели, как Энн садится в большой «Даймлер» с шофером.

– Она будет королевой! – охнула соседка, простая тетка.

– Нет, – сказала Джой.

Джой знала, что говорила.

За неделю до свадьбы Энн, то есть леди Анна, заехала к подруге.

– Ты поразительно вовремя приехала! – расхохоталась Джой. – Просто даже невероятно!

– Я хочу что-нибудь для тебя сделать, – сказала леди Анна. – Это, конечно, ужасно смешно, но я буду королевой.

– Нет, – сказала Джой и включила телевизор.

Взволнованный премьер-министр сообщил, что монархия упразднена, а члены королевского дома взяты под стражу.

– Отпусти машину и охрану, – сказала Джой. – Так будет лучше. Говорю тебе как член Партии республиканской революции.

– Что будет с ним? – спросила бывшая леди Анна.

– Ему даруют жизнь. Но посадят надолго.