Жена на продажу, таверна на сдачу - Константин Фрес

я, поставив поднос на столик рядом с кроватью. — Себя надо беречь. И уж если что-то болит, куда разумнее поскорее вылечиться, а не делать вид, что все хорошо.

— Сам разберусь, — мрачно буркнул эльф.

— Вы уже разобрались! — сварливо заметила я. — Посмотрите, вся ваша прекрасная белоснежная рубашка просто красная от крови! О, ужас! Вы ее испортили! Ну-ка, снимайте живее!

Эльф, сопя и постанывая, подчинился, и я только ахнула, всплеснув руками.

«Царапина», что кровоточила, и верно, шла от бока круто вверх, чуть не до шеи. Разодранная одним взмахом кожа покраснела, рана отекла.

— Что это?! Кто это вас так?!

— Вепрь, — нехотя признался эльф. — Встретились в дубраве…

— Да это самоубийство — охотиться на вепря в одиночку! Без собак и пики!

— А никто на него не охотился, — грубовато ответил эльф, присаживаясь на край кровати. Видно, силы начали его покидать, и держаться, как ни в чем не бывало, ему становилось все труднее. — мы просто встретились на узкой тропинке. Мне не повезло. Ему не повезло еще больше.

Тут явился Карл с тазиком теплой воды и полотенцем.

И тоже вытаращил глаза.

— Вот так да! — воскликнул он, как следует рассмотрев нашего раненного гостя. — Настоящий лунный эльф! Да еще и из высших!

— Тебе лучше не кричать об этом на каждом углу, мальчик, — с неудовольствием произнес эльф, глянув на Карла.

— О, разумеется, — легко согласился Карл. Слишком легко.

Интересно, как он понял, что эльф высший?!

Откуда такие познания?

Меж тем Карл с восторгом и любопытством продолжил разглядывать эльфа. Казалось, от его сильных руки, от широких плеч он в восторге.

Эльф не был огромным или мясистым. Он, скорее, был сложен атлетично, как тренированный спортсмен. Каждая мышца была хорошо очерчена, гармонично двигалась под тонкой, светлой, словно серебристой кожей.

А на этой сверкающей коже будто лунными лучами были нарисованы тени далеких звезд, трав и цветов…

Но, может, это лишь казалось мне?

«Красивый мужчина!» — подумала я, ощутив горячий прилив крови к щекам.

Каждый взгляд на эльфа, обнаженного по пояс, тревожил меня, кидал в жар.

На него хотелось любоваться, как на прекрасную статую. Каждый поворот его головы казался мне произведением искусства. Жесты красивых рук исполнены величия…

«Так, спокойно! — мысленно скомандовала я себе. — Это что за поведение школьницы на дискотеке?! Ну-ка, оттянула себя за уши от этого красавца и уткнулась носом в бинты! И цыц мне тут! И не смотреть! И не думать! И в сторону его не дышать!»

— Ну, беги, Карл, к гостям, — сказала я глазеющему на эльфа мальчишке. — Я тут сама справлюсь и тоже скоро спущусь.

Рану эльфу я аккуратно промокнула полотенцем, смоченным в теплой воде. Оттерла от потеков крови светлую гладкую кожу. И стало видно, что рана действительно не опасна. Вепрь разорвал лишь кожу, не затронув мышцы; но зато очень сильно.

И рана по края воспалилась, оттого что открыта и туда попадает все подряд, от ткани одежды до пыли.

— Это лучше бы зашить, — сказала я нерешительно, осматривая ранение. — Шелковыми нитями. Быстрее заживет.

— Обойдусь, — ответил эльф.

— Нет, — ответила я. — Хотите, чтоб загноилось? Выболело до некрасивого шрама?

Некрасивый шрам эльфу не понравился. Он поморщился. Ой, пижон!

Впрочем, сели он высший эльф — кстати, что это значит? — то, наверное, любая некрасивость воспринимается им как изъян.

— Ниток нет, — попытался он наивно выкрутиться.

— Вранье! — твердо ответила я. — Куртку же вы как-то заштопали! Притом вон какой шов ровный и тесный. Ниток вы не жалели. Так что выкладывайте!

Эльф был сильно усталым, чтоб со мной спорить. Только глянул на меня, приставалу, и тяжко вздохнул.

— В сумке, — ответил он глухо.

— Отлично! Карл, а где наш самогон?

— Это еще зачем? — удивился эльф. — Не буду я пить вашего самогона!

— Это снаружи помазать, а не внутрь, — сурово отрезала я. — А внутрь, чтобы не так больно было, можно влить по стопочке коньяка.

— Вот это вино называется… коньяка? — эльф указал на королевскую бутылку.

— Да, коньяк, — машинально поправила я его, отыскивая в его походной сумке нитки. Там же нашлись и бинты, разорванный на ленты сухой и чистый холст. — Заплачено — пейте! По глоточку на каждый шов. К концу процедуры вы и чувствовать ничего не будете…

— Выпив, я становлюсь невыносимо болтливым, — предупредил эльф. Но коньяка в бокал все же плеснул, с удовольствием принюхался. И выпил — но не как в прошлый раз, а с небольшой опаской, помедленнее. — Да, и на вкус это неплохо.

— Еще б, — согласилась я.

Иголка у эльфа была толстовата, но зато с длинным ушком. Я продела в него нитку без труда и окунула в любезно предоставленный Калом самогон.

Затем смочила полотенце в водке и осторожно прикоснулась к разорванной коже.

Эльф дернулся и зашипел.

— Еще, еще глоточек, — скомандовала я, осторожно протирая кожу вокруг раны.

— Хочешь вслух рассказов длинных? — спросил эльф, браво заглотив остатки коньяка из бокала, и я чуть не подавилась хохотом.

Но он уже не так дергался. Видно, анестезия начала действовать как надо.

— Хочешь, я убью соседей, что мешают спа-а-ать, — тихонько подпела я, вынимая иглу из водки.

Эльф слегка окосел, поэтому на мои вокальные способности не обратил особого внимания.

— Нет, это уже лишнее, — сказал он серьезно.

Наверное, подумал, что я всерьез предлагаю ему прихлопнуть всех лесорубов, что лихо, с грохотом и воплями, отплясывают внизу.

Значит, пациент готов, и можно приступать к операции!

— Вообще, конечно, хотелось бы узнать, — произнесла я, аккуратно накалывая кожу на лопатке эльфа иглой и аккуратно протягивая темную нить, — как это такой важный господин, высший эльф, оказался в лесу, да еще один. Да еще и притворяется простым охотником.

Эльф, конечно, молча снес первый стежок. Только мышцы его дрожали под моими руками.

Но не дернулся, не двинулся ни на волосок! Молодец, терпеливый. Хоть и высший.

— Мне нет места среди сородичей, — ответил он глухо. Дождался, когда я завяжу узелок на первом стежке, и махнул еще коньячку. Однако! Мастерство приходит с опытом?

— И это все? — поддразнила я его, прокалывая его кожу для второго шва. —