Любовь уходит в полночь - Барбара Картленд

— Покажите мне, какие еще изменения произошли во дворце! — попросила она. — Говоря откровенно, катастрофа на поезде, кажется, так сильно повлияла на мою память, что я не могу точно вспомнить, как все выглядело, когда я была здесь в последний раз.

— А что еще вам трудно припомнить? — все еще улыбаясь, спросил король.

— Да почти все! Граф Гаспар говорил мне, что после контузии он потерял память на две недели. Со мной, скорее всего, произошло то же самое; и скорее всего, через пару недель я приду в себя, но пока… пока мне нужен в буквальном смысле слова… поводырь!

— Отлично! — уже без улыбки ответил король. — Я готов! Видите ли, по причине ли катастрофы, или еще по какой-то другой, но такая, какая сейчас, вы мне безумно нравитесь. Если угодно — очень нравитесь. — Слова он сопроводил почтительным наклоном головы. Взгляд его был серьезен.

— Я буду вам очень признательна! — Ксения чуть отвернулась, чтобы не показать волнения, какое охватило ее при этих его словах. — Видите ли, я не могу вспомнить расположения комнат, не помню, с кем я знакома, а с кем нет, и мне бы совсем не хотелось, чтобы кто-то при дворе подумал, что я пренебрегла им, забыла о нем.

— Вам действительно важно, что о вас будут думать и что будут чувствовать по отношению к вам? — спросил король недоверчиво.

— Разумеется, — кивнула Ксения. — Мне не хотелось бы остаться в чьей-то памяти злой или холодной, равнодушной, невнимательной…

Ей очень хотелось добавить, что и король не должен бы выглядеть перед своим народом равнодушным к нему, особенно когда люди вышли его поприветствовать. И уж никак он не должен иметь при этом скучающий вид.

К ее удивлению, он угадал ее мысли:

— Уж не читаете ли вы мне проповедь? Если да, этого я никак не ожидал от вас.

— Прошу покорно меня извинить, но я не пыталась читать вам проповедь! Хотя была не так далека от этой мысли. Только я не назвала бы это проповедью… — быстро проговорила Ксения, слегка испугавшись — не лишку ли она хватила, «вербуя» монарха в поводыри да в придачу предписывая ему правила поведения.

— То-то у меня чувство, будто с ложкой варенья я проглотил пилюлю!

Ксения рассмеялась и легонько направила его в дивану. Они сели. Ксения разгладила складки платья, а король устремил взгляд на ее туфельку, которая выглянула у нее из-под края подола. Туфелька была в цвет платья, бледно-желтая, атласная.

— Именно так мне всегда и давали лекарство — в ложке варенья или меда.

— Мне тоже, — весело признался король, устраиваясь поудобнее. — Вот почему я испытываю опасения, что ваши предложения будут несладкими!

А он гораздо чувствительнее, чем она думала! Будет ошибкой пытаться манипулировать им открыто.

— Премьер-министр нас уже ожидает? — деловито спросила она, сделав движение встать с дивана.

— Думаю, да, — небрежно ответил король, оставаясь сидеть. — Но не надо спешить. Пускай подождет!

— Разве это не… не унизительно для него?

— Любое унижение, какому я подвергаю Калолия, им многократно заслужено, — неожиданно злобно и медленно, будто он наслаждался тем отвращением, которое вкладывал в каждое слово, проговорил король, не меняя удобной позы. — Он подрывает мой авторитет, узурпирует мою власть и, если я не помешаю, когда-нибудь усядется и на мой трон.

Король произнес это так, что Ксения взглянула на него с невольной опаской. Странно ей было слышать эти слова! Но сердцем она была на его стороне.

— Если ваше отношение к нему таково, почему же вы от него не избавитесь? — Она встала и сделала несколько быстрых шагов по комнате. На ходу ей всегда лучше думалось, а сейчас они затронули такую тему… Король молча следил за ней, как за движущейся мишенью. И сделал выстрел:

— Избавлюсь — и спровоцирую конституционный кризис? — Она остановила хождение. Он усмехнулся. — Речь не о том, кто выиграет битву. Калолий уже победил. Король этой страны — он, не я!

И тут для Ксении многое прояснилось, пришли ответы на многие «почему?». Почему на улицах толпился недовольный народ, почему у короля был такой неприступный вид при их встрече?..

— Я слышала, в столице у вас… беспорядки? — осторожно ступила она на минное поле лютенийских проблем.

— Беспорядки? Ну да, разумеется! Еще какие! А как им не быть? — нарочито бодро ответил король.

— И вы ничего с этим поделать не можете?

— А вот об этом спроси у Калолия! — резко ответил король. — Бразды правления — у него. Когда дела идут хорошо, слава достается ему, а когда плохо, все шишки валятся на меня.

Его голос звучал отчаянно и вместе с тем доверительно:

— Только зачем тебе все это слушать, копаться в этом? Иди и выслушай то, что собирается сказать тебе наш премьер-министр, тогда и узнаешь, какой ложкой ты будешь расхлебывать ту кашу, что он заварил. И сколько в ней обнаружишь пилюль.

Ксения едва сдержала порыв сесть рядом и успокаивающе погладить короля по плечу, но вовремя остановила себя, просто взглянула на него с удивлением, а он встал с дивана, подошел к двери и распахнул ее. Она шагнула вперед, в отворенный проем. Король вышел следом.

Лакей за дверью почтительно им поклонился и зашагал впереди вниз по парадной лестнице, сопровождая их к месту, где было назначено высокое совещание. — Все гости разъехались? — спросила Ксения, не зная, о чем говорить, — их было трое, и уши третьего были лишними для того диалога, который она бы хотела сейчас продолжить.

— Думаю, кто-то еще остался, — в тон ей ответил король, — но нам они не помешают. Наша встреча с премьер-министром — в другой части дворца.

Они миновали несколько широких лестничных маршей. На стенах висели картины. Ксении не терпелось рассмотреть их все, подробно, не торопясь, и она затаила надежду, что, пока она здесь, то непременно выкроит время на это. Вот бы сделать макет дворца наподобие кукольного домика, во всех подробностях, тогда было бы легко запомнить каждую мелочь и унести потом с собой в свою бедную жизнь. Минуты бегут слишком быстро. И уже совсем скоро придет час разлуки с теми, с кем она тут сближается.

Лакеи в парадных ливреях открыли при их приближении высокие двустворчатые двери, и Ксения с королем шагнули через порог вместе, бок о бок. Ксения взглянула на них двоих мысленным взглядом: красивая пара! Идут гордо, слаженно…

Помещение, куда они вошли, вид имело гораздо более мужской и деловой, чем другие части дворца, где она уже побывала. Здесь их ожидали трое мужчин. Первый оказался министром иностранных дел Дудичем, с которым она уже встречалась в дороге, второй был премьер-министр Калолий, а про третьего она вспомнила, что на приеме его представили ей, кажется, как лорда-канцлера — имени она не запомнила.

Все трое склонили головы, когда они вошли. Король указал на обитое зеленым бархатом кресло, предназначенное для Ксении, и сел подле нее со словами: