📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаВандалы – оклеветанный народ - Вольфганг Акунов

Вандалы – оклеветанный народ - Вольфганг Акунов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 127
Перейти на страницу:

И лишь на Рене, на границе Западной части Римской «мировой» империи, вступив в густо населенную область германцев-франков — римских «федератов», вооруженные вандальские мигранты впервые натолкнулись на организованное сопротивление. Ибо на Рене Стили-хон имел, в лице воинственного франкского народа, верных союзников, готовых и способных надежно защитить переправы через Рен (и, тем самым — свое собственное жизненное пространство) от непрошеных гостей. Получив отпор от франков, часть вандальских спутников — аланов, составлявших конный авангард мигрирующего «народа-войска», предпочла, во главе со своим князем Гоаром, перейти на римскую службу. Момент для этого организованного дезертирства был, несомненно, самый подходящий. С одной стороны, западные римляне, заинтересованные в ослаблении противостоящего им единого варварского фронта любой ценой, конечно, предложили аланам перейти под римские знамена на крайне выгодных для перебежчиков условиях (тем более что немало сарматов, частью которых являлись аланы, уже давно служило в римской коннице; римляне даже переняли сарматские боевые значки в виде колыхающихся на ветру драконов с разверстыми пастями). С другой стороны, решение князя Гоара со товарищи «сменить ориентацию» (естественно — военно-политическую!) было, вне всякого сомненья, продиктовано силой сопротивления, оказанного франками пришельцам, и более чем неясными перспективами дальнейшей борьбы с ними. Прочие же «вооруженные мигранты» решились положиться на силу своих копий и мечей. Франки, превосходившие пришельцев знанием театра военных действий (не зря ведь сказано, что дома даже стены помогают!), разбили незваных гостей наголову. Согласно Фригериду, труд которого до нас в первозданном виде — увы! — не дошел (сохранились лишь ссылки на него в сочинении галлоримского церковного историка Григория Турского «История франков»), в кровавой битве с приренскими франками пали двадцать тысяч вандалов (включая царя Годигисла).

Следует заметить, что в подобных «путевых сражениях», или «битвах в пути» — читатели постарше еще, помнят, может быть, одноименный роман Галина Евгеньевны Николаевой и снятый по его мотивам советский художественный фильм режиссера Владимира Павловича Басова — оказывались разбитыми, изведенными под корень или обескровленными вплоть до невозможности продолжать существование, в качестве самостоятельного этноса, и другие народы-мигранты (к примеру, кимбры и тевтоны, истребленные мечом римского полководца и диктатора Гая Мария). Однако часть аланов, отказавшаяся, следуя призыву князя Гоара, перейти под римские знамена, была настолько возмущена дезертирством своих соплеменников, что решила искупить их вину во что бы то ни стало, смыв позор кровью изменников и франков. Хотя дело вандалов казалось, очевидно, проигранным, эта непримиримая часть аланов, во главе со своим царем Респендиалом, с такой силой ударила на франков, что спасла вандалов от поголовного истребления и обеспечила уцелевшим возможность переправы через Рен.

На исходе 406 либо в начале 407 (а согласно одному источнику — в последний день 406) г. недорезанные франкскими «федератами» Западной Римской империи вандальские «вооруженные мигранты» во главе с весьма ослабленным обильными кровопусканиями племенем астингов переправились в районе Могонтиака (нынешнего Майнца) через Рен. Вероятно, замерзший (по речному льду переправа, разумеется, шла несравненно легче). Различные позднейшие события подтверждают рассказ Фригерида: по утверждению восточноримского историка VI в. Прокопия Кесарийского, руководство «вооруженными мигрантами» взял на себя Гундерих (у Прокопия Кесарийского — Гонтарис), сын убитого франками царя Годигисла. Переметнувшиеся же на римскую сторону аланы во главе с изменником Гоаром упоминаются пять лет спустя в составе римских войск, обороняющих район Могонтиака.

Поскольку к описываемому времени римская провинция Галлия была уже в значительной степени просвещена светом Христовой веры, многие галлоримские города уже имели своих первых епископов и даже сравнительно небольшие местечки превратились в епископские резиденции, в ведущихся при епископских кафедрах церковными историками местных хрониках сообщения о столь важном событии, как вторжение германцев в Галлию, перемежались сообщениями о событиях чисто церковной жизни. Свебы, аланы и вандалы, ускользавшие от внимания (и, соответственно, пера) античных грекоримских авторов, пока эти варвары кочевали на краю античной Экумены, где-то там, в далеких, полудиких или совсем диких Дакии, Паннонии, южногерманской Ретии, теперь передвигались по добротным римским дорогам Галлии, или, точнее, Галлий (ибо провинций с таким названием в Римской империи было несколько), под пристальным и постоянным наблюдением многочисленных очевидцев, записывавших, укрывшись в монастырских кельях и церковных ризницах, еще дрожащими от страха пальцами, все происшедшее, так сказать, по свежим следам событий, после ухода опасных пришельцев, несших ужас, разрушение и смерть. Этот многоголосый хор звучал как раз в то время, когда еще бедный традициями галльский клир создавал культ первых мучеников в лице епископов раннехристианского периода, под чьим руководством галлоримские общины медленно переходили из язычества в новую веру. Почти все эти епископы были причислены галльской церковью к лику святых. В связи с повсеместной утратой светской римской администрацией как реальной власти, так и морального авторитета, ее функции почти повсеместно взяли на себя церковные иерархи, вокруг которых сплачивалось в наступившую годину бедствий местное население и которые представляли в глазах надвигавшихся на Галлию германцев и аланов единственную видимую местную власть, с которой стоило считаться.

Это могло идти на благо галлоримлянам, в тех случаях, когда городские власти возглавлял бесстрашный и решительный духовный пастырь вроде епископа Толосы (нынешней Тулузы) Экзуперия. Взятие этого крупного, сильно укрепленного города представляло для ослабленного в ходе длительной миграции вандальского «народа-войска», не имевшего осадной техники, нелегкую задачу. Экзуперий, не колеблясь, выдал пребывавшим в нерешительности под стенами города вандалам «со товарищи» священную утварь и другие ценные предметы из своей епископской ризницы, после чего, как сообщают современники событий, ему пришлось обходиться гораздо более скромными алтарными сосудами, чем прежде, причащать верующих во время Евхаристии просфорами, хранившимися не в золотой дарохранительнице, а в корзинке из ивовых прутьев, и вином не из золотого потира, а из стеклянного сосуда. Зато город Толоса был спасен от разграбления. К тому же епископ Экзуперий образцово организовал, после ухода свебов, вандалов и аланов, помощь населению, лишившемуся, по вине пришлых варваров, средств к существованию и крова.

В то же время суровые пришельцы с Северо-Востока явно не церемонились с епископами, которых им приходилось выслеживать и выволакивать из укрытия, как, например, святого Привата из города Андеритум Габалорум, или, сокращенно, Ад Габалос (буквально: Габальского Андерита, современного Жаволя в департаменте Лозер, близ французского города Манда). Охваченный вполне понятным страхом перед германскими варварами, епископ Приват предпочел скрыться в пещере горы Мима, чтобы избежать встречи с незваными гостями. Тем самым он, однако, уронил свой сан, обычно пользовавшийся уважением даже у воинов-нехристей. Согласно Григорию Турскому, епископ

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 127
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?