Пленники Амальгамы - Владимир Михайлович Шпаков

дверей как раз выруливает Бурыкин. Не глядя на Эльвиру, берет у нее рюкзак с презервативом и, гордо подняв голову, удаляется в темноту. Собственный рюкзачок у травести за плечами, в руках она держит мой бумажник.

– Держи, – протягивает, – мне оттуда немного взять пришлось, ну, за бой посуды заплатить…

– Умница, – говорю, – завидую твоему самообладанию. О, ты еще вина купила! На чьи деньги? Впрочем, неважно, пойдем, отметим освобождение…

Мы сидим на берегу Пряжи, пьем из горла вино, смотрим на воду. Не самая живописная речка представляется то ли Стиксом, то ли Ахеронтом, словно моя жизнь кончилась. А ведь сейчас самый расцвет: и здоровья еще вагон, и карьера на взлете (после таких событий, правда, она может покатиться под уклон). Только неинтересна карьера, вот в чем беда. И здоровье поддерживать ни к чему, и куда-то ездить, например, в Японию, о которой болтает Эльвира. Кроме Осаки она видела Киото, древнюю столицу, синтоистские храмы посещала, ну и, конечно, сад камней. Это настоящее воплощение покоя и гармонии!

– Где-то есть покой и гармония? – скептически усмехаюсь. – А как же твои кабаки? Где самураев на бабки раскручивала? Сама же говорила: изображала из себя гейшу, строила глазки, чтобы японские мужики побольше заказывали! А потом свой процент получала!

– Кабаки – другое дело. При этом, заметь, я с ними не спала. Да они прекрасно знали, что это консумация, но все равно платили! У них так принято!

Я делаю крупный глоток и передаю бутылку Эльвире.

– То есть мир везде безумен. И нечего мне тут рассказывать про сады камней!

Травести тоже запрокидывает бутылку.

– Наверное, ты прав, – говорит после паузы, – в этом мире никто никого не любит. Вот и ты меня не любишь. Может, хотя бы трахнемся? Пошли к тебе? Я отдамся, честное слово! Я по тебе соскучилась!

Жаль, что я не соскучился. Эльвира симпатичная, фигурка точеная, и в постели горяча; а вот я холодный, как лягушки, чьи голоса разносятся над водой. Допиваю вино, кидаю бутылку в Пряжу и наблюдаю, как ее уносит течением. Вот и нас точно так же куда-то несет, а куда – мы не знаем. Что я вообще тут делаю? Что за идиотские приключения с представителями пряжской богемы?!

– Ко мне нельзя, – наконец отвечаю.

– Почему? А-а, знаю почему! У тебя же сын… Ну, того.

– Чего – того?! – напрягаюсь.

– Ку-ку, в смысле.

Тщательно скрываемый секрет оказывается, по сути, секретом Полишинеля. Вот и до моей травести, у которой племянница посещает ту же Мальцевку, дошла история о том, как сбрендил ведущий студент, легенда факультета. Что делать? Отрицать глупо, жаловаться – противно. Теперь важно: как себя поведет Эльвира, она ведь не в курсе, что имеет дело с проводом высокого напряжения, который бьет так, что искры из глаз…

Увы, она ведет себя не лучшим образом. Уговаривает не страдать, не гнобить себя во цвете лет, а раз уж такое случилось, отдаться на волю треклятых эскулапов. Тем более у нее работает знакомая в Пироговке, куда можно поместить моего Кая. Да, условия не лучшие, но та проследит, чтоб не обижали и не кормили дерьмом.

– Там кормят дерьмом? – криво усмехаюсь.

– Понятно, не ресторан «Центральный»! Но если приплатить, поставят на индивидуальное питание.

Напряжение в проводнике нарастает, рубеж 220 вольт уже перейден, того гляди – заискрит.

– Ну что? Если к тебе нельзя, может… – она озирается, – прямо здесь?

Эльвира присаживается на мои коленки, обнимает, лезет рукой в промежность. Самое ужасное: все делается из лучших побуждений, так сказать, от души. Женщина действительно меня хочет; и я, если не буду идиотом, получу законный кайф (заслужил!). Но я буду идиотом, раздраженным и злым, отрицающим законные радости жизни.

– Отвали… – цежу сквозь зубы.

– В смысле?!

– Уйди! – говорю. – Вообще уйди, или скину в воду!

Спустя минуту, когда цоканье каблучков стихает в темноте, я жалею о своей истерике. Глупо, жизнь должна брать свое, а я не должен жизни сопротивляться. Однако отвлечься не получается, мои норки имеют форму хитрого лабиринта, который неизменно возвращает меня обратно…

* * *

Выход на улицу воспринимается как победа. В кои веки поднадзорный причесал лохмы, слазил под душ и захотел прогуляться. Браво, Кай! То есть виват, Максим! Хочется называть сына именно так, желание воспринимается как луч света в темном царстве. Он надевает новые джинсы, футболку, легкую курточку, ба, просто красавчик! Очень стильный молодой человек, гораздо привлекательнее того хлыща, что кинулся на защиту Ани возле университета. А главное, без всяких гримас и ужаса в глазах бросает взгляд в зеркало, что висит в прихожей. В этот момент я напрягаюсь, но Макс лишь поправляет челку и направляется к двери.

Понятно, я его сопровождаю. Когда выходим во двор, выискиваю взглядом гуляющих с детьми мамаш и старушек на скамейках: фиксируют ли наше появление? Фиксируйте, соседи дорогие, удостоверяйтесь в том, что переехавшая семья морально и физически здорова. Крики?! Нет, это не из нашей квартиры, боже упаси! И человек под дождем стоит на другом балконе. Сами-то вы, извините, зачем во время ливня выходите наружу? Вот то-то, на себя лучше внимание обратите!

Затем улица, светофорный переход, еще один, и мы углубляемся в березовую рощу. Это вроде как дикий парк, сыгравший главную роль при размене квартиры. Думалось, Макс будет тут дышать свежим воздухом, в любом случае полезно, а тот показался сюда раза три – и ушел в затвор. Может, в будущем захочет гулять? Может, еще сам буду возить по дорожкам коляску с внуком или внучкой? Я с готовностью уступлю жилье молодой семье, уйду на съемную квартиру, главное – чтобы семья появилась…

Собственно, я все делаю неправильно. Я чудовищно неправ, и всякий мало-мальски сведущий в медицине может смело бросить мне в лицо обвинение. Дескать, что за чушь – в век продвинутых лечебных технологий, в эпоху трансплантации органов и кардиостимуляторов на литиевых батарейках заниматься этакой самодеятельностью! Запер сына, как «Железную маску» какую-нибудь, пичкает желтенькими таблетками (а до этого синенькими пичкал) и ждет, что мозги просветлеют! Не садист ли вы, батенька?! Не преступный ли замысел лелеете?! Вы ведь даже четкий диагноз не установили, не приклеили бирку на лоб вашего поднадзорного, только глупости всякие выдумываете! Надо же, Каем обозвал! Или того хуже – йети! Есть классификация, градация, симптомы-синдромы, из коих следует: поднадзорный болен тем-то или тем-то. Шизофрения, циклотимия, депрессия, истерия, биполярное расстройство, идиотия, деменция, наркотический психоз – выбирай на вкус! Ах, вам уже ставили диагнозы?! И что же вы не успокоились? Не поверили, ну да, теперь в медицине