Благородна и благочестива - Ольга Погожева

— Ллейна Камилла, — задумчиво поправила дочь Рыжего барона, глядя, как его величество с трудом встаёт, призывая ко вниманию. — Я рассчитываю делать то, что могу, тем, что имею, и там, где нахожусь, ллей Салават. А нахожусь я ровно на шаг ближе к его величеству, чем вы, — Камилла встала из кресла.

Не солгала: благодаря креслу и расположению и впрямь находилась. Старший советник рвано выдохнул за спиной.

— Так потеснись, — зло усмехнулся Салават, наступая ей на полог платья. Ткань опасно затрещала.

Камилла качнула головой, слушая, как его величество поясняет присутствующим тайну происхождения нежданной гостьи — и законы престолонаследия, из-за которых дочь Золтана Эйросского здесь и оказалась. Медленно провернулась, на пробу дёрнувшись под крепким каблуком Салавата.

— Я могу угодить только одному человеку в день, — приветливым шёпотом откликнулась Камилла. — Сегодня не ваш день, ллей Салават. Боюсь, что и завтра Вам не повезёт…

Пришлось несколько извернуться, чтобы удержать равновесие на одной ноге и ткнуть острым каблуком другой в тяжёлую ступню несговорчивого советника. Ллей Салават зашипел и шагнул назад, а Камилла выпрямилась, стараясь, чтобы глазастые придворные не заметили родственной перепалки.

— Базарная девка… ты ещё не понимаешь, во что ввязалась. Я — маг воды, старший советник короля и богатейший человек в Айроне. Даже если Родрег назначит тебя наследницей, я сломаю тебя, дорогая кузина, не пройдёт и дня после коронации. Или ты думаешь, что справишься со мной?

Камилла впервые обернулась, чтобы посмотреть в глаза неожиданно обретённому родственнику. Ллей Салават выглядел получше, чем с утра: всё же приоделся на праздник, и выглядел даже привлекательно. Мэме Софур такие нравились: умные, худощавые да желчные на вид. Нянька подобных мужчин заливала любовью так, что те теряли и ум, и желчность, и убегали прочь, позабыв про мужскую гордость. Камилла её вкусов не разделяла, но уважала право на мнение. Жизнь на Островах учила многим диковинным вещам.

— Неважно, что думаю я, — пояснила очевидное ученица мэма Фаиля. — Это вы пришли с угрозами. Что, как не страх, толкает на такой шаг? Вы только что признали меня равной, ллей Салават, и я почти благодарна. Ведь это вы думаете, что я справлюсь.

Остановившийся взгляд мага воды стал наградой. Дорого, ох, дорого заплатит она за эту крохотную победу! Вот только в этот краткий миг триумфа Камилла не думала ни о чём подобном, потому что король Родрег как раз обернулся к ней, протягивая ладонь, и наследница престола замешкалась, неловко протягивая свою.

У изножья трона тихо выдохнула ллейна Бианка, опуская голову и потирая переносицу — единственный жест неловкости и стыда, который позволила себе покровительница Камиллы Эйросской.

В толпе раздались сдавленные смешки.

— Я хотел лишь представить вас, дорогая, — прошелестел Родрег, смещая ладонь Камиллы себе на локоть. — А теперь придётся вас вести к столу.

Камилла вспыхнула, потому как вовсе не думала прыгать впереди повозки и выделяться ещё больше, но сделанного не воротишь. Отец как-то шутил, мол, уронив достоинство, попытайтесь сделать вид, что это не ваше. Камилла позабыла, к чему он это говорил, но запомнила отчего-то накрепко. И вот теперь — пригодилось же. Может, семейное?..

Вцепившись похолодевшими пальцами в локоть старого короля, дочь Золтана Эйросского очень медленно, подстраиваясь под шаг его величества, спустилась по ступеням и направилась в смежную залу. За спиной зашелестели платья придворных; высокорожденные гости потянулись следом.

Мельком обернувшись, Камилла отметила, что ллейну Бианку ведёт под руку ллей Салават, Одетту — ллей Ленар, а следом идут уже знакомые советники и пышно наряженные придворные, среди которых Камилла отметила Ромину и Рогнеду, родственниц ллейны Бианки по мужу.

— А я думал, бесчестие и позор Золтана не переплюнет никто, — усмехнулись за спиной, когда в дверях возникла заминка. — Однако же, дорогая кузина, вы превзойдёте отца. Я уверен.

Вскоре Камилла поняла ллейну Одетту, утверждавшую, что ей кусок в горло не лез за королевским обедом. И впрямь не лез, под столькими взглядами гостей за бесконечно длинным столом. Но голод быстро превозмог стыд: в отличие от всё ещё красневшей Одетты, Камилла сумела и ловко подцепить из общего блюда поднесённые кушанья, и даже их распробовать.

За здравие короля Родрега произносились долгие утомительные речи, так что уже и сам Родрег пресекал словесные излияния подданных. Ллей Салават произнёс лучшую речь — короткую, но исключительно по существу, и Камилла даже удивилась — ей показалось, что старший советник был искренен, желая королю и долгих лет, и крепкого здоровья.

Ужин подходил к концу, когда затеянная на другом конце стола тихая беседа перелилась в словесную баталию. Его величество заинтересовался; тотчас к обсуждению присоединились все гости. Обсуждали один из постулатов Отца, о нестяжательстве. Важны ли блага земные, или следовало верить слову Храма, в котором говорилось, будто человеку необходимо заботиться о единственном богатстве — душе своей?

Его величество, выслушав нескольких гостей, проронил, что, как маг земли, не может не чувствовать всех скрытых в ней богатств. И если не людям пользоваться ими — то кому? Ллей Салават согласился, и после такого единства мнений редкие гости остались при противоположных соображениях.

— А вы как думаете, светлая ллейна? — вдруг обратился к ней ллей Ленар. Сощурился неприятно, пряча скользнувшую по губам презрительную усмешку. Не простил, видимо, нарушенного уединения с невестой, решил затянуть в омут словесных битв. Ллейна Бианка категорически возбранила ей вступать в перепалки, однако как тут промолчать?

— А вы? — вопросом на вопрос ответила Камилла, не замечая тревожного взгляда покровительницы.

Невежливость гостьи и предполагаемой наследницы престола вызвала волну осуждающих шепотков вдоль стола, а племянник ллея Салавата выпрямился в кресле, отвесив легкий поклон в сторону короля Родрега.

— Деньги могут если не всё, то многое, светлая ллейна. Те, кто этого не понимает, не знает также, и что такое власть. А не вкусив власти? Человек не сможет ни добиться влияния, ни удержать его. Ни, как следствие, править королевством. Как наследница престола, вы это наверняка понимаете, ллейна Камилла.

Камилла ответила не сразу, и не потому, что давила тишина за столом и пытливое ожидание любопытных гостей. Вопрос действительно занял всерьёз: кто же её раньше о таком спрашивал-то? На Островах наука нехитрая — за пару монет и убить могут. Но что бы сказал на это, к примеру, пэр Доминик? Или… пэр Патрик?..

— Человека, утверждающего, что деньги могут всё, можно подозревать в том, что он может пойти на всё ради денег, — задумчиво проронила Камилла. — Я не стану лукавить, ллей Ленар: деньги и власть привлекательны и друг без друга редко обходятся. Но мой добрый учитель пэр Никлас — священник на Островах — говорил в редких проповедях так: если деньги — это всё, что вам надо, то это всё, что вы получите.