Академия магического права. Брюнетка в законе - Наталья Жильцова

Я стрелой вылетела из ректорского кабинета и, не видя дороги от застилавших глаза слез, помчалась по коридорам Академии. И, как результат, едва завернув за поворот, с размаху налетела на шедшего навстречу человека. От столкновения чуть не рухнула на пол, но меня удержали сильные руки. Я подняла глаза… и столкнулась с холодным взглядом Верховного судьи.

Из горла вырвался полувсхлип-полустон. О Небеса, неужели я еще испытала не все унижения на сегодня?

– Студентка Торн? – Себастьян Брок удивленно изогнул бровь. – Что с вами?

Меня вмиг окатило злостью от такого неприкрытого цинизма. Это же надо! Сначала нажаловался ректору, зная, что с меня пять шкур за это спустят. А теперь как ни в чем не бывало ханжески интересуется причиной моих слез.

– Не устаю принимать благодарности за участие в нашем сегодняшнем диспуте! – едко ответила я. В этот момент уже стало наплевать, что за подобный тон и содержание высказываний меня вышвырнут из Академии. Хватит с меня несправедливых и незаслуженных унижений.

– Не понимаю, поясните. – От голоса судьи веяло все тем же холодом.

– А что пояснять? – я сердито вытерла слезы рукавом. – После того как вы сообщили ректору, что я была с вами неучтива, ваша честь, мне сообщили, что мое дело – сидеть с закрытым ртом и благоговейно взирать на вас, иначе вылечу из Академии!

– Я никому и ничего не сообщал, – отчеканил Верховный судья. – Более того, я даже не общался сегодня с госпожой Трингрос. Вы опять позволяете своим эмоциям делать неверные выводы в ущерб здравому смыслу.

– А кто тогда? – растерялась я.

– Да кто угодно. Или вы полагаете, что у ректора отсутствуют осведомители из числа ваших однокурсников?

Я снова почувствовала себя глупо. И разозлилась. На себя – за то, что так остро реагирую на высказывания этого мужчины. На того гада, который настучал ректору. На Себастьяна Брока – за то, что из-за него у меня возникла куча проблем. Короче, на весь этот мир.

– Но так оставлять я это не намерен, – вдруг заявил Верховный судья.

И, взяв меня за руку, буквально потащил в сторону кабинета ректора.

– Не надо! – я сдавленно пискнула, отчаянно стараясь освободить стиснутое запястье.

Однако силы были неравны. Так что, несмотря на сопротивление, меня довольно быстро и целенаправленно тянули по коридору. Я только ногами успевала перебирать, пытаясь не споткнуться и успеть за быстрым шагом судьи. Ну и робко уговаривала Себастьяна Брока отказаться от этой затеи.

Безуспешно. Тот был абсолютно непробиваем и двигался к намеченной цели, напрочь игнорируя мое невразумительное попискивание. Зайдя в приемную, Брок, не останавливаясь, уверенно проследовал мимо изумленной секретарши.

И вот я снова в кабинете ректора.

При нашем появлении госпожа Трингрос аж оторопела от удивления. Она подскочила со своего места и выдала на редкость неуклюжий реверанс.

– Ваша честь?

– Я хотел бы обсудить ситуацию со студенткой Торн. – Голосом Себастьяна можно было континенты замораживать.

– О! – расцвела ректор. – Вы можете быть спокойны, Каре сделано строжайшее предупреждение, и больше такого… – едва встретившись глазами с Верховным судьей, она осеклась и побледнела.

А Себастьян Брок, к моему изумлению, жестко уточнил:

– Разве я просил вашего вмешательства в ситуацию?

– Но… но, она… я…

– Я в состоянии сам обеспечить дисциплину и уладить спорные моменты на своих занятиях. О том, как должны проходить эти занятия и кто на них имеет право голоса, я тоже решаю сам. Если вы полагаете иначе, я вернусь к своим прямым обязанностям. – Себастьян говорил все тем же ледяным голосом.

Жуткое впечатление усиливалось пристальным взглядом, под которым съеживалась, краснела и бледнела госпожа Трингрос. Да что там, даже я готова была сквозь землю провалиться, лишь бы не присутствовать при такой головомойке! Пусть даже меня тут вообще-то оправдывали.

– Никакого наказания для студентки Торн быть не должно, поскольку она ничего не нарушала и действовала в рамках устава Академии. Это ясно? – отчеканил судья Брок.

Белая как полотно, госпожа ректор кивнула.

– Можешь идти, Кара, – наконец-то отпустив мою руку, разрешил Себастьян.

Облегченно выдохнув, я быстрым шагом направилась на выход, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сорваться на бег. Но едва оказалась в приемной, любопытство все же пересилило страх, заставив прикрыть дверь неплотно и оставить небольшую щель.

Увидевшая это секретарша сделала страшные глаза и открыла рот, чтобы не дать мне подслушать разговор, но я жестом пригласила ее присоединиться. Секунда-другая сомнения, и вот – у дверей ректорского кабинета замерли каменными изваяниями уже мы обе.

А ситуация в кабинете очень напоминала ту, которая происходила четверть часа назад, с той лишь разницей, что на моем месте теперь была госпожа Трингрос.

– Я по-прежнему жду объяснений, – продолжал Себастьян Брок «разбор полетов». – И в первую очередь хотелось бы знать, кого вы в Академии готовите? Специалистов или безвольных, бесхарактерных существ, способных только смотреть начальству в рот и заискивающе улыбаться?

– Что вы! Как вы могли такое подумать? – пролепетала ректор. – Я просто учу студентов проявлять уважение…

– Справедливость, логика и конкретные действия, ректор Трингрос, для благополучия республики куда более важны, чем умение проявлять уважение! – жестко перебил Себастьян. – Вы вообще осознаете последствия своих поступков? Нормальных защитников, которые понимают, в чем состоит суть их профессии, можно по пальцам сосчитать. И это при том, что возглавляемая вами Академия ежегодно выпускает до полусотни специалистов этого направления. Вы отучаете их думать, рассуждать. Даже ту малость из них, кто все еще пытается выполнять свои обязанности. Ведь Кара Торн пыталась делать то, что свойственно защитнику – искать каждую возможную зацепку, чтобы обвиняемый избежал несправедливого наказания!

«Ого! Кажется, мне пора начинать собой гордиться!» – мелькнула мысль. Правда, похвалу тут же разбавили водой:

– И если у нее отсутствуют достаточные для этого знания, это означает, что не только она не проявляет должного усердия в учебе. В первую очередь это показатель того, что Академия ничего не предпринимает для поддержания интереса к учебе. Для чего я здесь? Чтобы ваши студенты благоговейно взирали на меня и боялись сказать хоть слово? Вы забываете, что защита имеет более глубокое значение, а вы, прививая такое раболепие своим студентам, искажаете истинный смысл их профессии.

От таких серьезных обвинений стало страшно. Этак еще немного, и судья Брок вообще обвинит ректора в непрофессионализме и поставит вопрос об отстранении ее от должности! Нет, сам по себе этот факт меня бы не волновал, если бы не одно «но»: логично следующая за подобными обвинениями переаттестация студентов.