Остров обреченных - Богдан Сушинский

Однако бал был назначен на завтра. А пока что маркграф де Мовель накрыл стол для узкого круга своих друзей и высокопоставленных знакомых, и на вечеринку эту были приглашены комендант крепости, начальник порта, судья, мэр города… Единственным из тех, кто в общем-то непременно должен был бы присутствовать на этой вечеринке, но кого попросту «забыли» пригласить, «почему-то» оказался адмирал де Роберваль. Впрочем о нем как-то старались и не вспоминать. В центре внимания гостей была она – красавица Маргрет, герцогиня королевского рода. Нет, «вице-королевой Новой Франции» ее пока что никто вслух не титуловал, но уже все подразумевали. И вообще, все выглядело чинно и достойно.

Маргрет буквально очаровала это, в большинстве своем мужское, собрание. Тосты, восторженные комплименты, ритуальное целование руки… Маргрет была беспредельно признательна маркграфу. Уж неизвестно, суждено ли ей когда-либо стать вице-королевой Новой Франции, но что в море она уходит истинной королевой Гавра – в этом сомневаться не приходилось. А как страстно наигрывали старинные нормандские мелодии музыканты! И как влюбленно местный менестрель, выпускник двух университетов, пытался осчастливить ее стихами, написанными в честь «нордической герцогини, которая, подобно вождям древних викингов, повела корабли к далеким холодным островам».

Именно после этих стихов на балу и в городе ее только так и называли – Нордическая Герцогиня.

… Так вот, об адмирале на этом званом ужине в честь Нордической Герцогини де Роберваль действительно старались не вспоминать, однако следующим утром он вдруг сам напомнил о себе. Узнав, что, еще вчера прибыв в Гавр, опальная герцогиня не только не перебралась на корабль, но даже не удостоила его своим визитом и, как ни в чем не бывало, восседает на званом ужине, а по существу, на городском балу, он рассвирепел. Прибывший от него лейтенант Гарден сурово потребовал, чтобы герцогиня немедленно взошла на корабль.

Маргрет вежливо, но твердо ответила, что сие невозможно: на корабле она появится завтра, а пока что слуги займутся переправкой на «Короля Франциска» ее вещей.

– Кстати, – остановила она офицера уже на пороге, – напомните адмиралу, что я не принадлежу к числу матросов его команды, и что это он обязан был нанести мне визит вежливости.

Лейтенант с грустью взглянул на Маргрет. Как и многие в этом городе, он был восхищен красотой и телосложением герцогини. Но только он один – не считая адмирала, – знал, какая трагедия может разыграться, как только Нордическая Герцогиня ступит на палубу корабля.

– Простите, герцогиня, но адмирал взбешен. Этот вчерашний бал, ваша известность в городе… Не выдавайте меня, но на вашем месте я бы остался под защитой могущественного маркграфа.

– Теперь это уже невозможно.

– Понимаю… Слава Нордической Герцогини… – вздохнул Гарден.

Выслушав доклад лейтенанта, адмирал чуть не изрубил его шпагой и велел тотчас же доставить герцогиню-изгнанницу под конвоем, запретив впредь титуловать ее герцогиней.

С этим-то вконец расстроенный лейтенант и вернулся в город.

Хотя сам маркграф де Мовель в открытый конфликт с адмиралом, вроде бы, пока что не вступал, однако дальше ворот особняка Артура де Мовеля лейтенанта и его солдат вооруженные слуги не пропустили. Еще больше взбесило адмирала то обстоятельство, что после своего визита Гарден передал ему письмо от маркграфа, в котором адмирала «извещали», что сегодня вечером состоится второй бал на честь герцогини Маргрет де Роберваль, и что он, адмирал, пребывает в числе приглашенных.

– Второй?! – взревел адмирал. – А меня даже не приглашают, а всего лишь извещают о том, что я «в числе приглашенных»! Этот … де Мовель, он хотя бы знает, что отец Маргрет? …

– Знает, – на полуслове решился прервать его Гарден.

– И что я запретил называть ее герцогиней?

– После вчерашнего бала весь город уже называет ее «вице-королевой Новой Франции» и «Нордической Герцогиней». Гавр восхищается ее решением плыть в Канаду, ее мужеством.

– Ее решением? Чьим… решением?! И какая вице-королева, какой еще бал?! – задохнулся Роберт де Роберваль. – Кто приказал устраивать этот дурацкий вертеп, и по какому праву?! Я не допущу, чтобы девица, бросившая тень на честь рода Робервалей, мутила здесь кому-то головы.

– Но, господин адмирал, – набрался мужества перечить ему лейтенант Гарден, – по секрету мне было сказано, что на балу вновь будут присутствовать комендант крепости, глава городской мэрии, несколько генералов и старших офицеров, а главное – два банкира, помогающих финансировать вашу экспедицию. И что о нем уведомлен король.

– Даже король?! Христопродавцы эшафотные!

– Что же касается Маргрет де Роберваль, то вырвать ее из дома маркграфа де Мовеля можно разве что, добыв его штурмом.

– Ну, так добудьте его штурмом! – уже без прежней ярости и азарта молвил адмирал. – Разнесите его по камешку, сотрите с лица Земли.

– Из-за девицы, которую уже даже запрещено именовать герцогиней? – окончательно добил его лейтенант; и, наорав на него, адмирал вынужден был выставить Гардена из каюты.

Тем временем маркграф оказался довольно тонким политиком. Еще до бала все, кому положено было знать это, знали, что адмирал не прибудет и что герцогиня пребывает в натянутых отношениях с ним, поскольку недовольна крутостью его нрава и жестокостью, с которой он обращается с матросами. О крутости и жестокости де Роберваля в городе уже были наслышаны, а потому отношение к ним мужественной Нордической Герцогини лишь увеличивало к ней уважение. Кто-то даже советовал обратиться к королю с петицией о смещении адмирала.

Не помешало ореолу славы Маргрет и «по секрету» распространенное известие о ее романе с неким шевалье, с которым родители и адмирал запрещают ей встречаться. Опасаясь, как бы адмирал не решился очернить свою племянницу, распустив слух о ней как об изгнаннице и развратнице, маркграф сам одаривал городскую знать пикантными подробностями того, как, решившись на путешествие в Новую Францию, Маргрет тайно была помолвлена с одним небогатым, но храбрым офицером, и это вызвало гнев ее отца и дядюшки-адмирала. Маркграф сообщал об этом накануне бала лишь самым достойным людям города, не скрывая при этом своего восхищения храбростью и отчаянностью герцогини-мореплавательницы, которое, конечно же, в разной степени, но все же не могло не передаваться знатным горожанам. Особенно их женам.

– Но вы-то, герцогиня, понимаете, что, возможно, с первых же дней нашим солдатам придется сражаться за эту землю? Причем не только с туземцами, но и с англичанами, которые успели колонизировать значительную часть Канады? – подошел к ней с бокалом вина комендант Гавра генерал де Колен.

– Неужто вы не уверены в своих солдатах, генерал?

– Поначалу их будет слишком мало, – слегка опешил де Колен, он-то вел речь о женских страхах, а не о долге солдата. – А главное, англичане станут отчаянно сражаться. Для них это вопрос чести.

– А для нас, генерал, – нет?