Бруклинские глупости - Пол Остер

– Я думал, сегодня мы обсуждаем бизнес.

– Ну да, и Гордон имеет к этому прямое отношение. В этом деле мы с ним завязаны.

– Как? Опять?

– Потрясающий план. Когда я начинаю о нем думать, у меня мурашки по спине бегают.

– Что-то мне подсказывает – вы затеяли очередную аферу. Скажите честно, это будет в рамках закона?

– Конечно, нет. Какое удовольствие без риска?

– Гарри, вы неисправимы. После всего, что с вами произошло, вы, кажется, должны быть тише воды ниже травы.

– Видит бог, я старался. Девять долгих лет. Но во мне сидит мелкий бес, и если время от времени не позволять ему немного пошалить, я просто подохну от скуки. Когда слоняюсь без дела и брюзжу, начинаю себя ненавидеть. Я человек деятельный, и чем опаснее моя жизнь, тем я счастливее. Кто-то играет в карты. Кто-то карабкается в горы или прыгает с парашютом. А я дурачу людей. Мне интересно, сойдет мне это с рук или не сойдет. В детстве я мечтал выпустить энциклопедию, где абсолютно вся информация была бы ложной. Фальшивые даты исторических событий, неправильные географические координаты рек, биографии выдуманных знаменитостей. Кому еще пришла бы в голову такая мысль? Ну разве только сумасшедшему. А я от души хохотал, представляя, что́ из этой затеи могло бы выйти. Когда я служил во флоте, меня чуть не отдали под трибунал – напутал с маркировкой морских карт. Но я сделал это нарочно. На меня что-то нашло, и я не удержался. Мне удалось убедить офицера, что это оплошность, но сам-то я знал правду. Такой вот я странный тип, Натан. При всем великодушии, доброте и преданности друзьям я остаюсь прирожденным шулером. Пару месяцев назад я услышал от Тома о существовании некой версии по поводу классической литературы. Так вот, не было никакой классической литературы. Эсхил, Гомер, Софокл, Платон – все это сплошной обман, изобретение хитроумных итальянцев эпохи Возрождения. Класс, да? Столпы западной цивилизации – дым, мираж! Ах, как жаль, что я не мог принять участие в этой маленькой интрижке.

– И что же? Опять поддельные картины?

– Поддельная рукопись. Я теперь занимаюсь книжным бизнесом, забыли?

– Идея, конечно, исходит от Гордона.

– Ну да. Он очень умен и прекрасно знает мои слабости.

– А вы хорошо подумали, прежде чем рассказать мне об этом? Откуда вы знаете, что мне можно доверять?

– Вы человек порядочный и благоразумный.

– С чего вы взяли?

– Вы приходитесь Тому дядей, а он человек порядочный и благоразумный.

– Тогда почему не рассказать ему?

– Том – невинная душа и от бизнеса далек. А вы, Натан, человек бывалый и, уверен, можете дать мне дельный совет.

– Мой вам совет – отказаться от этой затеи.

– Слишком далеко зашло. Не могу, да и не хочу.

– Ну что ж, когда хорошо тряханет, вспомните, что я вас предупреждал.

– «Алая буква». Знакомое название?

– Эту книгу я прочел в одиннадцатом классе. Учительницу английского звали мисс О’Флаэрти.

– Школьная программа. Американская классика. Один из самых знаменитых романов.

– Я так понимаю, вы с Гордоном собираетесь подделать рукопись «Алой буквы»? Но ведь, наверно, есть готорновский оригинал?

– В этом вся прелесть. Рукопись пропала. Сохранился титульный лист – в хранилище «Моргановской библиотеки». Где сам текст, никто не знает. Одни считают, что он погиб в огне: то ли от рук автора, то ли при пожаре. Другие говорят, что наборщики просто-напросто выбросили рукопись в мусорный контейнер или, еще вариант, использовали страницы для раскуривания трубок. Эта версия мне особенно нравится. Всякая шушера обратила «Алую букву» в дым. Как бы там ни было, нет никакой уверенности, что текст бесследно исчез. Он мог, скажем так, на время уйти из поля зрения. Предположим, Джеймс Т. Филд, издатель Готорна, сунул ее в коробку с другими бумагами, а коробку запихнули на чердак. Через годы она переходит, вместе с домом, к его наследнику, или дом оказывается в руках нового владельца. Следите за моей мыслью? Тут достаточно разных темных обстоятельств, позволяющих подготовить почву для чудесного открытия. Несколько лет назад подобная история произошла с письмами и рукописями Мелвилла в каком-то доме на севере штата Нью-Йорк. Если это случилось с Мелвиллом, то почему бы не случиться с Готорном?

– И кто же подделает рукопись? Надеюсь, не Гордон? Насколько я понимаю в арифметике, это не по его специальности.

– Нет. Гордон только обнаружит оригинал, главную же работу проделает человек по имени Ян Метрополис. Гордон узнал про него в тюрьме. В этих делах он настоящий гений. Чей почерк он только не подделывал – Линкольна, По, Вашингтона Ирвинга, Генри Джеймса, Гертруды Стайн и бог знает кого еще – и за все эти годы ни разу не попался. За ним ничего не числится, он вне подозрений. Человек-невидимка. Работа эта трудная и кропотливая. Для начала надо найти «правильную» бумагу, середины девятнадцатого века, которая выдержит все проверки, от рентгена до ультрафиолета. Затем надо тщательно исследовать сохранившиеся рукописи Готорна, чтобы научиться безошибочно воспроизводить его почерк, который, кстати сказать, довольно неряшливый, а то и просто неразборчивый. Но овладение техникой письма как таковой – лишь малая часть задачи. Это не тот случай, когда можно положить перед собой печатное издание «Алой буквы» и просто переписать роман от руки. Необходимо знание маленьких причуд автора: его типичные огрехи, возможно, необычные переносы, орфографические ошибки в определенных словах. Например, вместо «ceiling» он писал «cieling», вместо «steadfast» – «stedfast», а вместо «subtle» – «subtile» [15]. Все его «oh» наборщики меняли на «o». И так далее и тому подобное. Все это требует серьезной подготовки и кропотливого труда. Но, друг мой, оно того стоит. Полная рукопись романа уйдет, по приблизительным подсчетам, за три-четыре миллиона долларов. Гордон предлагает мне за посредничество двадцать пять процентов, то есть речь идет о миллионе. Нехило, да?

– И что вы должны сделать за миллион баксов?

– Продать рукопись. Я поставляю на рынок редкие книги, автографы и всякие литературные курьезы и, пусть я не главный игрок на этом поле, в своих кругах я пользуюсь уважением. Проект обретает легитимный статус.

– Вы уже нашли покупателя?

– Тут возникают сомнения. Я предложил продать рукопись одной из нью-йоркских библиотек – Берг, Морган, Колумбийский университет – или выставить на аукцион Сотбис, но Гордон предпочитает частного коллекционера. Ему хотелось бы избежать огласки, и в каком-то смысле я могу его понять. А с другой стороны, может, он не до конца уверен, что работа будет сделана на все сто.

– А что говорит по данному поводу этот ваш Метрополис?

– Понятия не имею. Я с ним не знаком.

– Вы затеяли махинацию на четыре миллиона долларов вместе с человеком, которого вы никогда не видели?