Мещане - Максим Горький

Петр. Отец, – не надо! Не ходите…

Татьяна. Папаша! Пожалуйста… не надо…

Бессемёнов. Чего – не надо?

Акулина Ивановна. Да что такое?

Бессемёнов. Ты понимаешь… Нил уходит… совсем…

Петр. Ну, что же в том? Уходит и – прекрасно… Зачем он вам?Он женится… он хочет жить своей семьей…

Бессемёнов. А! Так разве… я-то, я – чужой ему?

Акулина Ивановна. Чего ты беспокоишься, отец? Бог с ним!Пускай уходит… У нас свои дети есть… Перчихин – ты чего же? Иди!

Перчихин. Мне с ними – не по дороге…

Бессемёнов. Нет… тут не то совсем… уходишь – уходи! Но –как? Как он ушел… Какими глазами глядел на меня?..

(Елена выходит из комнаты Татьяны.)

Тетерев (берет Перчихина под руку и ведет за собой к двери).

Пойдем зубровки хватим по рюмке…

Перчихин. Эхма, божья дудка! Сурьезный ты…

(Уходят.)

Бессемёнов. Я знал, что он от нас уйдет… ну, только – разветак? А эта… эта… кричит! Поденщица, девчонка… пойду, поговорю им…

Акулина Ивановна. Э, полно-ка, отец! Они – чужие нам люди!Что их жалеть? Ушли и – ладно!

Елена (Петру негромко). Идемте ко мне…

Татьяна (Елене). И я… возьмите и меня!..

Елена. Идем… идемте…

Бессемёнов (услышал ее зов). Куда?

Елена. К себе… ко мне!

Бессемёнов. Кого зовете-с? Петра?

Елена. Да… и Таню…

Бессемёнов. Таня – ни при чем! А Петру ходить к вам… ненадо!

Петр. Позволь, отец! Я… не мальчик! Я пойду или не пойду…

Бессемёнов. Не пойдешь!

Акулина Ивановна. Петя! Уступи отцу! Эй, уступи…

Елена (возмущенно). Позвольте, Василий Васильевич!

Бессемёнов. Нет, уж вы позвольте! Хотя вы люди иобразованные… хотя вы потеряли совесть… и никого не уважаете:

Татьяна (истерически кричит). Папаша! Перестаньте…

Бессемёнов. Молчи! Когда ты не хозяйка своей судьбы – молчи…постой! Куда?

(Елена идет к двери.)

Петр (бросаясь за нею, хватает ее за руку). Позвольте! Наминутку… нужно сразу… нужно объясниться…

Бессемёнов. Нужно меня выслушать. – Сделайте мнемилость, – выслушайте! Дайте мне понять – что такое? (Входит Перчихин,сияющий и веселый, за ним Тетерев тоже с улыбкой на лице. Они останавливаются удвери, переглядываются. Перчихин подмигивает на Бессемёнова и махает рукой.)Все куда-то уходят… без всякого объяснения намерений… зря… обидно и беспутно!Куда ты можешь идти, Петр? Ты… что ты такое? Как ты хочешь жить? Что делать?

(Акулина Ивановна всхлипывает. Петр, Елена и Татьяна стоятвсе трое плотной группой пред Бессемёновым, при его словах: «Куда ты можешьидти» – Татьяна отходит в сторону к столу, где стоит мать. Перчихин знакамипоказывает что-то Тетереву, трясет головой, взмахивает руками, как бы шугаяптиц.) Я имею право спрашивать… ты – молод, ты еще – глуп! Я – пятьдесят восемьлет растягивал жилы мои в трудах ради детей…

Петр. Я слышал это, отец! Я сотни раз…

Бессемёнов. Стой! Молчи!

Акулина Ивановна. Ах, Петя, Петя…

Татьяна. Мамаша, вы… ничего не понимаете!

(Акулина Ивановна трясет головой.)

Бессемёнов. Молчи! Какие ты слова можешь сказать? На чтоукажешь? Нет ничего…

Петр. Отец! Ты мучаешь меня! Что тебе нужно? Что ты хочешь?

Акулина Ивановна (вдруг громко). Нет, стой! И у меня естьсердце… и я имею голос! Сыночек! Что делаешь? Что затеял? Кого спросил?

Татьяна. Это ужасно! Это какая-то тупая пила. (Матери.) Вырвете душу… тело…

Акулина Ивановна. Это мать – пила? Мать?

Бессемёнов. Старуха, погоди! Вот он… дай ему сказать…

Елена (Петру). Ну, будет! Я больше – не могу…я ухожу…

Петр. Постойте… ради бога! Сейчас все будет ясно…

Елена. Нет – это сумасшедший дом! Это…

Тетерев. Елена Николаевна, – уйдите! Пошлите их всех кчерту!

Бессемёнов. Вы, господин! Вы…

Татьяна. Да кончится ли это? Петр, уйди!

Петр (почти кричит). Отец… смотри! Мать… вот – это мояневеста!

(Пауза. Все смотрят на Петра. Потом Акулина Ивановна всплескиваетруками и в ужасе смотрит на мужа, Бессемёнов – точно его оттолкнули – подаетсявсем телом назад и наклоняет голову. Татьяна, тяжело вздохнув, медленно, сопущенными вдоль тела руками, идет к пианино.)

Тетерев (вполголоса). Ловко выбрал время…

Перчихин (выступая вперед). Ну, вот и всё! Вот оно… всеразлетаются! Айда, ребятишки, лети из клетки, как птицы в благовещенье…

Елена (вырывая руку из руки Петра). Пустите! Я не могу…

Петр (бормочет). Теперь все ясно… Сразу…

Бессемёнов (кланяясь сыну). Н-ну, спасибо, сынок… зарадостное известие…

Акулина Ивановна (с плачем). Погубил ты себя, Петенька! Даразве она… она пара…

Перчихин. Она? Петру? Да… что ты! Старуха! Да – чего онстоит?

Бессемёнов (Елене медленно). Спасибо и вам, барыня! Теперь,стало быть, – пропал он! Ему бы учиться… а теперь… ловко! Хоть я это ичувствовал… (Злобно.) Поздравляю вас с добычей! Петька! Нет тебе благословенья!А ты… ты… поймала? Украла? Кошка… парш…

Елена. Вы не смеете!..

Петр. Отец! Ты… безумный!

Елена. Нет, стойте! Да, это верно! Да, я сама взяла его увас, сама! Я сама… я первая сама сказала ему… предложила жениться на мне! Выслышите? Вы, филин? Слышите?.. Это я вырвала его у вас! Мне – жалко его! Вы егозамучили… вы ржавчина какая-то, не люди! Ваша любовь – это гибель для него! Выдумаете – о, я знаю! – вы думаете, – для себя я сделала это? Ну,думайте… ох! как я вас ненавижу!

Татьяна. Лена! Лена! Что ты?

Петр. Елена… идемте!

Елена. Знаете, я еще, может быть, – не обвенчаюсь сним! Вы рады, да? О, это очень может быть! Вы – не пугайтесь прежде время! Ябуду так, просто жить с ним… без венца… но вам – не дам его! Не дам! Вы – болееего не станете мучить, нет! И он не придет к вам – никогда! Никогда! никогда!