Вокруг трона Медичи - Елена Майорова

Папа не забыл Катарине тех неприятностей, которые ее непокорность доставила его семье, и заключил графиню в замок Св. Ангела в Риме, откуда ее вызволил опять-таки Антуан Биссей. Она нашла убежище во Флоренции, пытаясь вернуть свои владения, но не преуспела в этом из-за сопротивления братьев своего мужа Джованни Медичи, желавших получить опеку над ее сыном, своим племянником. От них она принуждена была скрываться в монастыре.

Наверное, Катарину и ее третьего мужа связывало глубокое чувство. После его безвременной кончины она сменила имя сына с Луиджи, данного в честь дяди, Моро, на Джованни. Этого своего ребенка она отличала перед другими и всеми силами старалась защитить. Она поселила его в отдаленном монастыре вместе со своей старшей дочерью от первого брака Бьянкой Риарио. Хорошенького мальчика одевали, как девочку, чтобы его родственники, увидев невзначай ребенка, не вспомнили о наследнике этой ветви рода Медичи и не задумали дурного. Но мало кого можно было представлять девицей с меньшим успехом, чем этого сорванца, каждое слово и каждый жест которого изобличал героя. В 12 лет он впервые в схватке убил человека.

Чезаре в 1501 году захватил несколько флорентийских крепостей и атаковал Флоренцию. Лишь вмешательство Франции, на котором с бешеной энергией настаивал Макиавелли, заставило его отвести войска.

Пьеро Медичи, вечный зачинщик переворотов во Флоренции, источник беспокойства Синьории, утонул во время битвы на реке Горильяно. Он состоял на службе у Людовика XII, наступал с французскими войсками против испанцев, обороняющих Неаполь, и погиб. Французы в этой битве понесли поражение. Так ушел в небытие старший сын Лоренцо Великолепного, дикий и неукротимый, мечтающий о самодержавной власти, смеющийся над тогами философов, тискающий женщин и восхваляющий меч. В изгнании, лишь прикрыв глаза, он видел перед собой шумный, богаый, великолепный город с лабиринтами улиц, с бесчисленными роскошными дворцами знати; с поднятыми высоко к небу стройными башнями храмов и колокольнями монастырей. «Пока буду жив, не перестану драться за тебя, моя Флоренция!» – эти слова стали его девизом.

И вот его уже нет.

В тот же год не стало и папы Александра Борджиа.

Это было время, когда Микеланджело ваял своего «Давида».

В наступившем после смерти Александра VI хаосе, когда Флоренция могла бы стать первым государством Италии, Содерини не сделал ничего, не желая рисковать уже имеющимся. В то время, когда надо быстро и ловко действовать, он устраивал собрания, комиссии, совещания, заседания, протоколировал, проводил опросы, ставил на голосование.

«Его плебейские заслуги, – утверждали современники, – заключались лишь в буквальном следовании букве закона».

Но во Флоренции перестали ополчаться на красоту. Снова стали возвращаться поэты, скульпторы и художники. Вернулся Леонардо, которого вся Италия называла божественным, перед которым преклонялись короли; к его неоконченной картине с изображением святой Анны ходили процессии. Он не мог жить без блеска и роскоши, без благовоний, изысканности и хорошей одежды, без слуг, коней, цветов, музыки, красивых лиц и некоторой жизненной утонченности. Но, уехав из Флоренции молодым человеком, он вернулся зрелым мужем на помесячное жалованье из кассы Синьории, которое Содерини выдавал ему как милостыню и не мог найти для гения другого занятия, кроме рытья нового русла Арно.

К этому роднику искусств, в счастливую Флоренцию, куда стекалось столько прославленных талантов, приехал и живописец Рафаэль Санти (1483–1520) из Перуджи, прекрасный юноша, чрезвычайно многообещающий. Поиски идеальной гармонии, о которой как о высшем благе мечтали гуманисты, определяли его стремление к совершенству. Пожалуй, именно ему в наибольшей степени удалось достичь этого идеала.

В 1505 году Рафаэль обосновался во Флоренции, где поддерживал творческие связи с местными художниками. Город на серебряной Арно позволил обрести Рафаэлю ту светлую жизнерадостность, которая присуща его мадоннам: «Конестабиле», «Альбе», «круглым» мадоннам. Но уже через четыре года по приглашению папы Юлия II Рафаэль переехал в Рим, где его творчество приобрело законченность и подарило миру Сикстинскую мадонну и роспись покоев ватиканского дворца.

Андреа дель Сарте во время торжества Савонаролы с риском для жизни выносил под курткой спасенные из пылающего костра куски картин, а потом дома при свете свечи тайно и с великим страстным и сердечным горением рассматривал их, изучал, срисовывал. Теперь он стал настоящим художником и прославил своими работами позднее Возрождение.

Город снова стал полон веселья, золота, шелка и духов, кипучей жизни. Опять струили благоуханье цветы в дивных садах между загородных вилл, никто не косил их до срока как суету и ненужную роскошь.

Следующий папа Юлий II после изменения союзнических отношений выступил против Людовика XII и его сторонников Флоренции и Феррары. Став папой, он заточил Чезаре в замок Сант Анджело. Затем тот пленником уехал в Испанию, чтобы не вернуться больше никогда. 12 марта 1507 года Чезаре был смертельно ранен из засады вблизи городка Виана. Нападавшие, прельстившись пышностью доспехов и платья, сорвали их с раненого, а нагое тело оставили на земле истекать кровью. Чезаре исполнилось 30 лет; он на два года пережил возрастной рубеж – 28 лет, – который когда-то сам себе назначил, и умер за три дня до 15 марта, рокового дня своего героя, Юлия Цезаря.

Теперь Юлий, II подобно Чезаре Борджиа, тоже стремился создать в центре Романьи сильное независимое государство.

В свою очередь французский король попытался низложить понтифика на церковном соборе в Пизе. Разъяренный согласием на это флорентийского правительства Содерини, Юлий II решил восстановить власть Медичи. Он приблизил кардинала Джованни Медичи и поручил ему атаковать Флорентийскую республику, опираясь на поддержку испанского вице-короля в Неаполе.

Человек горячий, легко возбуждающийся, Юлий, несмотря на преклонный возраст, оставался все тем же сорви-головой, которым пребывал в бытность кардиналом делла Ровере. Для него, страстного, порывистого и откровенного, не существовало компромиссов; он не любил скрывать свои чувства и хитрить; он шел к своей цели прямо. Папа был известен тем, что лично командовал войсками и не допускал даже малейшего неповиновения. О нем рассказывали, как он, 67-летний, одетый в стальной панцирь, в середине зимы, в леденящем холоде и в снегу по колено, одним из первых во время штурма взобрался по крутой лестнице на стену осаждаемой крепости.

Ужасное разграбление Прато (около 5600 жителей было жестоко убито) вызвало настоящую революцию в столице Тосканы. Содерини был изгнан, Флоренция выплатила папе 100 тысяч флоринов и разрешила Медичи вернуться, что и произошло 1 сентября 1512 года после 18 лет изгнания.

Джованни вернулся в Италию в мае 1500 года. События во Флоренции сделали целесообразным для него поселиться в Риме. Здесь он жил во дворце Сант-Эустакьо, (теперь палаццо Мадама), окруженный древностями, статуями, картинами и отборной библиотекой, и посвящал себя литературным и художественным интересам, традиционным в его семье.