Скандальное лето - Мередит Дьюран

Майкл почувствовал легкое головокружение.

— Вы посещали ее?

— Я приходила на открытие пять лет назад. Его светлость устроил прием в ротонде.

— Я… наверное, это было великолепное зрелище. Торжество обернулось сущим кошмаром. Больница был готова к открытию, но пришлось несколько недель ждала начала светского сезона, чтобы Маргарет могла первой собрать у себя весь лондонский свет…

— Сносное. — Миссис Чаддерли перелистнула страницу газеты. Казалось, все ее внимание сосредоточено на чтении. — Я задержалась лишь на четверть часа, не более Убранство зала оказалось убогим, шампанское — без вкусным, а общество, боюсь, не столь избранным, чтоб вызвать у меня интерес. Но вы, полагаю, в самом деле нашли бы это празднество великолепным.

Майкл подавил смех. Миссис Чаддерли не догадывалась что сам он охотно подписался бы под каждым ее словом. Вдобавок вдова пыталась его оскорбить, и Майкл счел себя обязанным доставить ей это удовольствие: после досадного происшествия на ярмарке она заслужила право на реванш.

— Разумеется, — согласился он. — Вы, несомненно правы. — Если бы он был знаком с ней тогда. Они прекрасно провели бы время, весело обмениваясь жалобами. А после он показал бы ей, как ловко обращается с дамами которым требуется… внимание особого рода. Его ответ не удовлетворил вдову. Нахмурившись, она подняла глаза от газеты. Должно быть, ему следовало изобразить смущение. — Думаю, я был бы ошеломлен, — добавил он. Притворство начинало его утомлять.

Миссис Чаддерли снова уткнулась в газету.

— Да. Вы бы чувствовали себя неуютно в этой толпе.

— Вы, кажется, сказали, что общество не было избранным.

— Говоря об избранном обществе, я подразумевала не происхождение, а ум и хороший вкус, сэр. — Она улыбнулась.

Какой бы запутанный клубок чувств ни вызвал эту улыбку, миссис Чаддерли с откровенной прямотой напомнила Майклу, что он играет роль мужчины, чье положение слишком низко, чтобы она удостоила его вниманием. И впервые его это задело.

Майкл хотел, чтобы его извинения приняли всерьез. Он вдруг понял, что желал бы получить новое приглашение на ужин. Жизнь в деревне скучна и однообразна. В самом деле, даже если Джейн Халл его узнает, что с того? Он не стал бы раскрывать свое имя, но если б ей удалось его разоблачить, с удовольствием взглянул бы в лицо миссис Чаддерли. «Полагаю, вы обо мне слышали», — оказал бы он.

— Вы задумались? — любезно осведомилась вдова. — Я могу повторить свою последнюю фразу.

— В этом нет нужды. Кажется, вы оскорбительно отозвались о моем происхождении. Я правильно передал вашу мысль?

— Совершенно верно. — Она обратила взор на следующую страницу и внезапно застыла, лицо ее помертвело.

— Вы нашли свое объявление? — спросил Майкл.

Миссис Чаддерли подняла глаза, ее взгляд рассеянно скользнул Майклу за плечо и вновь впился в газету.

— Да, — сказала она, судорожно вцепившись в страницу.

Возможно, догадка Майкла о бывшем любовнике попала в цель.

— Вы хорошо себя чувствуете?

— О, вполне. — Сложив газету, вдова сунула ее по; мышку. — На самом деле в объявлении шла речь не о помолвке, а о смерти. О кончине во время приятной прогулки. Убийцей оказался некий северянин.

Великий Боже, в гневе она была великолепна. Будь у нее в руке шпага, Майкл уже истекал бы кровью.

— Похоже, наша случайная встреча завершилась разгромом и стремительным бегством. Я уступаю победу вам, мадам.

На мгновение губы миссис Чаддерли дрогнули, но тотчас изогнулись в жестокой сияющей улыбке.

— Я не верю тому, кто уступает победу, давно потерпели поражение. И все же мужайтесь, сэр. Вы можете пожаловаться на мою грубость нынче вечером в таверне. Непременно скажите своим собутыльникам, что я не пожелала вам доброго утра.

Надменно вздернув подбородок, она прошествовала мимо доктора. Майкл обернулся ей вслед. Ему не почудилось: плечи ее печально поникли. Что же ее так огорчило в разделе объявлений?

В дверь забарабанили посреди ночи. Лиза открыла глаза и застонала: голову пронзило болью. Слишком много вина выпила она за ужином.

Стук послышался снова.

Поднявшись, Лиза побрела к двери. Прохладный ковер холодил босые ноги. Рука ее нащупала щеколду. Позади из будуара донеслось шуршание — пробудилась горничная Ханкинс. Лиза рывком отворила дверь.

На пороге стояла Мейтер со свечой в руке. В свете пламени лицо ее казалось бледной маской.

— Мадам, простите, что разбудила вас.

Часы в холле пробили половину четвертого, но Мейт была полностью одета. Лизу охватил страх, ее будто окатило ледяной водой.

— Что? Что случилось?

— Приходил мальчик, Джон Брауард. Он просил передать вам, что его тетушка до сих пор не разрешилась от бремени.

У Лизы перехватило дыхание.

— Что? — У Мэри начались первые схватки почти два дня назад!

Мейтер хмуро потупила взор.

— Кажется, она просила вас прийти.

Лиза замерла в нерешительности, сердце тревожно сжалось. С Брауардами ее связывала дружба, хотя и не настолько тесная, чтобы являться к ним в дом в такой час. Но если Мэри Брауард опасалась худшего, тогда, конечно, ей хотелось поговорить со своей благодетельницей. Мэри всегда заботилась о будущем детей…

Лиза стремительно повернулась. Горничная стояла радом, зевая во весь рот.

— Ханкинс, оденьте меня поскорее. Мейтер, велите оседлать лошадь. Так будет быстрее, — бросила Лиза через плечо.

— Я уже распорядилась, — отозвалась секретарь.

Неужели снова? Нет, только не это. Казалось, повторялся знакомый кошмар. Скачка в темноте под покровом ночи. Бешеное биение сердца. Лиза вспомнила, как садилась в поезд на вокзале Сент-Панкрас, как потерянно шарила в сумочке, ища билет, под сочувственным взглядом кондуктора. Тогда она приехала слишком поздно. Ее мать уже скончалась. А теперь…

Она ступила в маленькую спальню Брауардов. В воздухе стоял густой запах пота и крови. Мэри лежала среди груды скрученных простыней. Ее осматривал врач, но его фигура скрывалась под простыней, наброшенной на туловище и ноги роженицы.

Этот типичный пример ханжества задел Лизу за живое. Ее захлестнула волна гнева. Она не понимала его природы, но гнев принес облегчение, вытеснив страх.

— Почему меня не известили раньше? — воскликнула она. Ее голос прозвучал слишком резко и громко. Все повернули головы в ее сторону.

Лиза вдруг заметила, что крохотная комнатка полна людей. Муж Мэри стоял на коленях перед ее постелью. Закрыв глаза и стиснув на груди руки, он шептал слова молитвы. А мистер Моррис… старый доктор стоял возле окна жадно вдыхая ночной воздух.