Мелодия моей любви - Елена Колядина

«Все-таки ушел и оставил свет в прихожей, – с тоской подумала девушка. – Деваться некуда, придется взламывать».

Она перелезла через ограждение балкона, благодаря мосткам уменьшившее свою высоту. Слабеющей рукой дотронулась до створки, мечтая, чтобы она не открылась. Надавила посильнее и едва успела с облегчением подумать: «Ну вот, не открывается», как двери мягко подались внутрь, раздвинув шторы.

Лиду обдало теплой волной мягких, почти нежных шумов.

Девушка недоверчиво прислушалась. Она была уверена: в квартире алчного вора, положившего на зарубежные счета доходы от народной собственности, на нее накинутся мелкие, острые, злобные звуки: с шипением облепят паутиной, примутся карабкаться по ногам, так что не стрясешь и не соскребешь от омерзения.

Но шум покачивался трепетными, шелковистыми волнами с едва различимой мужской нотой.

Лида поскребла кроссовками по плиткам балкона, сунула варежки в карманы и осторожно отодвинула штору.

Комната освещалась только неровным прямоугольником света, падавшего из холла-прихожей. Он лежал на полу перекрывающимися слоями: от ламп где-то в других комнатах, двери которых также выходили в прихожую, догадалась Лида.

«Зачем такая иллюминация в пустой квартире?» – опять засомневалась девушка, на мгновение обратилась в слух и вновь немного успокоилась: хозяина нет, движение мужского тела, его дыхание она бы услышала сквозь стену.

Вошла, тихо прикрыла створки, огляделась.

Она стояла в гостиной или столовой: большой овальный стол в окружении точеных стульев, горка с посудой, диван с кофейным столиком, проем на кухню.

Лида сделала шаг, отдернула ногу: кроссовка задела мягкие кисти ковра.

Почему-то ей не хотелось оставлять после себя грязь: не из-за следов, нет, просто одно дело – взять деньги на операцию и совсем другое – злорадно, с ненавистью к чужому достатку, истоптать сияющий паркет и теплые ковры.

Не похоже, чтобы деньги лежали в этой комнате. Не в конфетнице же, как было принято у Лиды дома, в Устюжне, хранят богачи валюту на повседневные расходы? Вряд ли доллары спрятаны и в банку с крупой. Поэтому на кухню идти без толку.

Девушка осторожно обошла ковер и выглянула в освещенный холл.

Судя по всему, здесь был домашний кинотеатр: перед плазменным экраном двумя полукругами стояли самые разнообразные кресла: кремовое в стиле ар-деко, алое а-ля Людовик, бело-золотое рококо, кожаное сталинское, в стиле шестидесятых годов двадцатого века, поп-арт – почти царский трон, обтянутый тканью с портретами Микки-Мауса.

Лида удивленно улыбнулась: а у хозяина неплохое чувство юмора! Не похоже, чтобы он был таким злобным барыгой, как заверил Иван. Впрочем, не надо расслабляться: Гитлер тоже белочек с руки кормил! Лида нахмурилась: где же деньги?

Из холла в глубь квартиры уходил освещенный крошечными лампочками коридор, скорее всего к входным дверям? Или к ванной? Сомнительно, чтобы олигарх держал деньги в сливном бачке.

Лида обвела взглядом кресла, экран, подошла к глухой двери темного дерева.

Дрожащей пятерней в нелепой белой перчатке повернула ручку, осторожно заглянула внутрь.

Книжные шкафы, большой письменный стол с раскрытым гудящим ноутбуком, диван, рослый фикус, зажженная лампа на столике в углу.

Похоже, кабинет!

Лиду смутил легкий гул компьютера: казалось, хозяин отошел на минутку, налить чаю или кофе.

Но если в этом доме хранились деньги, то наверняка в этой комнате: где-то здесь стоит маленький металлический сейф!

Девушка оглянулась и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Подошла к столу.

Из угла за диваном донесся скользящий шорох: короткое, едва уловимое движение.

Лида замерла.

Сердце застучало, словно изнутри, по ребрам, пинали сапогом.

«Похоже, журнал упал на пол и шелестит от сквозняка страницей», – наконец определила девушка и выдвинула ящик стола.

На бумагах, отпечатанных на компьютере, сквозь прозрачный пакет из грубого мутного полиэтилена просвечивала пачка долларов, перетянутая крест-накрест бумажной лентой.

Девушка взяла тугой слиток дрожащей рукой и посмотрела на банковскую упаковку: пакет был надрезан, но пачка цела.

«100 листов по 100 долларов США», – прочитала Лида на бумажной ленте.

«Сто умножить на сто… Сколько же это? – принялась считать девушка, от волнения путаясь в нулях. – Ровно десять тысяч долларов!»

Иван был прав, с горечью подумала Лида: лежат вот так, запросто, в ящике стола десять тысяч в валюте, как у обычных граждан хранятся три тысячи рублей на осенние ботинки.

Она расстегнула куртку, задрала джемпер, засунула пачку в нагрудный карман на шнурке и вновь быстро застегнулась.

«И все? Так просто?!» – засомневалась Лида.

Сделала шаг в сторону – разглядеть фотографию хозяина в рамке на полке книжного шкафа, бросила взгляд за угол дивана, из которого доносился шорох, и увидела ребенка.

Малыш прислонился спиной к стене и, загородившись согнутыми коленками, трогал пальчиком колесо маленькой машинки.

От неожиданности Лида тихо вскрикнула и вцепилась в куртку на животе.

Мальчик, белоголовый, с припухшими серыми глазами, глядел на игрушку и делал вид, что не замечает девушку.

«Сейчас ты молча, тихо уйдешь и прикроешь за собой дверь», – приказала себе Лида.

«А ребенок потом от страха спать не будет! Или заикаться станет! Забыла, на кого ты похожа? Губы зеленые, кикимора болотная!» – укоризненно сказала Алина.

Лида оглянулась, словно ища поддержки: ну должна же где-то быть мама, няня?!

Мальчик упорно крутил колесико машинки.

Лида осторожно подошла поближе, присела на корточки и ласково спросила:

– Тебя как зовут?

– Захар.

– Захарка! Какое замечательное имя! Что у тебя за машинка, Захарушка?

– «Феррари», – ответил малыш, не выговаривая «р», и свел светлые брови. – Ты с папиной работы?

– Да, маленький! С папиной…

Лида рванула «молнию» на вороте куртки.

По спине тек пот.

– А где твой папа?

– В фитнесе. Он ненадолго, сказал, на полчаса. А Валентиновна за молоком для «Несквика» побежала. Она быстро.

– Валентиновна – это кто?

– Нянечка.

– Понятно, – выдохнула девушка и тут же встрепенулась: – А мама где?

– В Снегирях, – картавя «р», ответил мальчик. – Дела президента там.

Лида выкатила глаза: мама по делам у президента?! Понятно, откуда у семейки денежки: административный ресурс! Мы вашей партии деньги, а вы нам – скважину. Ребенок, конечно, не виноват, но взять десять тысяч долларов с этого семейства на операцию Лизочке – святое дело! Не о чем даже переживать!