Няня для тирана - Ая Кучер

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Клык швыряет парня в книжный шкаф, разбивая стекло. То осыпает двоих, оставляя мелкие порезы. Мне больно смотреть на это, а им будто ни почём. Бьют и бьют, удары сыплются по всему телу.

Лёше всё хуже. Вижу, как он люто наносит удары, но мажет, не видит ничего из-за крови, хлещущей из рассечённой брови. Они же убьют друг друга! Действительно убьют.

— Хватит! Остановитесь!

Никто меня не слышит. Но вижу момент, когда Лёша делает шаг назад, ближе ко мне, уходя от нового удара. Я бросаюсь вперёд, закрывая его, прижимая собой к стене. Никогда бы не подумала, что сделаю это, но инстинкты быстрее разума.

Я дёргаюсь, понимая, что Клык не успеет остановиться, и смотрю как его кулак несётся в моё лицо.

Клык

Глаза начала застилать ярость, как только этот сопляк начал лезть не в своё дело. Что-то требовал от меня, говорил, пытался защитить мою Арину. Аринку, блять.

Я вижу, как он закрывает её собой, будто я причиню ей вред. Как она смотрит на него, вперемешку с паникой и обожанием. Только за этот взгляд мне хочется уебать ему ещё больше. Чтобы вообще не приближался к Арине, забыл о ней навсегда.

Лютого звали Лёшей, редко, первое время, но имя само всплыло в памяти. Лёша. Алексей. Прямо, как сын Арины. Совпадений не существует. Только закономерности. Она, блять, знала, как звали того парня из клуба. Или он был не просто парнем, если так защищает её.

Секунду назад в ноги кланялся, принимал роль шестёрки, а теперь скалился и выступал против.

Я действую на инстинктах, желая показать силу, забрать то, что моё. Слышу крики Арины, когда понимаю, что участвую в драке. Всё на автомате, мы летаем по всей комнате, нанося удар за ударом. Боли не чувствую, только необходимость победить, задушить этого ублюдка.

Не помню драки, не помню, как разбил рамку о голову Лютого. Настолько ярость затмила разум. Но прихожу в себя, словно трезвею разом, когда Арина встаёт передо мной.

Закрывает противника, принося себя в жертву. Жмурится, не надеясь, что успею остановиться. Но при этом прёт как танк, защищая. Я правда не успею затормозить.

Но веду кулак правее, врезаясь в стену. Боль проясняет мозги. Всё ещё злюсь, внутри жжётся желание добить сосунка, показать, почему меня стоит бояться.

Но вижу желанный страх в глазах Арины и отступаю. Никогда меня не подпустит к себе, если трону Лютого. Нашла кого защищать. Злюсь от того, что меня волнует её мнение. Сука.

— Пожалуйста, — упирается ладошкой в грудь. Знает, что не остановит, если решу продолжат. Но просит, надеется. — Прошу, Клык, остановись.

— Остановится? — тяжело дышу, стараясь держать себя в руках. — А что ты можешь предложить мне за это?

— Что ты хочешь?

— Аринка, нет! — Лютый рвётся, но девушка прижимает его спиной, не давая вырваться.

— Заткнись. Сам виноват, а мне разгребать. Опять.

— Я хочу ещё одно желание, — наклоняюсь, шепчу на ухо, разделяя каждое слово. Сзади Лютый, впереди я. Ей некуда деваться, но жмётся ближе ко мне, отдаляясь от Лютого. Инстинктивно. Пытается задобрить или доверяет мне сильнее? — Только в этот раз объятиями не отделаешься. Слабо?

— Хорошо, — соглашается одновременно с выкриком Лютого:

— Не трогай её!

Дёргаю на себя. Кривится от боли, но молчит. Впиваюсь поцелуем в губы. Ни капли нежности, для единственного зрителя. Смотри, Лютый, она моя. Ты не смог защитить её, проиграл. И она досталась тому, кто сильнее, лучше, достойнее.

Лютый отпихивает меня, но не рвётся дальше в бой. Только тяжело дышит, пыхтит и смотрит люто. Забавляюсь своей шутке и ухмыляюсь.

А затем вижу, как Арина вытирает кровь с лица. Блять. Всё-таки задел её кулаком. Или настолько жестко целовал, что прокусил губу. Сплёвывает кровь прямо на пол, кривится

— Какого хера? Я надеюсь, ты ничем мне болен, Клык.

Только сейчас чувствую пульсирующую боль в губе и металлический привкус. Странный поцелуй получился. Но хоть ей вред не причинил.

— Клык, — Лютый больше дерзит, но не отступает. Отходит от стены, утягивая за собой девушку. Но не перечит.

— Лютый.

— Арина, — девушка выплёвывает своё имя, привлекая моё внимание. Злая, растрёпанная и с горящими глазами. — Какого хуя вы делите меня, как какую-то блядь?

Взрывается. И достанется всем. Похлеще, чем от поставленных тяжелых ударов Лютого.

Я впервые слышу, как она материться. Срывается, кроет матом и использует слова, которые я даже не слышал до этого. Вот и приличная девушка. Но от этого хочется только больше. Сколько же у неё слоёв защиты, сколько сторон можно найти.

— Вы, блять, два выблядка что за хуйню устроили? Мудозвоны! Нашлись тут делители и защитники, херовы. Херачились бы лучше из-за того, кто из вас самый небъебительно крутой.

— Аринка.

— Захлопнись нахуй, Лёша. Сейчас я говорю. Мне до пизды, что вас связывает и как ты тут оказался. Вообще посрать. Знаете, разъебите тут всё, пожалуйста. Меряйтесь своей грёбанной альфа-силой и проверяйте, кто круче. Я влезать больше не буду, мудачьё. Но объясните, с хера ли вы всё начали?

— Ты с ним спишь! — мы с Лютым произносим обвинение одновременно, сверля друг друга взглядом.

— Вы совсем пизданутые на голову?

Арина звереет ещё больше, оказываясь напротив нас. Поправляет мокрые волосы с красным оттеком, убирая их от лица, учащённо дышит и сжимает губы в тонкую линию.

— Во-первых, Лютый, — выплёвывает имя, как насмешку. — Тебя вообще не должна волновать моя жизнь. Сплю, с кем хочу. Или не хочу. Очевидно, чтобы тебя, придурка, спасти от смерти. Решил, блин, Клыка из себя вывести. Охуенная затея, почему бы не раскрошить своей головой кабинет. Легко ведь такое творить, когда мозги нахуй отбили.

— Аринка.

— Захлопнись, — отрезает. И Лютый послушно молчит, хотя его заткнуть никогда нельзя было. Я охуеваю ещё больше. Я видел, как его дубасило два головореза, а он усмехался и шутил. А тут молчит и виновато опускает голову. Что за поебень происходит? — А во-вторых, я с ним не трахалась. Я работаю на него, или на его друзей, не разберусь окончательно. Никакого секса между нами не было. А даже если и будет, то смотри «во-первых». Я сама разберусь.