Игрушка стаи - Джанель Морено

"И оба Айлу" — подумала.

— О, наши увлечения — предмет многолетних споров. Райан любит графику, я — живопись и масло. И каждый хочет убедить окружающих, что его искусство… искуснее.

— Мне нравится масло, — честно призналась я.

— Я почти закончил. Завтра оценю свежим взглядом и что-то подправлю. — Джессен кивнул на картину. — Хочешь, познакомлю с краской?

— Познакомишь? Как?

Вместо ответа парень загадочно улыбнулся и отставил мольберт в сторону.

— Я много путешествую и в одной южной деревушке, у теплого моря, познакомился с художницей, которая творит с краской совершенно невероятные вещи. Айла взвыла со скуки — я учился несколько месяцев. Это не просто искусство — философия, образ жизни. Она учит, что краска, настоящая краска, точно так же, как и духи или украшения, не всегда подходит человеку. Если хочешь побыть моделью… я покажу, как это делают художники в южных странах.

Усталость и скуку как рукой сняло. Джессен был действительно талантлив — я видела незаконченные пейзажи и наброски, а перед глазами до сих пор стоял портрет Айлы, прекрасной и словно живой. Разумеется, мне хотелось узнать о живописи Джессена больше, но я не была уверена, что готова позировать, как Айла. А в том, что он имел в виду именно это — не сомневалась.

Но Джессен заметил мое смятение и поспешил заверить:

— Лилиана, в моем предложении нет двойного дна. Когда я говорю о том, чтобы побыть моделью — я имею в виду именно это. Я не прикоснусь к тебе и пальцем. Но уверен, что тебе понравится моя работа. Мы оба скучаем, а я давно не практиковался. Почему бы не попробовать?

Облизав вмиг пересохшие губы, я неуверенно кивнула, чувствуя, как кожу словно покалывает от напряженного ожидания.

— Там ширма, можешь раздеться. Есть плед, чтобы тебе не было холодно и… стеснительно. Но я не хочу испачкать платье краской.

Снедаемая странным волнительным предвкушением, я зашла за ширму и разделась. Платье скользнуло к ногам, но в мастерской было совсем не холодно, а мурашки на коже появлялись совсем не из-за температуры. Я взяла плед — тонкий, атласный, расписанный причудливыми узорами, и вышла из-за ширмы.

На середину комнаты Джессен поставил темно-красную софу.

— Сюда, — сказал он. — Ложись, как удобнее, не держи плечи и шею на весу.

Пока я устраивалась, мужчина убрал мои волосы и заколол большой серебряной шпилькой.

— У тебя хорошая кожа. Мне всегда было жалко Айлу — мороз отвратительно влияет на кожу. Поэтому мы жили в другом климате.

— Мне подобное удовольствие пока недоступно.

Джессен не стал использовать те краски, которыми занимался, когда я вошла. Он извлек из шкафа небольшой деревянный чемоданчик, идеально чистый и пахнущий свежим лаком для дерева. Внутри стояли аккуратные флакончики с красками, а к крышке крепились разномастные кисти. Джессен захватил немного краски на кисть и коснулся моей щеки.

— Холодная?

— Нет, — почти шепотом ответила я.

Краска ложилась теплыми приятными мазками. Мягкие прикосновения кисти успокаивали, тонкий пряный аромат, словно в краски добавляли какие-то специи. Сосредоточенное лицо Джессена выражало полнейшее умиротворение. Ему нравилось рисовать, и неважно служил холстом лист бумаги или человеческое тело. Мое тело.

— А что ты рисуешь? — спросила я, потому что сидеть в тишине и слушать биение сердца было бы совсем невыносимо.

— То, что приходит в голову. Узоры… цветы. Сложно объяснить, я просто вижу, что подойдет тебе, что сделает тебя красивой и не превратит в разрисованную куклу. Для этого надо иметь вкус. Поэтому Райан обожает графику — там можно малевать от души одним цветом.

Я не удержалась от улыбки. В стае хоть и не было вражды, все же сохранилось подобие человеческих отношений.

Прийти в мастерскую было определенно лучшим решением за весь день. Я лежала, прислушиваясь к отдаленному завыванию ветра, наслаждалась мягкими теплыми прикосновениями кисти и… тактичностью Джессена. Он почти не касался меня руками, лишь изредка поворачивал голову, чтобы было удобнее. Цветочные узоры спускались на шею, плечо.

Дверь скрипнула, и я дернулась, но парень успел убрать кисть и рисунок не испортился.

— Прости, — покраснела я.

— А вы, леди Морено, даром времени не теряете, — усмехнулся вошедший Кендар.

Джессен нахмурился.

— Я работаю, Кен, ты можешь зайти позже?

— Раньше ты не возражал, чтобы смотрели на твои рисунки.

Джессен лишь пожал плечом.

— Тогда не пугай модель. Если она снова дернется, я испорчу результат последнего часа.

Про себя я молилась, чтобы Кендар Торн ушел. Оставил нас в покое, дал мне снова возможность расслабиться и наслаждаться обществом Джессена и ненавязчивой игрой с легким оттенком эротизма.

Но Кендар был глух к моим молитвам — он сел на софу, рядом со мной, и внимательно принялся наблюдать за движениями Джессена. А когда парень попросил меня сесть спиной, я оказалась в непозволительной близости от Кендара.

Верхние пуговички темной рубашки были расстегнуты, обнажая мощный торс. Повинуясь неясному порыву, я вдруг нерешительно потянулась к кисточкам. Кендар удивленно на меня посмотрел.

— Джесс, дай ей игрушку. Посмотрим, на что решится наша девочка. Знаешь, как обращаться с этой штукой?

Насупившись от едкой фразы, я обмакнула кисточку в черную краску и задумалась. Чего бы кархану нарисовать на груди?

Пальцами нарочно медленно развела полы рубашки, делая вид, будто мне жутко неловко и неудобно от того, что Джессен рисует на спине и нужно сидеть неподвижно. Словно злой рок, в этот же момент плед сполз, обнажив часть соска. И… нет, внешне Кендар Торн оставался бесстрастным, но я чувствовала. Чувствовала, как под моими пальцами мощно билось сердце, видела расширившиеся потемневшие зрачки. Этого чувства — удовлетворения от власти над мужчиной — я еще не испытывала.

Мягко касаясь его груди подушечками пальцев, я касалась еще и кистью. А долгий взгляд глаза в глаза заставлял внутренне сжиматься и дышать через раз. Не знаю, сколько бы я так сидела, в полнейшем оцепенении, но Джессен произнес:

— На сегодня все. Тебе пора поужинать. Если захочешь, завтра продолжим. Краска не смывается несколько недель, но если надоест — через три дня мне привезут посылку и там будет растворитель для этих красок.

— Что? — Я моргнула. — Н-н-недель?

Закусила губу и даже инстинктивно отползла подальше от Кендара. Джессен перевел взгляд на грудь брата и разразился хохотом.

Что поделать, в искусстве росписи по телу я была новичком. И рисовала, так сказать, от души. В целом по впечатлению рисунок напоминал каракули ребенка, который пытался изобразить кархана. Жуткая кривая волчья морда жалостливо скалилась, а из головы у нее торчали два отростка. Вообще это предполагались рога, но скорее напоминали полосатые детородные органы… видимо, сказались впечатления прошедшей ночи.