Битвы третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии - Бэзил Генри Лиддел Гарт

Мантейфель считал, что русский танк «Сталин» лучший в мире. Он сочетал в себе мощное вооружение, толстую броню, небольшую высоту и довольно высокую скорость, превосходящую «тигра» и лишь ненамного уступающую «пантере». Он обладал лучшей маневренностью, чем все немецкие танки.

Затем Мантейфель упомянул о двух помехах, препятствовавших эффективному использованию танковых сил, которые вполне могли быть устранены. «Каждое подразделение должно иметь свою собственную передвижную мастерскую, которая следовала бы в боевом эшелоне. Наша армия совершила серьезную ошибку, разместив эти мастерские в тылу. Они должны выдвигаться вперед и подчиняться боевому офицеру, имеющему с ними постоянную связь. Это очень важно, поскольку только так мелкий ремонт может производиться в течение ночи. Такая организация могла бы предотвратить многие потери. При этом командиры танковых соединений не были бы вынуждены двигаться вперед с изрядно уменьшившимся количеством танков лишь потому, что не могли позволить себе ждать, пока отремонтируют остальные. Зачастую они были вынуждены приступать к выполнению заведомо нереальных заданий, рассчитанных на изначальное число танков.

Каждая танковая дивизия должна иметь авиационное подразделение – эскадрилью, куда входили бы самолеты-разведчики, тактические бомбардировщики, самолеты связи. Последние должны предназначаться для командира и офицеров штаба. Командир танковой дивизии должен осуществлять командование с воздуха. В начале русской кампании танковые дивизии имели свои авиационные подразделения. Но в ноябре 1941 года по решению верховного командования все они перешли под централизованное командование. Это было большой ошибкой. Я бы хотел особо подчеркнуть, что воздушные эскадрильи должны в мирное время проходить обучение вместе со всей дивизией.

Воздушный транспорт также жизненно необходим для переброски оружия, боеприпасов, топлива, людей. В будущем танковые дивизии будут действовать на гигантских расстояниях. Они должны быть готовы преодолевать около 200 километров в сутки. Перед войной я читал много переводов ваших трудов и знаю, что развитию воздушной составляющей танковой войны вы всегда уделяли самое пристальное внимание. Танковая война отличается от пехотной, поэтому пехотинцы ее не понимают. Вот в чем заключались наши проблемы в той войне».

Говоря о проектировании танков и об их использовании, Мантейфель подчеркивал важность создания танков небольшой высоты, которые стали бы менее заметной мишенью. Трудность заключается в том, чтобы совместить небольшую высоту с необходимостью нахождения днища танка на достаточном расстоянии от земли, чтобы машина не «садилась на брюхо» при пересечении препятствий – канав, каменистых выступов, поваленных стволов деревьев. «Водителю очень важно иметь «хороший глаз» – это необходимое условие для грамотного управления танком».

В качестве примера Мантейфель рассказал нам об ответном ударе по русским, нанесенном его танками в районе Ясс (Румыния) в мае 1944 года. «Завязалось танковое сражение, в котором с обеих сторон участвовало около 500 танков. Русские были отброшены и сумели увести только 60 танков, в основном поврежденных. Я потерял 11 танков. Именно здесь я впервые встретился с танками «Сталин». Для меня было шоком обнаружить, что, хотя наши снаряды в них попадали, на расстоянии 2200 ярдов они не пробивали броню. Нам пришлось наполовину сократить расстояние. Техническому превосходству русских я противопоставил мастерское маневрирование танкистов и умение пользоваться естественными укрытиями». Свой рассказ об этом сражении Мантейфель завершил эмоциональным восклицанием: «Если во время танкового сражения ты стоишь на месте, значит, очень скоро будешь покойником!» Воспоминание о своем профессиональном успехе доставило Мантейфелю явное удовольствие, и он добавил: «Вам бы это, безусловно, понравилось».

Затем он перешел к вопросу важности тщательного подбора танковых экипажей, чтобы достичь психологической совместимости и боевого единства, а значит, и преимуществ, которые обеспечивает все перечисленное в современной войне. «Если это важнейшее условие выполнено, остается подумать о том, чтобы в конструкции танка соблюдался баланс между толщиной брони, вооружением и скоростью, принимая во внимание особый риск атак с воздуха, парашютистов и ракетного оружия».

Я спросил, какой состав танковой дивизии он считает идеальным. Ответ был следующий: «Прежде всего, должен быть танковый полк, состоящий из трех батальонов по 60 танков в каждом. При этом, учитывая возможные технические неполадки, в сражениях единовременно будет участвовать около 150 машин. Далее – два мотопехотных полка, из двух батальонов каждый с обеспечением транспортировки солдат на бронированных полугусеничных машинах. В одном полку они должны быть укреплены толстой броней. Как показал опыт, 7-миллиметровой брони явно недостаточно, когда пехоту следует подвезти близко к полю боя. В другом полку транспортные средства должны иметь более легкую броню, чтобы иметь возможность двигаться быстрее и использовать возможность преодолеть максимальное расстояние на тех участках, где сопротивление ослаблено. Еще одно немаловажное подразделение танковой дивизии – разведчики, имеющие в своем распоряжении гусеничную технику. В этой войне они имели полугусеничные машины, не вполне подходящие для разведывательных целей, особенно в условиях России. Кроме того, в составе дивизии непременно должен быть саперный батальон – вы называете такие войска инженерными. Он не должен быть слишком большим, поскольку в каждом танковом подразделении имеются свои саперы, способные установить и снять мину, а также навести мосты. Еще один важный элемент – артиллерия. По моему мнению, оптимальным явилось четыре артиллерийских батальона по три батареи в каждом. Из них три должны быть смешанными, по две легкие полевые гаубичные батареи и по одной тяжелой полевой гаубичной батарее в каж дом. Четвертый батальон должен состоять из трех тяжелых батарей со 150-миллиметровыми пушками. Хотя бы два из трех смешанных батальонов должны иметь самоходные орудия, не требующие для перемещения тракторов».

В другой нашей беседе Мантейфель изложил свои взгляды на армию будущего. «Современные условия диктуют определенные требования к армии будущего. Она может создаваться по-разному. Лучше всего пойти по пути создания elite. Для этого следует выбрать определенное число дивизий и оснастить их самым лучшим оборудованием, выделить достаточно средств для качественной подготовки, тщательно подбирать кадровый состав. В большой стране должно быть создано не менее 30 таких дивизий. Конечно, ни одна страна не сможет себе позволить такую армию численностью несколько миллионов. Но, согласитесь, значительно лучше иметь элитную армию, способную быстро решить поставленные задачи, чем содержать армию гораздо больших размеров, оснащенную и обученную кое-как. Элитная армия будет иметь мощную поддержку с воздуха, парашютно-десантные части и ракетное оружие. Настоящий уровень артиллерии в танковых армиях – помеха их мобильности. Она необходима, поскольку невозможно обойтись без навесного огня, обеспечиваемого в настоящее время только гаубицами, но с развитием ракетного оружия появится альтернатива».

Далее Мантейфель сказал, что согласен с моим мнением, что основная военная проблема современности – снизить долю вспомогательных войск и транспортных средств в общей численности армии в сравнении с долей боевых частей. «Но чтобы это стало достижимым, верховному командованию придется выучить новый язык механизированной войны.