Незнакомцы - Маргарет Петерсон Хэддикс

–Из наших соседей – никто,– сказал Финн.– Ни у кого на нашей улице окна не заколочены.

–Значит, всё-таки это дом на соседней улице?– уточнила Натали.

–Сейчас посмотрим,– сказал Финн.

Он пересёк комнату, которая, казалось, была точно такого же размера и формы, как гостиная у них дома, и взялся за дверную ручку. Поворачивалась она туго, и ктому моменту, когда Финну удалось с ней справиться, за его спиной стояла не только Натали, но также Чез иЭмма.

Дверь открывалась внутрь, поэтому всем пришлось отступить на шаг.

Сначала Финн увидел покосившееся крыльцо, потом заросший сорняками двор. Потом заборы, отгораживающие соседние дома. Они были такие высокие, что, наверное, даже Чез не смог бы за них заглянуть.

Поверху вилась ржавая колючая проволока.

–Вы узнаёте это место?– спросила Натали, поворачиваясь кЭмме иЧезу.– Оно вам знакомо?

Чез побелел. Глаза уЭммы стали такими большими, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

И снова говорить за всех пришлось Финну:

–Я никогда в жизни тут не был! Никто из нас не был!

«Логика,– сказала себе Эмма.– Разум. Факты. Думай, и ты не запаникуешь. Мы не можем оказаться так уж далеко от дома».

Но даже воздух словно вступил в заговор против неё, заставляя усомниться в собственных чувствах. Было ясно и солнечно, когда она вошла в дом… десять или пятнадцать минут назад? Но за это короткое время успела собраться гроза. В небе низко висели зловещие тучи, воздух казался плотным, сгустились сумерки. В такую погоду тем, у кого астма, трудно дышать. УЭммы случались приступы, когда она была маленькой; хорошо, что она это уже переросла.

Ей показалось, что астма вернулась.

«Не переставай мыслить логически,– напомнила себе Эмма.– Не теряй спокойствия».

Она заставила себя вдохнуть неприятный воздух.

–Это вполне может быть соседняя улица, просто она сильно изменилась с тех пор, когда мы её видели в последний раз,– сказала она, стараясь отогнать сомнения.– Мы редко сюда ходим, потому что никто из наших друзей не живёт здесь, и школа тоже в другой стороне. Ну и потом, высокие деревья загораживают обзор, поэтому мы даже толком не знаем, как выглядит эта улица…

–А,– сказала Натали.– Логично. Я сейчас открою карту на телефоне и…– Она посмотрела на экран и вновь вскинула голову.– Тьфу ты! Так и не заработал.

–Может быть, если мы выйдем на улицу, то увидим что-нибудь знакомое,– предположила Эмма, шагнув на крыльцо.

Финн иНатали, которая снова подняла мобильник над головой, последовали за ней.

–А я думаю, что нам надо вернуться,– сказал Чез. Он стоял в дверном проёме.

При мысли о том, что придётся снова идти по незнакомому дому в тайную комнату и, возможно, пережить ещё один сеанс вращения, в животе уЭммы всё сжалось. Она ОЧЕНЬ хотела увидеть что-нибудь знакомое и понять, где же они находятся.

«И тогда мы вернёмся к себе прямо через наш задний двор. А вечером, у госпожи Моралес, разгадаем мамин шифр и поймём, как её спасти, и нам больше не придётся заходить в тайную комнату. По крайней мере, без мамы и без её объяснений, как эта комната устроена…»

Эмма так потянула Чеза за руку, что он чуть не потерял равновесие.

–Пошли, Чез,– сказала она.– Где твой дух приключений?– Так иногда говорила мама. Просто удивительно, что Эмма сумела повторить эти слова, не заплакав.– Я хочу посмотреть, нет ли тут указателей. Ничего не случится, если мы дойдём до конца дорожки!

Чез качнулся вперёд, чуть не наступив Натали на пятки.

Может быть, длинные и неуклюжие руки Чеза каким-то образом зацепились за дверь, может быть, подул ветерок – но как только Чез шагнул на крыльцо, дверь за ним с громким стуком захлопнулась.

От испуга он подскочил, ударившись плечом об исцарапанную филёнку[7].

–Ой,– сказала Эмма.

Чез покрутил дверную ручку. Она не поддавалась.

–Надеюсь, мы увидим что-нибудь знакомое,– буркнул он.– Потому что замок защёлкнулся. Мы не можем вернуться в потайную комнату!

–Прости,– сказала Эмма.

Чез покачал головой, не в силах выговорить ни слова.

«Почему это так трудно?– хотелось крикнуть ему.– Я просто хочу, чтобы мама вернулась домой и чтобы всё было как всегда. Я не хочу думать про потайную комнату, про зашифрованные письма и про то, что у нас никого нет, кроме мамы, а теперь и она пропала. Я просто хочу быть обычным шестиклассником, жить обычной жизнью…»

С тем же успехом он мог пожелать, чтобы папа был жив.

–Если мы будем держаться вместе, ничего плохого не случится,– сказала Натали, как будто догадалась, что Чез уже на грани.– Но даже у неё лицо было напряжённое, словно ей очень хотелось зажмуриться и сделать вид, что ничего не произошло.– Может, если мы выйдем на улицу, у меня заработает телефон. Иногда в домах бывают мёртвые зоны. Мама говорит, она часто с этим сталкивается, и иногда покупатели даже просят сделать скидку.

–Я бы не купил дом, где не работают мобильники!– согласился Финн.

«Не показывай Финну, как ты расстроен,– подумал Чез.– Не показывай Финну, как тебе страшно. Не показывай Финну, что ты растерян, что ничего не понимаешь».

–Иди первой,– сказал он и махнул рукой, как будто из вежливости позволял Натали и остальным пройти вперёд. На самом деле ему просто хотелось идти позади Финна иЭммы, чтобы они не видели его лица. Чтобы не приходилось сохранять маску уверенности, спокойствия и бодрости. Чез сомневался, что прямо сейчас на это способен.

Натали спустилась с выщербленного бетонного крыльца. Финн иЭмма шли следом, аЧез замыкал шествие. По короткой тропинке они дошли до чёрной подъездной дорожки; итропинка, и дорожка были такими же неухоженными, как и крыльцо,– сквозь бетон виднелись камни и земля.

–Ну и помойка!– Натали на мгновение прикрыла рот ладонью, словно сказала что-то плохое.– То есть… ваш дом очень симпатичный, и другие дома на вашей улице тоже, и если этот дом стоит рядом, то страшно жаль, что хозяева довели его до такого состояния. Если вы будете продавать свой дом, то получите за него меньше.

–Мы не собираемся продавать свой дом,– заявила Эмма.

«О боже… а если мама не вернётся, нам что, ПРИДЁТСЯ продать дом?– подумал Чез.– И нас усыновит какая-то чужая семья? Может быть, даже порознь, и мы все окажемся в разных местах?» Чезу показалось, что кто-то сжал его внутренности в кулаке.