Второй пояс. Откровения советника - Анатолий Воронин

Сотрудники покинули кабинет, а Гульнара осталась наедине с Асадом.

Асад начал издалека. Он рассказал о том, как много лет тому назад познакомился с Джан Мохамадом. Не вдаваясь в детали, он живописал о том, как ее муж оказывал помощь полиции, а потом и царандою в раскрытии запутанных преступлений. Гульнара молча слушала Асада. То, о чем он сейчас говорил, для нее было откровением.

Но зачем он ей об этом рассказывает?

Асад словно уловил немой вопрос Гульнары.

Он открыл какую-то папку, лежащую на столе, и достал оттуда фотографию, которую передал Гульнаре. Взяв фотографию в руки, она внимательно вгляделась в изображенное на ней лицо молодого человека. Она сразу узнала его. Это был друг детства мужа – Шакур Джан. Она хорошо его запомнила, когда незадолго до гибели мужа он приходил к ним домой в гости.

Об этом она и сказала Асаду.

Асад кивнул головой, подтверждая ее слова.

– Все правильно, – продолжил он. – Это действительно тот самый друг детства вашего мужа. Но только сейчас он носит совершенно иное имя. Его зовут Гафуром. Это не кто иной, как полевой командир моджахедов Гафур Джан. Надеюсь, Гульнара, ты понимаешь, насколько опасен этот человек, у которого руки по локоть в крови невинных жертв. Ему совершенно безразлично, кого убивать. Он не жалеет ни детей, ни женщин, ни стариков. Он уничтожает всех, кого считает своими врагами. Вместе со своей бандой он частенько бывает в районе «Черной площади», и я боюсь, что рано или поздно ваши пути пересекутся. В случае, если это произойдет, постарайся не показывать ему своего лица. Если он тебя узнает, может произойти непоправимое.

Гульнара сидела молча, не в состоянии произнести ни слова. Только что она узнала много такого, о чем ранее никогда и не догадывалась. От такой порции убийственной информации у нее разболелась голова, и произносимые Асадом слова эхом дублировались где-то там внутри черепной коробки.

Ей стало страшно. Страшно не за себя, а за своего сына. Ведь если теперь ее узнает этот головорез Гафур Джан, пострадает не только она, но и единственный сын.

Асад интуитивно почувствовал изменение в настроении Гульнары и свой дальнейший разговор с ней перевел в совершенно иное русло.

Он стал расспрашивать Гульнару о моджахедах, частенько посещающих их кишлак. Но та никого из них не знала. Да, действительно, захаживают моджахеды в их кишлак. Да, обстреливают они советские автоколонны. После каждого такого обстрела Гульнара в страхе ожидает, что их мазанку окончательно разрушат шурави своими бомбами и снарядами.

Асад успокоил Гульнару и заверил, что она может больше не опасаться. Лично он сделает все, чтобы этого никогда не произошло.

Он не стал признаваться Гульнаре в том, что уже предпринял все необходимые меры, для того чтобы обезопасить жизнь ее семьи. Еще во время их прошлой встречи в гостинице он выяснил у Гульнары местонахождение их мазанки, а советник уголовного розыска – Володя Головков – передал всю необходимую информацию на ЦБУ 70-й бригады. С того дня на главной оперативно-тактической карте ЦБУ, а также на всех остальных картах подразделений артиллерии и авиации появился еще один маленький квадратик. А это значило, что по клочку земли, скрывающемуся под этим маленьким квадратиком, категорически запрещается наносить БШУ и артудары.

Таких квадратиков, треугольников и кружочков на оперативно-тактических картах 70-й ОМСБ и ее боевых подразделений было великое множество. За каждым таким условным значком на карте стояла чья-то жизнь, которую тщательно оберегали офицеры советских и афганских спецслужб. В случае гибели конкретного человека или группы людей, скрывавшихся за закодированными квадратами, или же при изменении оперативной обстановки эти условные знаки с карт удалялись. Но появлялись новые, точно такие же условные знаки, там, где того требовала оперативная целесообразность.

Эта работа с топографическими картами напоминала «броуновское движение», и она ни на день не приостанавливалась. Но Гульнара об этом и не догадывалась. Да и незачем ей было это знать.

В тот день, когда Гульнара побывала у Асада в кабинете, он не стал склонять ее к негласному сотрудничеству с царандоем. Морально она к этому была еще не готова. Нужно было время, для того чтобы она переварила все то, о чем он ей рассказал.

А Асад и не собирался торопиться. Он был не только хорошим агентуристом, но и хорошим психологом. Гульнара должна была дозреть до того момента, когда ей можно было бы давать какие-то конкретные задания…

* * *

И она дозрела.

«Духи», сами того не подозревая, подтолкнули ее на принятие такого решения.

Месяца через два после того, как она имела беседу с Асадом, в их кишлак с наступлением ночных сумерек пробралась группа моджахедов численностью около двадцати человек. Все они были до зубов вооружены, поскольку готовились к нападению на один из постов первого пояса обороны города. В ожидании часа «икс», на который было запланировано нападение, они разбрелись по северной окраине кишлака. Двое моджахедов выбили входную дверь в дувале, сломав при этом крепление деревянной задвижки. Услышав какой-то шум во дворе, Гульнара вышла во двор посмотреть, что же там случилось. Но в этот момент чья-то сильная рука крепко обхватила ее за тонкую талию, а вторая рука зажала рот. Гульнара не могла разглядеть человека, крепко державшего ее в своих объятиях, поскольку он стоял сзади. Она только слышала его сопение. В этот момент из темноты появилась фигура еще одного моджахеда. Он подошел к ней почти вплотную и негромко произнес:

– Будешь кричать, зарежу, как барана.

Потом он вошел в дом и, убедившись, что там, кроме спящего Шакур Джана, никого больше нет, вновь подошел к Гульнаре.

Размахивая перед ее лицом острым кинжалом, он с ухмылкой продолжил:

– Сейчас ты получишь от нас море удовольствий. Но это при условии, что не будешь орать. В противном случае распрощаешься со своей дурной головой, а заодно и со своим выкормышем.

Гульнара от страха не то что кричать не могла – совсем потеряла дар речи. Она только на секунду представила, что могут сделать эти нелюди с ней самой и ее сыном, и ей стало дурно.

Все, что произошло потом, она позже вспоминала как какой-то дурной сон. «Духи» по очереди изнасиловали ее, порвав при этом сорочку, в которой она впопыхах выскочила во двор. Вволю поиздевавшись над ней, они удалились со двора, пообещав вернуться через пару дней.

В ожидании очередного визита этих мерзавцев в свой дом, Гульнара чуть было не сошла с ума. Но они не пришли к ней ни через два дня, ни позже. Она не могла знать, что уже в ту ночь при нападении на царандоевский пост они получили достойный отпор и несколько человек из банды погибли. Одному из ее обидчиков пулей разворотило голову, а второму насильнику осколком мины оторвало руку, и он умер от потери крови. Так судьба распорядилась с негодяями, поизмывавшимися над беззащитной женщиной.

То ночное происшествие перевернуло все в ее душе.