Турецкий гамбит - Борис Акунин

— А Лукан заранее знал, что приступ окажется неудачным.Кстати, опять в последние дни у этого человека откуда-то появилось много денег.

— Он богат. Какие-то родовые сокровища, имения. Онрассказывал, но я не очень слушала.

— Варвара Андреевна, не так давно полковник пыталсязанять у меня триста рублей, а затем в считанные дни, если верить Зурову,спустил до пятнадцати тысяч. Конечно, Ипполит мог и приврать…

— Еще как мог, — согласилась Варя. — Но Лукани в самом деле проиграл очень много. Он сам мне сегодня говорил, перед тем какуехать в Букарешт.

— Он уехал?

Эраст Петрович отвернулся и задумался, время от временипокачивая головой. Варя зашла сбоку, чтобы видеть его лицо, но ничего особеннопримечательного не разглядела: Фандорин, прищурившись, смотрел на звезду Марс.

— Вот что, м-милая Варвара Андреевна, — медленнозаговорил он, и у Вари потеплело на душе — во-первых, потому что «милая», аво-вторых, оттого что он снова начал заикаться. — Придется мне все-такипросить вас о п-помощи, хоть я и обещал…

— Да я что угодно! — слишком поспешно воскликнулаона и прибавила. — Ради Петиного спасения.

— И отлично. — Фандорин испытующе посмотрел ей вглаза. — Но з-задание очень трудное и не из приятных. Я хочу, чтобы вытоже отправились в Букарешт, разыскали там Лукана и п-попытались в немразобраться. Допустим, попробуйте выяснить, действительно ли он так богат.Сыграйте на его тщеславии, хвастливости, г-глуповатости. Ведь он один раз ужесболтнул вам лишнее. Он непременно распустит п-перед вами перья. — ЭрастПетрович замялся. — Вы ведь молодая, п-привлекательная особа…

Тут он закашлялся и сбился, потому что Варя от неожиданностиприсвистнула. Дождалась-таки комплимента от статуи командора. Конечно,комплимент довольно тщедушный — «молодая привлекательная особа», но все же, всеже…

Однако Фандорин немедленно все испортил.

— Разумеется, одной вам ехать ни к чему, д-да и страннобудет. Я знаю, что в Букарешт собирается д'Эвре. Он, конечно, не откажет взятьвас с собой.

Нет, положительно, это не человек, а кусок льда, подумалаВаря. Попробуй-ка такого разморозь! Неужто не видит, что француз кругами ходит?Да нет, все видит, просто ему, как говорит Лушка, плюнуть и размазать.

Эраст Петрович, кажется, истолковал ее недовольную минупо-своему.

— О деньгах не беспокойтесь. Вам ведь жалованиеп-полагается, разъездные и прочее. Я выдам. Купите там что-нибудь,развлечетесь.

— Да уж с Шарлем скучать не придется, — мстительносказала Варя.

«Московские губернские ведомости»,

22 июля (3 августа) 1877 г.

Воскресный фельетон.

«Когда ваш покорный слуга узнал, что сей город, столь хорошоосвоенный за минувшие месяцы нашими тыловыми завсегдатаями, во время оно былоснован князем Владом по прозванию Наколсажатель, известным также под именемДракулы, многое разъяснилось. Теперь понятно, почему в Букареште за рубль даютв лучшем случае три франка, почему паршивенький обед в трактире стоит, какбанкет в „Славянском базаре“, а за гостиничный номер платишь, как за арендуБукингемского дворца. Сосут, сосут проклятые вурдалаки русскую кровушку,преаппетитно облизываются, да еще поплевывают. Всего неприятней то, что послеизбрания третьеразрядного немецкого принца румынским властителем сия дунайскаяпровинция, самой своей автономией обязанная исключительно России, сталапопахивать вурстом да зельцем. Заглядываются бояре-господаре на герра Бисмарка,а наш брат русак здесь наподобие двоюродной козы: за вымя тянут, а нос воротят.Можно подумать, что не за румынскую свободу проливают на плевненских полях своюсвятую кровь…»

Ошиблась Варя, сильно ошиблась. Поездка в Букарештполучилась прескучной.

На отдых в столицу румынского княжества кроме французанацелились еще несколько корреспондентов. Всем было ясно, что в ближайшие дни,а то и недели ничего интересного на театре военных действий не произойдет — нескоро оправятся русские от плевненского кровопускания, вот и потянуласьжурналистская братия к тыловым соблазнам.

Собирались долго, и выехали только на третий день. Варю какдаму посадили в бричку к Маклафлину, остальные поехали верхом, и на француза,восседавшего на тоскующем от медленной езды Ятагане, смотреть пришлось издали,а беседу вести с ирландцем. Тот всесторонне обсудил с Варей климатическиеусловия на Балканах, в Лондоне и Средней Азии, рассказал об устройстве рессорсвоего экипажа и подробно описал несколько остроумнейших шахматных этюдов. Отвсего этого настроение у Вари испортилось, и на привалах она смотрела наоживленных попутчиков, в том числе и на разрумянившегося от моциона д'Эвре,мизантропически.

На второй день пути — уже проехали Александрию — сталополегче, потому что кавалькаду догнал Зуров. Он отличился в сражении, залихость был взят к Соболеву в адъютанты, и генерал вроде бы даже хотелпредставить его к «анне», но взамен гусар выторговал себе недельный отпуск — поего выражению, чтобы размять косточки.

Сначала ротмистр развлекал Варю джигитовкой — срывал наскаку синие колокольчики, жонглировал золотыми империалами и вставал в седле наноги. Потом предпринял попытку поменяться с Маклафлином местами, а когдаполучил флегматичный, но решительный отпор, пересадил на свою рыжую кобылубезответного кучера, сам же уселся на козлы и, поминутно вертя головой, смешилВарю враками о своем героизме и происках ревнивого Жеромки Перепелкина, скоторым новоиспеченный адъютант был на ножах. Так и доехали.

Найти Лукана, как и предсказывал Эраст Петрович, оказалосьнетрудно. Следуя инструкциям, Варя остановилась в самой дорогой гостинице«Руайяль», спросила про полковника у портье, и выяснилось, что son excellence[15] здесь хорошо известен — и вчера, и позавчера кутил вресторане. Наверняка будет и сегодня.

Времени до вечера оставалось много, и Варя отправиласьпрогуляться по фешенебельной Каля-Могошоаей, которая после палаточной жизниказалась просто Невским проспектом: щегольские экипажи, полосатые маркизы надокнами лавок, ослепительные южные красавицы, картинные брюнеты в голубых, белыхи даже розовых сюртуках, и мундиры, мундиры, мундиры. Русская и французскаяречь явно заглушали румынскую. Варя выпила в настоящем кафе две чашки какао,съела четыре пирожных и совсем было растаяла от неги, но возле шляпногомагазина заглянула ненароком в зеркальную витрину и ахнула. То-то встречныемужчины смотрят сквозь и мимо!