Сын Золотого Неба. Глаза Дракона - Лина Лау

и из современных символов. Не было равных ему в литературе и истории, как в построении рунных цепочек. Даже проклятые медитации, призванные восстанавливать сожженные, ставшие хрупкими и нестабильными меридианы, теперь давались ему без особого труда, служа возможностью не-быть.

В этом состоянии он проводил всё больше времени, заменяя им сон. Снами он тоже научился управлять — хорошая мотивация была. Кошмары истощали, выматывали хуже лихорадки, и взяв под контроль собственный разум, он наконец получил долгожданный покой.

…В этом же состоянии он выполнял все упражнения, которые ему девали его учителя из числа Грифов — отец не мог или не пожелал дальше возиться с его пробудившимся даром.

От снимавших головную боль снадобий вечно хотелось спать.

Аппетита не было совершенно, приходилось усилием воли заставлять себя есть.

С тех пор, как стало ясно, что защитить себя в будущем он не сумеет, матушка предложила к штату его слуг просто прибавить ещё и телохранителей, кого-то из числа преданных учеников отца. Но дядюшка Руни предложил идею получше, когда Девон скривился при мысли о постоянном присутствии рядом посторонних, не считавшихся с его мнением личностей.

Он предложил сделать телохранителем Джейа.

Не сейчас, конечно, но в будущем — десять лет было самым прекрасным возрасто6 для начала специального обучения. Мысль о том, что занятый вечными тренировками, Джейа больше не сможет проводить время с ним, пугала до ужаса, Девон было хотел отказаться от подобной затеи, но его друг воспринял идею стать Тенью при принце с восторгом.

«Ты не беспомощный, ты просто слишком ценный!» — с тихим смешком говорил он тогда Девону.

Так, решение сбежать с урока каллиграфии навсегда изменило его жизнь и, если судить по тому, что случилось многие годы спустя, жизни целой империи.

Целых миров…

И только теперь, оказавшись в дали от дома, вдали от Кса-Цаали и проклятых лордов, Девон смог сам себе признаться — он понятия не имел. Что делать в сложившейся ситуации, как поступить и как противостоять неведомой угрозе.

Он сумел вселить уверенность в Лордов, чтобы они перестали паниковать и продолжили спокойно выполнять свои обязанности.

Но на самом деле Девон даже не знал, кто мог стоять за этим всем.

Очевидно — кто-то расшатывал ситуацию внутри империи, стравливая людей с шесс'ен, южан с северянами, адептов Трёх с верующими Даны. Войну с Разумом.

Его, Девона, с остальными Талэ.

Кому это выгодно?

Слишком многим…

Слишком.

Мало кто, на самом деле, обрадовался возрождению Аксаанской Империи и нового возвышения Дома Талэ.

Но и у кого из недоброжелателей не было средств для осуществления всего произошедшего и того, что непременно произойдёт в будущем. Слишком широкий размах событий, слишком многие в этом должны были быть задействованы. Слишком специфические специалисты, а все они известны поимённо. Известны и, что характерно, непричастны.

Неведомый паук сплел вокруг них свою сеть, а они, глупые мухи, запутались в ней, поняли что влипли, но не видят свою погибель, не знают, кто стоит за ней.

Кто этот «паук»?

Как его уничтожить?

Что Девон мог этому Пауку противопоставить…?

Он как никогда прежде ощутил в полной мере собственную беспомощность.

Совсем как тогда — когда острый клинок занёсся над его головой. Он не мог ничего сделать и помощи ждать было не от куда — её ждали от него самого.

Он сам стал надеждой и опорой для этих глупых цишен.

Зачем?

Зачем?!

Кто его просил в это вмешиваться?!

Жил бы себе спокойно в Ваккеш Ати и горя не знал, но нет, взыграла-таки жажда справедливости, фамильное желание держать руку на пульсе, всё контролировать…

Острая потребность в чужом восхищении.

Он любил блистать, он любил слышать похвалы — заслуженные, естественно — но никогда не показывал, как сильно ему, главному разочарованию семьи, это было необходимо.

…Не случится ли так, что он в очередной раз не оправдает возложенных на него надежд?

Не случится ли так, что, пообещав защиту и безопасность, он не справится? Они все, наивные, верили в него, покорившего северных драконов.

Да разве сложно сломить и обмануть, запутать, перехитрить и склонить перед собой столь честный и прямолинейный разум?! Его сила — коварство, его сила — иллюзии, не способные на деле даже поцарапать.

Что же делать?

Может, сестра подскажет?

Может, помолиться Дане?

Девон, юный Шессо'Цаали, Наследник Севера, ученик Чёрного Дракона, чувствовал себя тем ничтожным и жалким мальчишкой, которым был когда-то.

Которым, за лоском шелков и меха, был до сих пор.

Который, не желая больше сдерживаться, плакал от страха и отчаянья, зная, что некому его осудить и пристыдить. Зная, что рядом только Джейа, верный надёжный Джейа, который поймет и утешит. Даст совет и направит на верный путь.

Мальчишка плакал, желая оказаться в объятьях родителей, которые, всесильные и идеальные, могли защитить от всего мира, а сам мир был светел и прекрасен, полон удивительного.

Но это невозможно.

Это уже никогда не случится.

Никогда.

Глава 10. Джейа Диасси

У Джейа уже давно вошло в привычку постоянно отслеживать состояние своего саи-ри — зная его слабое здоровье и халатное отношение к оному же, можно с уверенностью сказать, что без этого было просто не обойтись. В медитации же наблюдать за состоянием друга было гораздо проще — пропуская через себя потоки энергии внутри помещения, легко можно было заметить какие-либо неизбежные волнения, изменения в ней.

Именно потому Тени не составило труда обратить внимание на то, как потоки сай'и вокруг Девона замерли в напряжении, словно штормовая волна, прежде чем обрушиться на всех, уничтожая всё вокруг. Очевидно, принц уже как несколько минут ушёл в себя, и совершенно не читал свои записи, с которыми до этого носился только так.

Джейа тихо вздохнул.

Ну что опять?

Задумчивая поза была обманчиво расслабленной, ни лицом, ни жестом Девон не выдавал внутреннего напряжения, даже дыхание и сердцебиение были спокойными, размеренными — то, как он контролировал своё тело, и выдавало, насколько он на самом деле был близок к истерике.

Отблески света Исы, падавшего из окна, играли на коже принца, складываясь в причудливые фигуры. Будь сейчас ночь, будь зажжены лампы, их синеватые блики придавали бы его образу что-то потустороннее, завораживающее, как это бывало давным-давно, создавая непередаваемое впечатление…

Но сейчас был день, и светило этого неприятного края даже соизволило иногда выглядывать из-за низких облаков, чтобы почтить собою сиятельного принца шесс'ен, не иначе.

А глаза Девона, всегда горевшие ярче любых звезд, сейчас были закрыты, длинные густые ресницы подрагивали. Казалось, по